Сабина Тислер - Похититель детей

И тут он увидел его! Прямо у воды, за кустами, незаметный для человека, идущего по тропинке. Портфель со светоотражательными полосками на верхнем клапане, ярко вспыхнувшими, когда луч фонарика попал на них. Красный школьный портфель Бенни с лиловыми и синими вставками по бокам, с защелками, которыми Бенни мог играть часами, когда ему было скучно. Крепления верхней ручки Бенни разрисовал вскоре после того, как ему этот портфель подарили. Марианна тогда очень рассердилась, а сейчас у Петера при виде этого безобидного детского рисунка даже выступили слезы на глазах. Совсем рядом с портфелем на полусгнивших листьях лежали пенал, тетради, пара учебников, несколько карандашей и игровая приставка — гейм-бой Бенни.

Петер дрожал от волнения. Портфель был здесь, значит, Бенни тоже должен быть где-то совсем рядом. Петер не стал подбирать портфель и остальные вещи Бенни, а принялся, светя фонариком, обыскивать местность, ожидая в любой момент увидеть тело своего ребенка за ближайшими зарослями. Он лез через кусты на коленях, заглядывал под опускавшиеся до земли ветки, разгребал лежавшие на земле кучи старых листьев, но Бенни нигде не было. Нигде.

Когда он остановился на минуту, то услышал, как волны канала тихо плещутся о берег. И где-то вдалеке лаяла собака. «Вода… — подумал он. — Кто-то бросил его в канал. Бенни в канале». В черной воде Нойкелльнского судоходного канала, воняющей дохлой рыбой и соляркой…

У Петера подкосились ноги, и некоторое время он неподвижно сидел на мокрой земле. «Что же делать? — подумал он. — Сейчас в воде очень холодно». Он прижал ладони к вискам. Так сильно, как только мог. «Я вызову полицию. Они должны искать Бенни в канале. Они должны привезти водолазов. И служебных собак. Может, он где-то запутался в кустах».

Петер Вагнер медленно поднялся. Ему с трудом удалось выпрямить ноги, настолько они занемели от сидения на холодной земле. Он знал, что так лучше, что так нужно, но ему было невыносимо тяжело оставлять портфель и вещи Бенни в грязи.

В нескольких метрах от него по верхней дороге прошел какой-то человек. На нем было пальто, но не было ни шапки, ни шарфа, ни перчаток. Ему было за тридцать, он был худощавым, со спортивной фигурой и слегка вьющимися волосами. Он шел не спеша, но целенаправленно. Он заметил луч фонарика на берегу и невольно усмехнулся. «Ах да, школьный портфель, — подумал он. — Это они нашли портфель. Да, а я так и не успел подписать классную работу. Но сейчас это уже не имеет значения. У моего любимца больше нет проблем. Ни с родителями, ни с учителями». И он мысленно послал воздушный поцелуй в направлении дачной колонии: «Спи спокойно, мой маленький принц!»

Затем он ускорил шаг.

Когда Петер Вагнер бежал к телефонной будке, то увидел черную тень человека, свернувшего в боковую улицу. Но он не обратил на него никакого внимания.

На следующее утро Альфред проснулся как обычно и много времени посвятил занятиям йогой. То, что он пропустил вчера, следовало восполнить сегодня. Он чувствовал, как с каждым упражнением буквально оживает. Тепло постепенно распространялось по телу, и он почувствовал себя просто великолепно.

Даже вид из окна показался ему не таким безрадостным, как обычно, тем более что погода значительно улучшилась. Снег уже не шел, и, пожалуй, к обеду могло даже выглянуть солнце. «Самое время для продолжительной пешеходной прогулки», — подумал Альфред. Прогулки вдоль канала.

В половине девятого он вышел из дома. Вернера, скорее всего, еще нет, значит, можно выпить утренний кофе в «Футбольной встрече».

Карл-Гайнц, хозяин «Футбольной встречи», еще не убрал стулья со столов после уборки и как раз протирал прилавок.

— Сейчас закончу, — сказал он вместо приветствия. — Могу дать круассанов, если хочешь.

— Прекрасно! — Альфред снял пальто.

— Что-то тебя давно не было, — сказал Карл-Гайнц, кладя на тарелку два круассана и доставая кофейник. — Случилось что?

— Ничего. Дел было много.

Карл-Гайнц кивнул.

— Приятного аппетита.

Альфред любил эти круассаны с легкой начинкой, покрытые сахарной глазурью. Они были идеальным сладким дополнением к утреннему кофе.

— Ты уже был возле канала? — спросил Карл-Гайнц.

Альфред сидел с полным ртом, поэтому только отрицательно покачал головой.

— Черт-те что творится! Водолазы, полицейские, собаки, и что б я знал, что еще такое. Ищут маленького мальчика.

В этот момент в пивную зашел Вернер. Он увидел Альфреда, и его лицо просияло.

— Доброе утро, Альфред, мой хороший! Какая приятная неожиданность!

Альфред только хрюкнул и выдавил из себя улыбку.

Вернер схватил высокий стул и примостился как можно ближе к Альфреду.

— Я по тебе скучал, хороший мой, я очень хочу написать твой портрет! У тебя есть чуточку времени?

— Нет, к сожалению, — сказал Альфред, вставая. — Мне нужно в Геттинген. Мать умерла.

— Ах, бог мой! — пробормотал Вернер. Он был разочарован.

Карл-Гайнц через стойку молча пододвинул к нему горячий кофе.

— Сколько стоит? — спросил Альфред.

— Два сорок.

У Альфреда деньги были наготове, и он вложил их в руку хозяина. Потом взял свое пальто.

— До следующего раза, Вернер! — приветливо сказал он. — Тогда ты сможешь меня нарисовать. Даже в цвете, если хочешь.

Вернер громко отхлебнул кофе.

— Не морочь мне задницу! — проворчал он.

— Хорошего дня, — сказал Альфред Карлу-Гайнцу и покинул пивную. Он все равно не выдержал бы больше в «Футбольной встрече». Он хотел быть при этом . Он хотел видеть, что происходит возле канала.

Карстен Швирс служил в полиции уже тридцать лет и был по горло сыт своей работой, своей профессией, а в последнее время — и самой жизнью. Его жена Хайди три года назад переселилась к подружке, прихватив чемодан, косметичку и таксу Фритци. Через неравные промежутки времени она звонила ему, задавала обязательный вопрос «Как дела?» и не выражала ни малейшего желания хотя бы сделать попытку вернуться домой. За это время Карстену все уже стало до лампочки, но настроение все равно было подавленное.

Все было настолько бессмысленным! Целый день водолазы искали в канале маленького мальчика, который вчера не был в школе и с тех пор пропал без вести. Отец сам нашел его портфель на берегу канала. Случайность, которая абсолютно не понравилась Карстену. Он подробно поговорил с родителями, но не продвинулся вперед ни на шаг. Отец был замкнут и недоверчив — очевидно, он был не слишком высокого мнения о работе уголовной полиции. Он взял больничный, сидел дома и пил. К обеду он уже был не в состоянии нормально говорить.

— Я знаю, наверное, меньше вас всех, неоднократно повторял он. — Я ничего не знаю, абсолютно ничего. Я знаю только, что Бенни не мог убежать из дому. Вы напрасно тратите время, допрашивая меня.