Валентина Назарова - Когда тебя нет

Лиза сжимает пальцами виски.

— Когда он умер, я простила ее. И себя. Это все мужчины, Серж. Мужчины сделали из нее монстра. Это они убивали Риту, долго и методично разрушая до самого основания. Так было и со мной, после нее. Эта работа, где нужно продавать себя, каждый день. У Олли была интересная теория на этот счет, не знаю, успел ли он тебе ее рассказать. Что девочки делают в этом бизнесе, — Лиза улыбается отсутствующей улыбкой. — Мне не следовало сближаться с ним. От его прикосновений я, сама я, только чувствовала себя еще более мертвой. Я давала жизнь Рите, но убивала себя. Впрочем, наверное, я просто хотела умереть, поэтому так. Пока не появился ты. Поэтому я не могла дать тебе догадаться о том, кто я есть на самом деле. Глупая, грязная, конченая, фанатично одержимая своей начальницей дура. Но ты оказался умнее меня, ты заставил меня во всем признаться.

— Я не заставлял, — пытаюсь возразить ей я, но она остается глухой к моим словам.

— Знаешь, тогда в твоей комнате, когда ты застегивал молнию на Ритином платье, я почувствовала, что могу рассказать тебе все, и ты не сдашь меня. Наверное, я просто влюбилась в тебя.

Лиза говорит что-то еще, но я уже не слышу.

— Там, в комнате, — перебиваю ее я. — Он и ты… — хочу спросить ее прямо, но не могу, мои губы отказываются повиноваться, вместо этого я снова и снова вижу перед собой их вдвоем по ту сторону мутного стекла, мыльный блеск их тел, ритм движений.

— Серж, послушай меня, — внезапно она рядом и берет мое лицо в свои ладони, — я не спала с ним в ту ночь, я бы не сделала этого. Я твоя.

— Но я видел.

— Ты не мог видеть, этого не было.

Я смотрю в окно. Снег, наконец, перестал валить. Не тронутая нашими следами лужайка искрится в свете звезд. Мои виски начинает сдавливать.

— Обещай мне одну вещь.

— Какую, милый?

— Что ты не планировала все это. Что я приду за тобой туда, что я найду Олли и тебя?

— Конечно же, нет.

Виски сдавливает еще сильнее. Где-то внутри черепной коробки раздается тиканье, знакомое и громкое. Что это? Метроном? Часовая бомба?

Несколько минут мы молчим, я позволяю потопу из сказанных ею слов впитаться в себя. Я тру голову руками, тщетно силясь прогнать звук метронома из головы. «Клоск-клоск-клоск». Нет, это не метроном, это что-то еще. Я поднимаю на нее глаза.

— Зачем ты сблизилась со мной? Чтобы держать меня близко и знать, куда я копаю? — спрашиваю я, впрочем, уже зная ответ.

— Это не так, уже давно не так.

— А Илай?

— Что Илай?

— Почему он хотел с тобой встретиться?

— Я не знаю! — Лиза мечется по комнате. — Я ничего не знаю о его смерти. Наверное, он хотел рассказать мне о том, что они украли данные. А Миша просто не мог допустить, чтобы такое случилось, и нанял кого-то.

— Ты веришь в то, что Миша способен заказать кого-то? Он ведь твоя семья.

— Особенно потому, что он моя семья! Миша способен на все, когда речь идет о деньгах. А здесь… ты видишь, чем он рисковал. Наверное, Илай дал им понять, что винит их в смерти Риты и знает мотив.

— Почему они напали на меня?

— Потому что они виновны, и ты знаешь об этом. Все ведь вскрылось.

— Но почему не убили?

— Серж, ты что думаешь, если моя дура сестра когда-то вышла замуж за Мишу, я должна знать, чем он руководствуется, когда решает сломать кому-то парочку ребер? Может, ты хочешь, чтоб я ему позвонила и спросила? — она бросает на меня полный ярости взгляд. — Я здесь перед тобой признаюсь в страшных вещах, а ты, ты только хочешь закрыть все клеточки своего пазла. Собрать все гребаные ачивки и получить лучшую концовку! Иногда мне кажется, что для тебя разгадка важнее, чем сама жизнь.

— Это не так.

Она фыркает.

— Почему они знали, что я приду в «W»?

— Ладно, ладно, раз тебе это так важно. Я сказала Мише, что вы с Карлосом копаете под него, что вам известна какая-то грязь о нем и его бизнесе. Я показала ему твою фотку. Мне нужно было, чтоб они остановили тебя, если ты придешь на вечеринку, до того, как ты найдешь там Олли. Я не думала, что они будут бить тебя, только припугнут. Прости меня, пожалуйста, если можешь. Серж, я… прости меня… наверное, мне стоит просто уйти.

— Нет.

Я ловлю ее за руку.

Тиканье в голове понемногу начинает стихать. Я скольжу ладонями по ее телу, целую ее в выпуклый шейный позвонок.

— Я должна уйти, — шепчет Лиза, стягивая с меня свитер.

— Нет. Не говори глупости. — Я кладу ее на спину.

— Это мы с тобой, запертые в горящем доме, — произносит она, прижавшись губами к наколке поверх моего сердца. — Он горит, а мы внутри.

— Да.

— Мы с тобой будем жить, как рок-звезды в туре, Серж, каждый день будет новый город, новые люди, новые песни, мы никогда не вернемся назад. Когда я увидела тебя впервые, я подумала, что ты точно играешь в рок-группе.

В голове снова начинает тикать. Я зажмуриваюсь, пытаясь не думать ни о чем, кроме ее рук и губ. А потом я открываю глаза. Она лежит на спине, я в ней, так глубоко, насколько только могу. Тут я вижу ее лицо с широко распахнутыми глазами, плывущее в отражении. Ее нога, увитая дорожкой черных татуированных звезд, закинута мне на плечо. Кожа блестит от капелек пота.

— Ты спала с ним.

Она моргает пустыми кукольными глазами. Я вижу полоску светлых корней, пробивающуюся вдоль ее лба. Я беру телефон, чтобы проверить время, но вместо этого мои пальцы сами лезут в альбом, открывают фотографии, те, что она слала ему. Розовые соски, прозрачное кружево поверх белой кожи.

— Ты спала с ним, — повторяю я.

— Ты хочешь знать, нравилось ли мне это?

Она приподнимается и касается своими губами моих.

— Я видел вас там, за стеклом.

— О чем ты? За каким стеклом?

— Ты лежала на спине на кровати, а он… Там в комнате.

— Серж, я бы никогда…

— Никогда?

— Никогда.

Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, чувствуя, как виски сжимаются все сильнее. Я снова пролистываю в голове снимки: ее голое татуированное тело в зеркале, она гладит себя, раздвинув ноги. Она отправила это все ему. А сейчас она лжет. Но она хочет, чтобы я верил ей. Полуправда. Я не могу понять, что важнее. К горлу подступает жгучий кислый спазм, я захожусь в кашле, будто от дыма. Клоск-клоск-клоск-клоск.

Поворотник. Она включила поворотник, потому что хотела съехать с дороги и о чем-то поговорить. Было что-то важное, что не могло ждать до тех пор, пока мы вернемся домой.

Я зажмуриваюсь крепче. Стекло, мутное стекло, в котором плывет отражение огней. Каких огней, это было на двадцать четвертом этаже? Каких-то других огней. Они растворяются во тьме красными и желтыми всполохами. Я открываю глаза.

— Я видел тебя с ним.

— Да нет же. Нечего там было видеть. Мы просто выпили у него в номере, а потом он начал говорить про нее.