Влада Ольховская - Синдром Джека-потрошителя

Это было отличное место преступления: тихое, уединенное… Все было просчитано предельно точно, и оставался лишь один вопрос: хватало ли Жакову редких дней просветления для такого планирования?

Как он добрался до Полины Чивкиной, в общем-то, понятно. Ее друзья указали, что она часто вызывала машину ранним утром и всегда пользовалась одним и тем же приложением. В такое время отследить машину, направляющуюся на вызов, несложно – Жакову оставалось лишь заставить автомобиль остановиться, а потом убить водителя. С Анастасией Поворотовой и Валентиной Сурковой тоже все ясно – они были не слишком разборчивы, и если бы он подошел к ним в нормальной одежде, они бы взяли его деньги. Но Диана Жукова? Она и бродяга Жаков из разных миров. В чем же подвох, как он мог это сделать?

Из здания донесся шум, прервавший размышления Леона. Группа захвата работала быстро и четко, ни одного выстрела пока не прозвучало, а это оставляло надежду, что Полина еще жива. Вся операция длилась несколько минут – Леон понимал это, когда смотрел на часы. Но эти минуты для него превратились в вечность, неподвижность была слишком жестокой пыткой. Ему все казалось, что если бы он был там, если бы шел первым, все было бы проще.

Однако группа захвата обошлась и без него: очень скоро все было кончено.

Михаила Жакова взяли без труда: когда в здание ворвались оперативники, он сидел на полу, покачиваясь, и смотрел в стенку. Из-за седой бороды и всклокоченных волос он казался стариком, однако, если присмотреться повнимательней, было видно, что фигура у него крепкая, кожа – гладкая, старость пока была над ним не властна. Так что да, ему хватило бы силы на все эти убийства и подготовку к ним.

Ну а все остальное? Когда Жакова вели к машине, у Леона получилось заглянуть ему в глаза. Это были спокойные глаза, холодные и безмятежные, как северный океан в час затишья. В них не было ярости, но не было и раскаяния. Жаков прекрасно понимал, что происходит и что его ждет, но он, казалось, был не способен на раскаяние. Он вообще выглядел так, словно ему не за что раскаиваться.

Может, все-таки не он?..

Но скоро стало ясно, что он, все-таки он. Лучшим доказательством тому служило тело Полины Чивкиной, обнаруженное внутри.

– Она умерла еще этой ночью, – тихо сказал кто-то из экспертов. – Мы не опоздали, если бы приехали на час раньше, это ничего не изменило бы.

Не опоздали? Да конечно! Если бы они приехали на день раньше, она, возможно, выжила бы!

Ему не дали подойти близко к телу, однако Леон все равно успел взглянуть на него, стоя в коридоре. Он видел худенький силуэт, казавшийся детским в пустой комнате, и кровь, очень много крови. Он не мог разглядеть, что именно Жаков сотворил с ней, да и не хотел этого. Леон чувствовал себя опустошенным, словно из него одним движением вырвали остаток сил.

Может, это и было наивно, но когда они получили имя подозреваемого, он верил, что одну жертву им все-таки удастся спасти. Убийца держал Диану Жукову в плену месяц, может, и у Полины было в запасе хотя бы две недели? Неделя?..

Нет, не вышло, не в этот раз. Письмо служило лучшим доказательством того, что убийца ускорился, он начал срываться. Болезнь Михаила Жакова проявила себя, ярость приходила все чаще, побеждая здравый смысл. Он не собирался щадить Полину. Зачем? Если он сделал всю свою охоту крестовым походом против «падших женщин», Полина была его главным трофеем. Не важно, обслуживала она сама клиентов или нет, для него было принципиально лишь то, что она одобряла это перед аудиторией в сотни тысяч пользователей.

Жаков вряд ли понимал, что перед ним всего лишь двадцатисемилетняя девчонка – глупая, но не виновная ни в одном серьезном преступлении, не слишком развращенная, просто одна из многих. У него была своя система ценностей – и справедливости. Он начал приводить приговор в исполнение на проститутках, потом вышел на новый уровень. Сейчас, когда его поймали, он не выглядел ни удивленным, ни разозленным. Он получил, что хотел, теперь о нем будут говорить, о его миссии – тоже. А пожизненное заключение, маячившее перед ним, было просто сменой обстоятельств.

Но на него Леону было плевать, он даже не чувствовал ненависти к этому существу. Перед глазами у него стояло худенькое тело Полины в луже крови, и он не знал, когда этот образ исчезнет. Душу сжигала мучительная горечь: он проиграл, не смог, подвел ее, ничего не пообещав…

Он не знал, как с этим справиться. От него уже ничего не зависело: Жакова ожидал допрос, а его звериную нору – работа десятков экспертов. Среди них даже Димы не было, он не смог приехать, а может, не захотел, уже предчувствуя, чем все это обернется. Оставалось несколько часов до того, как будут известны хоть какие-то результаты.

Эти несколько часов ему нужно было как-то пережить. Леону полагалось ехать домой, где его ждала жена, присмиревшая после их последней ссоры. Но он чувствовал, что там он сорвется, Лидия не сможет отвлечь его, она даже молчать не сможет. Ему нужно было нечто такое, что сдержало бы его, не позволило натворить глупостей.

Он набрал номер, который давно уже запомнил наизусть, потому что его запрещено было сохранять в телефоне – Анна такое даже проверяла иногда.

– Что случилось? – спросила она.

– Полина мертва. Его взяли. Можно я приеду?

– Приезжай.

В глубине души он опасался, что Анна снова начнет спорить с ним, доказывать, что это не Жаков, что тут целый заговор. Леону это не помогло бы, только хуже сделало.

Анна, кажется, догадалась об этом. Когда он приехал, она улыбнулась и не сказала ни слова. Она дала ему то одиночество, которое было нужно Леону, но обезболенное ее присутствием. Она тренировалась в зале с лентами так, будто ее день шел по обычному графику и ничего особенного не случилось. Леон сидел на полу, прислонившись к стене, и наблюдал за ней.

Они не разговаривали до его отъезда.

Дмитрий Аграновский действительно не мог поехать туда, к этому проклятому дому, просто не нашел в себе сил. У него кружилась голова, сильно, до черных пятен перед глазами. Какая тут работа на месте преступления? Впрочем, в глубине души он подозревал, что это всего лишь психосоматика. Его тело реагировало на отчаянное желание отгородиться от всего происходящего, дать себе уважительную причину не лезть в грязь и остаться чистым.

Он так долго посвящал все свои силы тому, чтобы защитить Леона от прошлого, что порой забывал: ему тоже нужна защита. Потому что прошлое у них одно на двоих.

Впервые за долгое время он отпустил брата – пусть делает что хочет и сам справляется с этим. Дмитрий закрылся в своем кабинете, он работал с бумагами, потому что они, монотонные, безразлично пожиравшие время, успокаивали его. Он никого не звал и не ожидал, поэтому стук в дверь застал его врасплох. Его удивление лишь возросло, когда в его кабинет заглянула Лидия.