Дот Хатчисон - Дети лета

Эддисон попробовал свой сэндвич. После ранения у него пропал аппетит, что естественно, но не здоро́во. Он едва не окосел от этой боли, у него даже начал подергиваться левый уголок рта. Как можно осторожнее я подсунула свою ногу под его раненую конечность и, приподняв ее, обхватила за лодыжку и водрузила себе на колени. В горизонтальном положении нога его хоть и не перестанет болеть, но все же так ей будет легче. Испустив тихий вздох, Брэндон слегка пихнул меня локтем.

Честно говоря, я думала, что мы проделали это удивительно незаметно, но Вик, поймав мой взгляд, слегка улыбнулся и покачал головой, выражая неодобрение упрямством Эддисона.

Прия с рассеянным видом положила на стол руки и ненавязчиво подвинула в мою сторону пару декоративных альбомов.

– Вик, Эддисон, ваши экземпляры тоже близки к завершению, но мне показалось важным сделать вовремя эту парочку.

Я открыла обложку, осознавая, что Вик и Брэндон пригнулись ко мне с двух сторон. Стерлинг улыбнулась и начала убирать контейнеры. На первой фотографии – Инара, в те самые первые дни после спасения из Сада; спина ее украшена татуировкой крыльев Древесницы западной в бежевых, рубиново-розовых и сиреневых тонах; ее бока и руки в ранах и ожогах от пожара, вызванного взрывом, и от осколков стекла. Слегка повернув голову, она, прищурившись, смотрела на кого-то через плечо. А напротив в уголке страницы – менее давняя фотография, с обнаженной спиной; в местах бывших ран осталось несколько узких шрамов, вокруг талии пенится радужная пестрота пышных юбок, голова повернута, словно она бросила быстрый взгляд через плечо; видимо, кто-то поддразнивал ее. Окраска крыльев слегка выцвела, руки скрещены на груди так, что видны лишь кончики пальцев. Остальные углы страницы заполнены изображениями крошечных бабочек и стопок книг.

Следующая страница посвящена Виктории-Блисс – бриллиантовый крезиловый синий тон в сочетании с черным тоном Голубянки мексиканской ; они так же впечатляющи и ярки, как остальные цвета ее стильной внешности. Эта первая фотография, как и Инарина, явно сделана сразу после больницы, но на второй она сфотографирована на пляже – нижняя часть купального костюма, голубые сборчатые мальчишеские шорты; она явно спрыгнула с плоской скалы в пенные волны. Ее руки вытянуты вперед, словно она летела с большой высоты, а ноги взбивают пену сзади.

А вот и Равенна. Ее ноги перебинтованы из-за глубоких порезов, нанесенных тяжелыми осколками падавшего стекла, на ее темной коже выделяются белые, бледно-желтые и оранжевые тона крыльев. На более новом снимке – то ли Равенна, то ли Патрис, то ли вообще некая совершенно новая личность, гармонично вобравшая в себя изысканные достоинства обеих своих ипостасей: в обрезанных легинсах она застыла на одной ноге в танце en pointe [66], руки вытянуты в одну сторону, и другая нога также горизонтально вытянута в ту же сторону. Непоколебимая, грациозная и уверенная поза, несмотря на проливной дождь. В ее глазах светится надежда, ее будущее зависит от удачи и мудрой заботы матери и дочери Шравасти.

Очередные страницы посвящены остальным выжившим Бабочкам, в прошлом и настоящем, здоровым и в большинстве веселым. Исцелившимся. Последняя страница из первой части альбома посвящена Кейли, похищенной в день своего двенадцатилетия. Она пробыла в Саду достаточно недолго и избежала татуировки в виде крыльев, поэтому, в отличие от других девушек, ее сфотографировали полностью одетой. Она долго преодолевала последствия – не только из-за того, что ее изнасиловали и похитили в столь юном возрасте, но также из-за значительного и разнообразного общественного резонанса, вызванного ее похищением. Сейчас, всего за несколько месяцев до ее шестнадцатилетия, на фотографии она с сияющей улыбкой гордо показывает свои новенькие ученические права.

Таков был летний проект Прии. Я продолжала медленно переворачивать страницы, запечатлевшие девочек в моменты их новой жизни; для некоторых групповых фотографий они, очевидно, специально собирались вместе. Инара защищала Кейли в Саду и всеми силами старалась помочь ей потом справиться с травмами – и вот они на одной из страничек, закрыв глаза и улыбаясь, раскинулись на покрывале, залитые солнечным светом. Совершенно не осознавая, что на них вот-вот выплеснется наполненный водой воздушный шарик. Это… это реально дьявольская шуточка.

Но, с другой стороны, их затеи совершенно нормальны и безопасны, и, господи, какой же большой путь прошли эти замечательные девушки к успешной новой жизни!

На последней странице собрались вместе все семеро выживших, запечатленные на каком-то дворе или лужайке в момент разудалой пляски; все одеты в белые открытые платья без рукавов, их волосы распущены, а за спинами, поблескивая на солнце, колышутся яркие разноцветные крылья бабочек, в которые дети обычно наряжаются на карнавалы или Хэллоуин. Все они весело смеются.

– Часть снимков не удалась, – заметила Инара, приобнимая Прию, – иногда на восстановительной стадии их было трудно убедить, что жизнь у них налаживается. Мы с Прией придумали этот проект, чтобы они сами смогли увидеть и понять это. Но нам захотелось сделать такие же фотосессии для вас всех. Поначалу мы доставляли вам слишком много хлопот, а вы нас удочерили, и именно нам, полагаю, следовало постараться убедиться, что ваши раны тоже исцелились.

Виктория-Блисс скомкала салфетку и так бросила ее в сторону Эддисона, чтобы он не смог подхватить ее.

– Мы благодарны вам, – заявила она, – и знаем, что после судебного процесса вы не видели остальных, когда миссис Макинтош сообщила нам о стипендиях, которые она выделила для всех нас. В общем, нам хотелось подарить вам новые фотографии, чтобы вы думали не только о прошлом.

– Это потрясающе, – прошептала я, проиграв в борьбе со слезами, победно заструившимися по моим щекам. Но Вик тоже расчувствовался, и даже Эддисон, блестя глазами, из последних сил стоически сдерживал скупые слезы.

– Второй альбом, Мерседес, лично для тебя, – заметила Прия.

– То есть мне следует смотреть его в одиночестве?

– На твое усмотрение. Я просто имела в виду, что парни не получат полные копии. – Увидев шутливо обиженную гримасу Эддисона, она показала ему язык. – Зато никто больше не получит каникулярные фотографии спецагента Кена.

– К тому же, – задумчиво произнесла Инара, – в его альбоме будет несколько дополнительных снимков, учитывая, что спецагент Кен и мой голу– бой дракончик вместе отправились на встречу с девочками.

– Боже мой, – просипел Брэндон, выглядя как польщенным, так и шокированным.

Все три девушки одарили его озорными улыбками.