Андрей Кузечкин - Стеклянные стены

– Я слушаю.

– Вот… Нашли только что, во время обхода. – Он протягивает мне маленькую прозрачную пластиковую капсулу с синей крышкой – в таких обычно бахилы продают. – Там было вот это! – Вручает мне какую-то записку.

Читаю ее. Там одна строчка.

– Что скажете?

Я ничего не могу сказать. Но сказать что-то надо.

– Вы правильно сделали, что сообщили мне, и только мне. Я распоряжусь, чтобы вас премировали. Где нашли?

– Недалеко от входа на фабрику. Трудно было ее не заметить на асфальте… Судя по всему, ее перебросили снаружи, через стену.

– Это значит, что они и внутри, и снаружи… Повсюду враги. Как часто вы делаете обход ночью?

– Раз в два часа.

– Маловато. Нужно чаще. Хотя бы раз в час. И сколько человек этим занимается?

– Один.

– Один? Я не ослышалась – один?

– Координатор, весь штат нашей охраны – восемь человек. Этого хватает с избытком. Выйти с базы невозможно, как и проникнуть внутрь. Повсюду стоят камеры. А для решения мелких задач восьми человек хватает.

– Увеличьте штат вдвое. Ночью пусть совершают обходы не один, а четыре человека, и не только по периметру, но и внутри зданий. Поделите базу на четыре участка, на каждом участке – свой охранник.

– Где я возьму еще восемь человек?

– Я откуда знаю? Меня это не касается. Снимите с производства. Чтобы в течение дня вопрос был решен!

– Во имя разума, – покорно соглашается тот.

Я уже не усну. Придется шагать в столовую, чтобы досрочно позавтракать. Как назло, кофе на базе нет в принципе, даже для координаторов. С этим надо что-то делать. Может, организовать доставку контрабандным путем?

Вскоре база просыпается. Столовая заполняется людьми. Мне остается лишь дождаться Яна и Викусика и отозвать их в сторону.

Рассказываю про записку, уже зная, какова будет реакция Яна.

– Ну что я говорил… – произносит он.

– А что ты говорил? – тут же спрашивает Викусик.

– Что это все – не игра.

Моя подружка хохочет так мерзко, как умеет только она:

– И откуда у тебя такие мысли?

– Это не мысли. У меня есть доказательства. Могу показать. Идем в подвал, там нет камер!

– Никита говорил, что ты маньяк! Так ты еще и параноик!

Ян, как всегда, реагирует стоически. Спокойно говорит:

– Думай что хочешь. Когда заноешь, будет поздно. Собственно, уже поздно. Надо думать, как выбираться отсюда…

– Пока что надо думать, кто такие «Стеклорезы», – возвращаю я разговор в нужное русло. – Кроме вас, я никому доверять не могу. Поэтому, если будут какие новости по данному вопросу, – сразу ко мне.

Викусик чуть не визжит от счастья:

– Я поняла! «Стеклорезы» – это и есть наш квест! Один на всех!

– Возможно. В общем, вы поняли.

Осталось поговорить с Никитой.

Вскоре я и его вижу. После завтрака всех ведут в зал, где вчера показывали фильм. Сегодня на сцену поднимается Никита – точнее, мыслитель Ганимед – в белой тоге и начинает толкать мотивирующую речь.

В детстве я любила смотреть мультики по утрам, по одному из периферийных каналов. Правда, перед ними всегда показывали религиозную передачу из США – выступления какого-то пастора, который орал, отчаянно жестикулировал, а временами кривлялся, как мартышка. И мне приходилось это смотреть, потому что больше нечем было заняться, а Интернета у нас дома в то время еще не было.

Судя по всему, Никита тоже в свое время это пережил. Смотрю на него – и вижу того же самого чокнутого пастора. Опять убеждаюсь, что Никита – прекрасный актер. Не зря же он «звезда» в их театре! Главное – не знаю, как ему это удается, но в этой своей тоге он не выглядит нелепо. Наоборот: впечатление – будто так и надо. И тога, и жесты, и ужимки. И бред несет убедительно – тот же самый, который нес пастор, только заменяет слова «душа» и «вера» словом «эссенция».

Я сижу на переднем ряду и делаю ему знаки: мол, надо поговорить. Он еле уловимо мне подмигивает – дескать, схвачено – и продолжает с новой силой. Оглядываюсь на публику: все глядят на Никиту с обожанием. Он, поди, привык к этому.

После этого блистательного стендапа он подходит ко мне, разгребая обступивших его со всех сторон сотрудников.

– Координатор, вы что-то хотели мне сообщить? – важно спрашивает он.

– Да. Кое-что срочное. Можно без свидетелей?

– Друзья мои, пора вернуться к работе! – громко провозглашает мыслитель Ганимед, воздев руку. Сотрудники нехотя бредут к выходу. Тех, кто задерживается, подталкивают охранники.

Оставшись без свидетелей, показываю Никите бумажку.

Слушая мой короткий рассказ, он кивает. Потом говорит:

– Хорошо, детка. Сделаю, что смогу.

Так и сказал – «детка»! И даже приобнял меня, спросив:

– Ну как ты тут вообще? Скучаешь одна в своей комнатке?

– Никита, я серьезно! Надо что-то делать!

Для начала надо высвободиться из его объятий. Не могу себя заставить.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Эви? Ты слишком серьезная. И слишком серьезно все воспринимаешь. Я б на твоем месте просто наслаждался жизнью.

– Тебе легко говорить. Ты здесь самый главный, можешь себе позволить вообще все…

– Да, могу. – Он, посмеиваясь и подмигивая, рассказывает мне, чем занимался вчера с наставником Викусиком. Как будто мне интересно.

– А ты вообще понимаешь, что мог бы это сделать вообще с кем угодно?

– Ну как бы да…

– Не как бы. А по-настоящему. Ты, кажется, не осознаешь, что можешь щелкнуть пальцами – и любая баба на этой базе перед тобой упадет.

– А если не упадет? Это же квест, а не бордель! И бабы – не проститутки, а актрисы.

– А ты проверял? Вот проверь. Тебе же ясно написали: игра максимально приближена к реальности.

По его лицу видно, что он впервые серьезно задумался об этом.

– На что ты меня толкаешь? – спрашивает он, пытаясь улыбнуться.

– Я тебя ни на что не толкаю. Это ты нас сюда притащил. Вот, пользуйся.

– Но я не могу… я парень Викусика.

– Нет. Ты мыслитель Ганимед, которого все любят!

Я глажу его по руке. Он тут же спохватывается и отстраняется.

– Короче, ты понял? У «Стеклорезов» есть свой человек здесь. Следи, что происходит на базе. У тебя есть доступ к камерам.

– Не только у меня!

– Возможно. Но никому доверять нельзя. Таня говорит, здесь все прогнило. Не исключено, что тот, кого мы ищем, – один из охранников или даже координатор.

– А если все-таки найдем его – нам что с того будет?

– Моральное удовлетворение, – отвечаю я.

Усмехнувшись, он уходит.

А я еще раз вчитываюсь в напечатанные на полоске бумаги слова:

«Вас обманывают. Это не игра. Стеклорезы».

Наконец-то кончился этот идиотский спектакль.

На первый взгляд все было как обычно. Лас вещает, народ слушает и даже записывает. Но что-то не так. Что-то серьезно не так.