Андрей Кузечкин - Стеклянные стены

– Подожди. Последний вопрос. Может, это игроки шалят? Сколько игроков на базе, кроме нас четверых?

Таня думает, стоит ли отвечать. Наконец решается:

– Нисколько. Больше я тебе ничего не скажу.

Нисколько… Вот это неожиданно.

Ухожу от Тани в смятенных чувствах и с таким хаосом в мыслях, что башка вот-вот лопнет.

Одна новость офигительней другой просто. Но самая офигительная – что все это шоу (как выразилась Таня) проводится лишь для нас четверых. И я бы еще поняла, если бы мы за это отвалили каждый по ляму евро. Но билеты нам достались бесплатно, как утверждает Никита!

Что все это значит, кто б мне объяснил.

Я встречаю Викусика, которая мыкается по базе с таким же потерянным видом, как я. Кажется, она плохо спала этой ночью.

– Что нового, наставник? – самым невинным голосом спрашиваю я.

– Ничего, – грустно отвечает она.

– Как дела у мыслителя Ганимеда?

Мне ужасно хочется над ней поиздеваться. Как она издевалась надо мной, сама того не понимая, что в ее случае не является смягчающим обстоятельством. Как таскала меня на вечеринки, чтобы выглядеть на моем фоне еще эффектнее. Как пыталась для смеха знакомить меня со всякими уродами.

– Не знаю, я вчера к нему не попала. – Она старается, чтобы голос звучал сухо и безразлично. Актрисулечка моя!

– А то давай проведу.

– Ты? К нему?

– Да. – Что бы такое сказать, чтоб она сразу все поняла и поверила? А, вот: – Кстати, он и правда хорош. Только сперма горьковата.

Викусик громко, ненатурально ахнула и замерла с открытым ртом. Потом спросила:

– Что?.. Что ты сказала?

– Что слышала. Кстати, он сказал, что по сравнению со мной ты бревно.

Позабыв о своей роли, которую она доселе так старательно отыгрывала, Викусик кидается на меня. А я уже бегу в сторону поста охраны.

Добежав, позволяю себя догнать.

Викусик царапает мне лицо, потом вцепляется в волосы.

К нам уже бежит охранник.

– Нападение на координатора! – кричу я, вырываясь из лап Викусика.

Охранник пытается схватить Викусика за руку и сам отхватывает. После чего переходит в решительное контрнаступление и заламывает моей подруженьке руки за спину.

– В карцер ее! – приказываю я.

И с огромным удовольствием смотрю на то, как воющую Вику уволакивают.

Да, это особая Игра с особыми Правилами. И я очень хочу, чтобы эта Игра никогда не кончалась.

Стоило нам войти в дом, как в кармане завибрировал телефон. Сообщение пришло.

Изольда как раз ушла в уборную.

«Пока вы гуляли, они были в доме. Скорее всего, больше не придут. Не расслабляйся».

Я просто взял и сполз по стене. Так и сидел на полу, глядя в стеклянные глаза висящей напротив африканской маски.

Думал.

Наконец появилась убедительная версия.

Мне пишет один из тех, кто за нами следит. Он знает, что в дом проникли, потому что сам проник вместе с ними. Слышал их разговоры, поэтому знает, что они больше не придут. А почему не придут – понятно. Они искали ее в доме, не поверив, что она могла уйти с нами. И не нашли, понятное дело.

То есть у Изольды среди ее преследователей есть свой человек. Неплохо. А откуда он знает мой номер? Она же и передала.

Но если у Изольды есть этот человек, то зачем ей тогда я?

Пора с ней серьезно поговорить. Мне кажется, я имею право знать правду.

Появился Рустам:

– Слав, пошли обедать? Мы со Светой приготовили. Или скорее ранний ужин…

Вот во время этого обеда-ужина и рвануло так, что мало никому не показалось.

Все ели молча либо переговаривались вполголоса, пока Мила вдруг не заявила во всеуслышание:

– Мне кажется, можно ехать назад.

– А мне не кажется, – тут же сказала Света.

Данил выразительно посмотрел на нее и мягко спросил у Милы:

– А здесь тебе не нравится?

– Мы же сделали все, что хотели. Фотосессию отсняли… деревню посмотрели…

– Ну вот и езжай, раз все сделала. – Света демонстративно игнорировала гримасы Данила. – Еще успеешь на автобус.

– Я поеду с Данилом. А вы оставайтесь, если хотите.

– Вообще-то хотим. Я отдохнуть сюда приехала, в тишине. – Света начинала сердиться. – Руст, а ты что скажешь?

Рассудительный Рустам с удовольствием воздержался бы от голосования, чтобы не накалять обстановку еще больше, но он обязан был что-то сказать, раз уж сама Света к нему обратилась. И он сказал:

– Мне тоже здесь нравится. Если что, я могу и на автобусе…

– А я не могу! – почти крикнула Света. – Мы приехали вчетвером – и уедем вчетвером! Когда всем будет удобно, а не когда захочет ее высочество.

– Если тебе срочно, я могу отвезти тебя в город… – начал было Данил.

Света перебила:

– А потом что? Оставишь ее и вернешься за нами? Да как же, отпустит она тебя.

– Не смей говорить обо мне в третьем лице! – крикнула Мила, шлепнув ладошкой по столу.

Кстати, когда она гневалась – говорила не мультяшным, а самым обычным человеческим голосом.

Рустам изо всех сил делал вид, что его здесь нет. Данил смотрел то на Милу, то на Свету, которые, в свою очередь, злобно пялились друг на дружку. На нас с Изольдой никто не обращал внимания. Воспользовавшись этим, она прошептала мне в ухо:

– Смотри! Он никак не может решить, какая из баб ему дороже!

– Девочки, не надо ссориться! – произнес Данил. – Предлагаю компромисс…

Теперь перебила Мила:

– Никаких компромиссов. Я сделала все, что ты хотел. Приехала. Снялась голой. Даже целовалась с этой девкой, которую вижу впервые в жизни. Теперь ты сделаешь то, что я хочу. Я хочу уехать прямо сейчас.

Изольда беззвучно посмеивалась мне в плечо.

– А на остальных, значит, наплевать? – спросила Света.

– Я не заставляла вас сюда ехать.

Света сердито фыркнула:

– А где логика? Не заставляла – значит, плевать на нас?

– Девчонки, ну хватит! – Теперь Данил пытался свести все к шутке. – Где ваши мизинчики? А ну, давайте: мирись, мирись, больше не дерись!

Он схватил Свету и Милу за запястья – обе тут же вырвались. Им было не до шуток.

– Девчонки, ну правда! Давайте кто-то один уступит, а то так мы ничего не решим!

– А вот у кого машина, тот пусть и решает, – сказала Света.

Данил замолчал, превратившись в живую иллюстрацию к слову «смятение».

Тут я впервые в жизни увидел настоящего Данила. Данила, которому нечего было сказать, потому что его обычные шуточки, отговорки и псевдоинтеллектуальные монологи сейчас не работали. Всего-то нужно было принять мужское решение. Но он почему-то не мог.

В тот момент он уже не казался мне невероятным человеком. Разве что невероятным слюнтяем.

– Ах, ты еще и думаешь?! – Мила встала из-за стола. – Вот что, Данил. Если ты сейчас скажешь, что мы никуда не едем, то я сама, одна, пойду сейчас на остановку, дождусь автобуса, сяду на него и уеду. И тебя я больше не знаю и знать не хочу.