Джинн Райан - Харизма

Вернувшись немного назад, я паркуюсь за поворотом. Похоже, я неплохо освоила искусство слежки. Но я бы предпочла, чтобы те похитители крови не крали у меня телефон.

Прежде чем замереть в ожидании, я нахожу широкополую шляпу и надеваю ее, скрыв лицо. Очередная машина проезжает мимо только через десять минут, так что у меня предостаточно времени, чтобы пережевывать все те же мысли о проклятом звоне в ушах. Способны ли Шейн и остальные видеть сны, или шум в голове сводит их с ума?

Сорок минут спустя пикап выезжает с грунтовой дороги и, ускоряясь, проезжает мимо меня. Очевидно, он провел там не так много времени, чтобы предположить, что он занимался спортом на свежем воздухе. Но что он тогда там делал? Это определенно связано с лживостью выражения лица миссис Стернфилд и тем, что неделю спустя она была одета как для похода.

Учитывая, что у меня нет сообщника, возможность проследовать за доктором Далсетом, держась на безопасном расстоянии, кажется ужасно соблазнительной. Но если в лесу таится какой-то секрет, не исключено, что он пробудет там недолго. И вряд ли мне удастся вернуться сюда с Джеком или Эви. Глубоко вдохнув, я завожу машину и еду вперед по дороге, ведущей неизвестно куда.

Дорога становится все более ухабистой, и я начинаю бояться, что мне не удастся выбраться. Я останавливаю машину. Стоит ли пойти дальше пешком? Что, если я встречу еще одних похитителей крови? Или кого похуже?

Я чувствую внезапную вспышку боли где-то во лбу. Если я не выясню, что здесь происходит, я, скорее всего, все равно умру. Это заставляет меня выйти из машины.

Я тщательно запираю двери и подбираю с земли палку толщиной с мое запястье в качестве оружия. Вооружившись, я тяжелым шагом иду в тени через влажный, холодный лес. На мне только футболка и шорты. Похоже, мне все-таки стоит побольше узнать о том, как вести слежку.

Ветерок пробирается между деревьями, шелестя листьями и ветками. Каждый раз, когда резко хрустит ветка или кричит птица, я пригибаюсь, чтобы спрятаться, с колотящимся сердцем, и жду, пока не уверюсь, что рядом никого нет. Когда напугавший меня звук стихает, я ударяю по ладони палкой, делая вид, что ничего не боюсь, но мой запал постепенно иссякает. Похитители украли что-то более ценное, чем кровь или телефон.

После очередного поворота я чувствую какой-то запах. Дым? Я выглядываю между деревьями, чтобы понять, откуда он идет, и замечаю небольшую хижину. Красивое здание из широких досок напоминает мне постройки, увиденные в телепередаче о туристических поездках. Но зачем здесь болтался доктор Далсет?

Я подбираюсь ближе, прячась за кустами.

Я вздыхаю. Перспектива ждать неизвестно чего здесь, в сырости, и, возможно, не один час, кажется слишком глупой, чтобы даже ее обдумывать. Но так же глупо было бы расспрашивать обитателя хижины о том, что затеял доктор Далсет.

Расстроенная, я бросаю камнем в дверь. Я промахиваюсь, но он громко стукается об стену. Уже неплохо. Посмотрим, что будет дальше. Я прячусь за густым папоротником.

Секунду спустя окно рядом с дверью открывается, и из него показывается чья-то голова. Потом она высовывается еще дальше. Я узнаю ее. Этого не может быть.

Меня наполняют ярость и потрясение, и одновременно – нелепая надежда. Потому что доктор Стернфилд жива.

Нахмурившись, она осматривается по сторонам. Я выхожу из зарослей.

– Выглядите неплохо для мертвеца, – говорю я, с трудом сдерживая желание броситься к ней, схватить за волосы и оттащить обратно в Такому.

Взгляд доктора Стернфилд становится холодным, как сталь, и она нервно осматривается по сторонам.

– Ты одна?

Я похлопываю по карману, будто в нем телефон.

– Ненадолго.

Она качает головой, словно извиняясь.

– Боюсь, здесь нет Сети.

Она исчезает в окне, несколько секунд спустя открывает дверь и выходит из хижины.

Холод пробегает по моей спине, когда я думаю о том, как глупо было приходить сюда одной. Здесь нет никого кроме меня и доктора Стернфилд, которая дала ничего не подозревающим людям убийственное средство генной терапии. И это в лучшем случае. А ведь здесь могут быть и ее друзья.

Я крепко сжимаю палку, пряча ее за спиной, и стараюсь держаться на расстоянии.

– Слушайте, я не стремлюсь выдать вас или доставить кому-то неприятности. Я просто хочу, чтобы я и мои друзья выжили. Пожалуйста, помогите нам.

– А ты думаешь, я этого не хочу?

– Тогда зачем вы инсценировали свою смерть? Вы должны быть во главе группы исследователей.

– Ты и правда веришь, что мне разрешили бы вести какое-то исследование? Может, если бы все сохранили в тайне и не устроили весь этот цирк в новостях, я бы и помогла.

Она с отвращением качает головой.

– Раньше журналисты вас никогда не волновали. И потом, чего вы ждали, если ваши подопытные начали впадать в кому и умирать? Как вы могли испытать на нас что-то настолько опасное?

Она вздыхает и делает несколько шагов вперед.

– Предварительное тестирование в Портленде прошло отлично. То, что случилось потом, было совершенно непредсказуемо. Я действительно хотела сделать вашу жизнь лучше. И ведь на какое-то время это и правда сработало. Разве ты наконец не стала девушкой, которой мечтала быть?

– Я стала девушкой, которая может в любой момент впасть в кому. Что это за жизнь?

Она переминается с ноги на ногу метрах в трех от меня. Достаточно близко, чтобы я заметила блеск пота на ее лбу. Она следит взглядом за орлом, парящим над деревьями, а потом снова бросает на меня быстрый взгляд.

– Разве риск не был оправдан? Ведь ты получила возможность до предела насладиться несколькими днями жизни, а не влачить долгую посредственную жизнь?

Посредственность. Конечно, вот что она видела во мне.

– Такое решение никто не имеет права принимать за других. Я уважала вас, я видела в вас ученого, каким и сама хотела когда-нибудь стать. А вы просто мошенница.

Она вытирает свой трехсотдолларовый замшевый сапог о поросшую клевером поляну.

– Прости, Эйслин. Я правда не мошенница. И исследования, которые легли в основу «харизмы», остаются невероятно многообещающими.

Я пытаюсь прочитать ее лицо, но бесконечное множество эмоций, сменяющихся на нем каждую секунду, не складываются в осмысленное целое. Я немного отступаю назад.

– Если «харизма» настолько великолепна, почему вы сами ее не приняли?

Мне мерещится, что ее глаза вобрали в себя тени деревьев.

– Если бы мне нужно было улучшить себя подобным образом, я бы это сделала.

Она глубоко вдыхает.

– Каждый великий научный прорыв приносит и свои проблемы. Ты это знаешь. И есть люди, в распоряжении которых немалые ресурсы, и они по-прежнему поддерживают то, что я делаю. Ты можешь работать с нами. Я всегда ценила твои идеи, и сейчас я весьма близка к открытию противоядия. Такого, которое позволит тебе сохранить общительность.