Нельсон Демилль - Реки Вавилона

Внезапно правое крыло «Конкорда» коснулось берега и вылезло на него, разрушая по ходу движения глиняные хижины. От этой помехи движению «Конкорд» еще больше повернул вправо, но, по мере того как берег поднимался, правое крыло задиралось вверх, а левое погружалось в воду.

Причал быстро приближался. Стоявшие на нем коммандос и жители деревни разбежались назад и в стороны, но с причала не ушли. Загнутый нос «Конкорда» ударился в причал чуть ниже уровня воды, словно римская боевая галера с железным носовым тараном. Причал дрогнул, разлетаясь, нос самолета зарылся в древнюю грязь, кирпичи и ил. Бекер уставился на чей-то ботинок, видневшийся менее чем в метре от лобового стекла. «Конкорд» заметно погрузился в воду, и Бекер почувствовал, что главная опора шасси — или что там осталось от нее после падения со стены — легла на грунт. Самолет со всех сторон окружили люди — коммандос, жители деревни, пассажиры. Он слышал, как они ходили по крыше фюзеляжа, перебирались через левое крыло, вылезали в двери. До Бекера смутно доносились крики и плач, кто-то обнимал его. Придя в себя, он понял, что стоит на причале, отдавая честь «Конкорду». Кто-то увел его от самолета.

В толпе, собравшейся на причале, Ариэл Вейзман и Мириам Бернштейн отыскали майора Бартока. Министр иностранных дел представился и быстро спросил:

— Как дела на мирной конференции?

Майор улыбнулся и кивнул.

— В Нью-Йорке до сих пор ждут делегацию Израиля.

В транспортном самолете один из членов экипажа спросил Бекера, не страдали ли они от нехватки воды во время этого тяжкого испытания.

— Да, конечно, — ответил Бекер. — Разве вы не видите, какая у всех жажда?

— Вижу. Но мне непонятно тогда, почему все мужчины чисто выбриты.

— Выбриты? — Бекер провел ладонью по лицу. — Ох, это он заставил нас побриться.

Раввин Левин отвел майора Бартока к краю причала и потребовал, чтобы его доставили на плоту к майору Арнону, который сейчас находился на холме, чтобы он мог показать место захоронения трупов. Майор Барток попытался убедить раввина, что ему самому нет необходимости возвращаться назад, но Левин продолжал настаивать на своем.

Деревня Уммах никогда не видела такой процессии, проходившей по ее единственной кривой улочке, и, похоже, в будущем ей не предстояло увидеть ничего подобного. Жители деревни помогали нести носилки, раздавали еду, а кто хотел, получал и вино. Смешались плач, крики, песни и танцы. Появились флейтисты, и под их радостные мелодии, оглашавшие причал и деревню, спасенные израильтяне медленно двинулись к огромному транспортному самолету. Какой-то старик протянул Мириам Бернштейн струнный инструмент. Арфу.

Для спасенных все произошло так быстро, что они еще полностью не осознали случившееся. У всех накопились вопросы, и чем больше вопросов задавали коммандос, тем больше вопросов сыпалось со стороны спасенных израильтян.

Майор Барток связался по рации с капитаном Гейсом, которого видел сидящим в кабине транспортного самолета.

— Передай в Иерусалим… Передай, что они сами освободились из Вавилонского плена. Мы доставим их домой. Отчет о жертвах и боевых действиях позже.

— Понял, — ответил Гейс и передал сообщение в Иерусалим.

Премьер-министр откинулся на спинку кресла и потер глаза, слушая звучавшее из динамика сообщение. Он вспомнил, как все они были неуверены в себе, как сомневались. И все же они решились на проведение спасательной операции, и это было главное. Интересно, кто остался в живых, а кто умер? Жив ли министр иностранных дел? А делегаты? Бернштейн? Текох? Тамир? Шапир? Джабари? Ариф? А что с Бургом? Как дела у Добкина? Выживет ли он? И еще Хоснер. Этот загадочный смутьян. Как долго заместитель министра транспорта Мириам Бернштейн удерживала министра транспорта от того, чтобы уволить Хоснера. Если он остался жив, то ему придется ответить на множество вопросов. Премьер-министр открыл глаза и оглядел комнату.

— Герои, мученики, дураки и трусы. Нам понадобится, по крайней мере, месяц, чтобы разобраться, кто есть кто.

Капитан Измаил Блох вел свой «С-130» по дороге, идущей в Хиллу. На борту находились все коммандос майора Арнона, пятнадцать трупов, выкопанных на вершине холма, включая тело Алперна, и еще изуродованный труп, найденный у подножия холма. Коммандос нашли ботинок Бурга с запиской внутри, поэтому смогли быстро выполнить свою неприятную миссию.

Находилось в самолете и тело, настолько изуродованное шрапнелью, что его чуть не оставили на холме, приняв за араба, но какой-то остроглазый коммандос заметил металлическую звезду Давида, висевшую на шее трупа на толстой цепочке. Еще в самолете разместились тридцать пять раненых ашбалов и с десяток мертвых арабов, их опознали как разыскиваемых террористов. Но Ахмеда Риша и Салема Хамади среди них не было.

На операционных столах находились генерал Добкин и Дебора Гидеон. Два хирурга ожидали, пока самолет взлетит, чтобы продолжить работу в полете.

Раввин Левин подошел к операционным столам и посмотрел на хирургов. Мужчина, оперировавший Дебору Гидеон, поднял голову и резко кивнул. Женщина, занимавшаяся Добкином, стянула хирургическую маску.

— Я никогда не видела такой жестокости. — Она помолчала. — Но он будет жить. В вашем присутствии здесь нет необходимости, равви. — Женщина улыбнулась и снова натянула маску.

Левин повернулся и направился в хвост самолета, чтобы отыскать лейтенанта Гидделя и продолжить спор о необходимости в полевых условиях употреблять только кошерную пищу.

Самолет все никак не мог взлететь, и капитан Блох начал нервничать.

— Я же говорил тебе, что мы доедем до Багдада, — обратился он к своему второму пилоту.

— Надеюсь, здесь не взимают пошлину за проезд, — пошутил Герцель.

Наконец большой транспортный самолет взмыл в воздух, и Блох резко повернул влево. Пролетая над Евфратом, он посмотрел вниз на «Конкорд», находившийся почти прямо под ним.

— А знаешь, Ефрем, я хотел бы познакомиться с этим сумасшедшим, который летал на этой штуке, да еще плавал на ней, как на корабле.

— Это Бекер. Я летал с ним на курсах подготовки офицеров резерва. Отличный пилот.

Блох улыбнулся.

— Эй, а все-таки чертовски хорошая была операция, да?

Майор Барток увидел старика, медленно ехавшего на осле по покрытой грязью и илом равнине. «С-130» уже почти загрузили, двигатели работали, но это, похоже, его не интересовало. Барток терпеливо ожидал возле заднего транспортного люка.

Казалось, ни Шир-яшуб, ни его осел не боялись огромного самолета. Старик въехал на трап и остановился возле майора. Не слезая с осла, он резко спросил:

— Что случилось с алуфом Добкином?