Джеймс Хэйзел - Поденка

Прист скорчил гримасу:

– Я бы так не сказал.

– Продолжайте, преподобный, – попросила Джессика.

– В общем, поначалу разговор шел именно так, – вернулся к рассказу Мэтью. – Она хотела, чтобы я ее успокоил, но божья воля и божий суд тут были явно ни при чем. Видимо, говоря о Боге, она испытывала меня, желая убедиться, что мне можно доверять. И какое-то время беседа шла в этом ключе. Она спросила, понимаю ли я, что такое страх. Я ответил, что тот, кто имеет страх божий, ненавидит зло. В конце концов я перебил ее и спросил, чего именно она боится. Все ли с ней в порядке? Не попала ли она в беду? Вместо ответа Хейли вручила мне конверт и сказала, что кто-то бросил его в прорезь для почты на ее двери. Она считала, что это важно, хотя и не понимала, в чем тут смысл. Понял ли это я? Боюсь, что нет. Но знаю одно – ее глаза и голос выражали такой ужас, какого я прежде никогда не встречал, и должен с сожалением отметить, что с тех пор я ее больше не видел.

– Не видели со дня этой вашей встречи? – уточнила Джессика. – Но вы же сказали, она посещает службу каждую неделю.

– Да, – смущенно кивнул Мэтью. – Она не пропустила ни одной. До последнего воскресенья.

– И что же вы сделали, чтобы попытаться ее найти?

– А что я мог сделать? Ведь о ней никто ничего не знает. Мне неизвестно даже, где она живет.

Джессика покачала головой. Его ответ ее явно не удовлетворил.

– А что было в том конверте? – поинтересовался Прист.

– Я вам покажу. – Мэтью встал и подошел к заваленному бумагами комоду.

Порывшись в них, он достал небольшой конверт и положил его на стол перед Пристом. В конверте что-то лежало. Что-то выпуклое. Прист взял его в руки, осторожно открыл и перевернул открытой частью вниз, чтобы содержимое высыпалось на стол.

Мышцы непроизвольно напряглись, по телу пробежала дрожь.

– По правде говоря, сначала я не понял, что это такое, – сказал Мэтью. – Но потом провел некоторые изыскания, и, по-моему, это насекомое – не что иное как коричневая мартовская поденка.

Сулившее хорошую погоду солнце, встретившее Приста и Джессику в Кембридже, быстро заволакивали тучи, и на тротуар уже начинали падать первые капли дождя. Студенты, катавшие туристов на плоскодонках, торопливо накрывали свои суденышки брезентом. Вообще-то, это время года отнюдь не располагало к лодочным прогулкам, и даже самый легкий дождик сразу же отвращал немногих оставшихся приезжих от плавания по реке Кэм. Зимой большинство из них предпочитали сидеть в кофейнях «Старбакс».

«Сара ошибалась», – пришел к выводу Прист. Хейли отнюдь не была жертвой религиозных фанатиков. В церкви Творения, арендующей помещение в обшарпанном культурно-развлекательном центре, она обрела душевный покой. Преподобный Мэтью весьма для этого подходил. За свою карьеру Чарли повидал множество алчных спекулянтов, мошенников и прочих преступных личностей и мог сразу сказать, порядочный перед ним человек или нет. Однако Джессика, которая так и не пришла в себя после того, как увидела на столе мертвое насекомое, смотрела на вещи иначе.

– Он не сделал для нее ничего, – с жаром заявила она. – Хейли явно грозила беда, а он так ничего и не предпринял.

– Он испугался не меньше ее самой, – заметил Прист. – Не все люди – герои, Джессика.

– Если эта церковь – единственное место, где Хейли видели регулярно, то она пропала без вести уже как минимум неделю назад. Преподобный Мэтью и его так называемая церковь могли бы сделать хоть что-нибудь, чтобы попытаться ее найти.

– Что же, по-вашему, он мог сделать?

– Он мог хотя бы обратиться в местную полицию с заявлением о пропаже человека. – Мисс Эллиндер все больше возбуждалась, пытаясь вставить ключ в замок зажигания, чтобы завести двигатель «рейндж ровера». Теперь дождь уже барабанил по крыше машины изо всех сил, и им приходилось говорить громко, чтобы перекрыть его шум. – Простите, – сказала она. – Из-за всей этой ситуации я сама не своя.

Прист пожал плечами, давая понять, что ее реакция – это пустяки. Впрочем, так оно и есть. Его мозг одновременно пытался осмыслить новую информацию и справиться с последствиями почти полного отключения сознания, которое произошло с ним вчера. Пытаться свести воедино все, что имело место в последние сорок восемь часов, было все равно что тщиться восстановить измельченный машиной для уничтожения бумаг документ, половина обрезков которого уже утеряна.

Через некоторое время Джессика заговорила снова:

– Эта поденка…

– По словам МакЮэна, они нашли такое же насекомое в горле Майлза, – сказал Прист.

– Я не понимаю, – призналась она.

– Это какой-то символ.

– Символ чего?

Прист качнул головой:

– Этого я не знаю.

Как там выразился преподобный Мэтью? «Всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно или худо».

Прист достал из кармана смартфон и нажал на один из высветившихся контактов.

– Что вы делаете? – спросила Джессика. Ее голос слегка дрожал.

– Она жила где-то поблизости. Нам надо выяснить, где.

– Все это так ужасно…

На мгновение Присту показалось, что мисс Эллиндер плачет, и он накрыл ладонью ее руку. От его прикосновения женщина тут же напряглась, и он убрал руку.

Послышался приглушенный голос. Прист совсем забыл, что позвонил по мобильнику. Он поднес его к уху.

– Чарли?

– Привет, Солли.

– Привет, Чарли.

– Ты не мог бы пробить айпи-адрес входов на страницу в «Фейсбуке», которые делала Хейли Рен?

Солли рассмеялся, хотя в издаваемых им звуках не было искреннего веселья. Солли никогда не смеялся по-настоящему, а только воспроизводил звуки, которые слышал от других, когда они находили что-либо смешным. Возможно, он и гений, но он неспособен понять человеческие эмоции. Он был чем-то вроде андроида.

– Я уже это сделал. – И Солли назвал адрес. – Я пробил улицу и добыл в кадастровой службе копии всех свидетельств о государственной регистрации прав на находящиеся на ней земельные участки. Один из них зарегистрирован на сэра Филипа и леди Рен.

Джессика ввела адрес в навигатор GPS своего «рейндж ровера», и они поехали по пригородам Кембриджа на юг. У Приста возникло дурное предчувствие насчет Хейли.

– Перестаньте, – вдруг сказала Джессика. Сначала Чарли не понял, что она имеет в виду, но тут она кивком указала на его ногу, постукивающую по двери машины. – Это чертовски раздражает.

– Простите, со мной это иногда бывает.

Пятнадцать минут спустя они уже звонили в дверь одного из ряда стандартных поздневикторианских домиков, большинство из которых снимали студенты университета. Своей высокой чугунной оградой и эркерными окнами он немного напоминал дом, в котором жила Сара.