Фиона Бартон - Дитя

– Это Кейт Уотерс, та самая журналистка, о которой я тебе рассказывал, – сообщил детектив-инспектор Спаркс своему молоденькому коллеге. – Кейт, это детектив-сержант Крис Батлер.

– О, я так о вас наслышан! – оживился молодой сержант. – Мой шеф – ваш самый главный поклонник.

Кейт и Боб оба ударились в краску, а Батлер довольно улыбнулся. Оба начали что-то одновременно говорить, запинаясь на каждом слове, потом разом умолкли. Наконец Боб сумел все же слить их диалог в более спокойные воды.

– Так и чем теперь ты занимаешься, Кейт? – поинтересовался он. – Во что нынче вгрызлась всеми зубами?

Она глазами выразила Бобу признательность и, с готовностью подхватив его вопрос, стала чисто для прикрытия излагать подробности истории с младенцем. На самом деле последние пару дней Кейт работала над статьей о сокращении расходов членов парламента («Главный настоятельно велел», – как напутствовал ее Терри), однако эти найденные останки новорожденного все же прочно засели у нее в голове. Словно раздражающе назойливая мелодия, эта история постоянно звучала у Кейт на периферии сознания, не давая ей покоя.

Она уже хотела свернуть тему на возмутительные требования парламентариев насчет так называемых «представительских расходов», однако Боб ее остановил, вернувшись к младенцу и осведомившись, не выяснилось ли чего нового по части судмедэкспертизы или истории этого квартала. У молодого детектива-сержанта тут же стали стекленеть глаза – Кейт ясно видела, что тот напряженно ищет предлог, как бы куда сбежать. Боб тоже это сразу заметил.

– Может, ты принесешь Кейт чего-нибудь выпить, Крис? А то она скоро помрет от жажды, стоя тут с нами.

Детектив-сержант Батлер кивнул, спросил, что именно она желает, и тут же растворился в толпе.

Боб и Кейт встретились глазами.

– Здесь очень шумно, Кейт, я едва могу тебя расслышать. Старый уже стал… – сказал Спаркс. – Если Крис попадет сейчас в лапы Гордона, то считай, пропал навеки. Пойдем-ка лучше вниз да выпьем в тихой обстановке.

Кейт двинулась за Бобом, про себя отметив у него седые волосы и растущую проплешину на макушке его покатой головы. Хотя он по-прежнему оставался довольно привлекательным мужчиной.

Они присели за маленький и липкий столик. Боб – с диетической колой, а Кейт – с бокалом подогретого белого вина.

– Итак, о младенце. Есть хоть какие-то предположения, кто бы это мог быть? – спросил Спаркс, мигом подхватив нить прерванного разговора.

«Все так же не способен к легким светским беседам», – подумала Кейт, оставив даже малейшую мысль об уютной встрече тет-а-тет.

– Насколько я знаю, нет, Боб, – ответила она. – Говорят, что это не недавнее захоронение. Может, даже очень старое. Но экспертиза еще не закончена. Это был новорожденный ребенок, и, как я слышала из неофициального источника, коп, ведущий дело, считает, что это сделала какая-то отчаявшаяся мать-одиночка в далеком мрачном прошлом, когда незаконнорожденность имела какое-то значение. И не думаю, что он на самом деле так уж заинтересовался этим происшествием. У них там все сейчас стоят на ушах из-за Олимпиады, из-за «бриллиантового» юбилея Королевы да террористических угроз.

– Ну да, естественно, – покивал Спаркс.

– Я уже написала, что обнаружили его тело, в минувшем субботнем выпуске, – добавила Кейт. – Заметка такая маленькая, что ты, наверно, ее и не заметишь. И я далеко не уверена, что смогу в дальнейшем раздуть ее как серьезный материал. Если это мелкое внутрисемейное дело, то вряд ли будет иметь какую-то новостную ценность в рамках моей тематики. Можно, конечно, сделать статью на первой полосе, но не думаю, что это будет сейчас кому-либо особо интересно.

Кейт подождала ответа, чувствуя, что как-то чересчур разговорилась. Ей вовсе не хотелось наскучить собеседнику.

– Ну а ты как? Чем занимаешься? – спросила она, когда пауза затянулась.

Боб опустил на стол стакан и улыбнулся.

– Извини, Кейт. Просто задумался. Я на данный момент занимаюсь чем-то вроде полицейской проверки наших органов. Веду, по сути, те же следственные дела. Так и что, в Столичной полиции уже изучили список без вести пропавших? Это они точно должны были сделать.

– Надеюсь. Хотя сделать это трудно, поскольку неизвестно, с каких лет начинать. А что?

– Ну, это на самом деле не такой уж и огромный список, если посмотреть. Похищение младенцев вообще довольно необычное преступление, а число так и не найденных и вовсе ничтожно.

Кейт согласно кивнула. Она пыталась припомнить какие-либо случаи, когда пропавший младенец так и не был найден и возвращен родителям в течение считаных дней или пусть даже недель. Ей вспомнилось разве что исчезновение малыша, якобы выкраденного из машины. Остальные громкие происшествия все же закончились благополучно.

– У меня на памяти только три случая, – сказал Боб. – Младенец, похищенный в Лондоне с заднего сиденья автомобиля…

– Я тоже как раз о нем подумала, – вставила Кейт. – Лет двадцать, наверное, прошло.

– Да. Потом еще один был украден из коляски возле магазина в Портсмуте – причем сразу же после предыдущего. Возможно, действовал подражатель. И еще одну новорожденную выкрали из больничного родильного корпуса в Хэмпшире где-то в начале семидесятых. Элис ее звали. Вот ее так никто больше и не видел.

– Я об этих двух случаях даже не слышала. А ты сам занимался тем Хэмпширским делом?

Спаркс весело рассмеялся:

– Да уж навряд ли, Кейт! Я еще не настолько стар. Мне в ту пору было где-то лет тринадцать.

– Извини, – ответила она и тоже засмеялась. – У меня всегда было плохо с математикой…

– Я помню тот случай, потому что у одной из моих тетушек как раз тогда родился ребенок, и мою двоюродную сестренку назвали Элис. Так что тетя с моей мамой еще довольно долго обсуждали ту тезку. Об этом тогда много говорилось в СМИ – не круглые сутки без выходных, конечно, как было бы сейчас, но все равно достаточно, чтобы произвести на меня неизгладимое впечатление, и ее имя я уже не смог забыть.

– Еще одна из твоих пропавших деток, Боб? – покачала головой Кейт. Из предыдущих пересечений со Спарксом она уже знала их наперечет: разумеется, Белла Эллиот; Лаура Симпсон, украденная дядей-педофилом; младенец, проходивший под буквой В, которого до смерти затряс отчим; Рикки Вулли, утопленный в парке. Боб Спаркс всегда держал их мысленно при себе – и ту, кого он смог спасти, и тех, кого, по его мнению, он упустил. Судя по всему, крохотная Элис тоже была занесена им в этот список.

– Если интересно, прогляди у себя папки с вырезками о пропавших детях, Кейт. Я, со своей стороны, тоже быстренько просмотрю архив.

Кейт знала, что он непременно это сделает: Спаркс был из тех детективов, что никогда и ничего не выбрасывают из головы.