Фиона Бартон - Дитя

– Она уснула, Чарли, – говорила Джуд, когда тот пытался взять ребенка на руки. – Не надо ее будить.

Она видела в его глазах обиду, однако это не могло ее поколебать. Ей требовалось осмотрительнее держаться в отношении дочери.

Весь тот первый вечер после его возвращения она почти не выпускала Эмму из рук, стараясь держать ребенка между собой и Чарли.

Когда она по телефону сообщила Чарли, что родилась Эмма, он ничего не спрашивал про сами роды. Ему просто хотелось узнать какие-нибудь подробности о появившемся малыше.

– А как она выглядит, Джуд? У нее такие же красивые глаза, как у тебя?

Но теперь, впервые за долгое время усевшись напротив Джуд, Чарли пожелал узнать все. Джуд ему объяснила, что предпочла естественные роды – чтобы никакие доктора никакими своими металлическими инструментами в ней не ковырялись, – а потому решила рожать дома, с подружкой, работавшей доулой.

Чарли скривился. Для него все это было слишком приземленно. Он не посещал никаких занятий для будущих родителей, не прочитал ни одной книжки. «Слишком занятая рок-звезда», – усмехнулась про себя Джуд.

Он постарался увильнуть от кровавых подробностей самого процесса, сфокусировав внимание на том, кто такая доула.

Джуд ему объяснила, что доулы испокон веков помогают женщинам в родах. Часто в этой роли выступали сестры или тетушки, однако Джуд со своей доулой познакомилась на занятиях по подготовке к естественным родам, организованных фондом NCT. «Национальным фондом по родовспоможению [23], Чарли», – пояснила она.

– Звучит круто, – оценил он.

А когда Чарли, позевывая, предложил уже пойти в постель, Джуд заставила его спать в гостиной на диване – чтобы его не беспокоил плач малышки.

Наутро он пришел к ней в спальню с чашкой чая и сел на край кровати.

– Мне очень жаль, что меня не было с тобою рядом, Джуд. Но теперь-то я здесь. О’кей?

И она ответила «да» – надеясь, что вслед за этим он заговорит о браке. Однако Чарли лишь обнял Джуд и попытался забраться к ней под одеяло. Она обеими руками отогнала его прочь, сказав, что ей пора покормить Эмму.

Спустя две недели, когда напряженная атмосфера в доме уже удушающе действовала на них обоих, Чарли не выдержал:

– Скажи мне, бога ради, что у нас тут происходит?

Он стоял у окна, глядя наружу, а не на нее.

– Ты совершенно изменилась, Джуд. Ты постоянно какая-то взвинченная, по любому поводу. Прямо как параноик. Ты даже не даешь мне взять в руки собственного ребенка. Как будто я не имею к ней никакого отношения. Как будто это только твоя дочь.

Джуд опустила Эмму в люльку-переноску и ответила ему как можно более ровным и спокойным голосом:

– Извини, но мне все приходится делать самой. У меня даже нет уверенности, что ты намерен здесь остаться.

Чарли пожал плечами, по-прежнему стоя к ней спиной.

– Ты обращаешься со мной как с посторонним. И это заставляет меня задуматься: а имею ли я вообще к ней какое-то отношение? Она что, дочь кого-то другого? Так, что ли?! Ты что, спала и с другими парнями?!

Джуд до сих пор ощущала, каким жаром окатило ее тогда, когда он резким голосом выкрикивал такие обвинения в ее адрес. Она стала уверять Чарли, что ни разу не спала ни с кем другим, что Эмма его дочь. Но тот уже ее не слушал. Предположение, что ему изменили, вытеснило у него из головы всякий здравый смысл.

«Видимо, так оно и бывает в их мире рок-звезд», – сказала себе Джуд.

– Чарли, послушай меня, пожалуйста. А что, если нам с тобою пожениться? Может, все это потому, что я не уверена в твоей преданности, в серьезности твоих намерений? Может, именно это и встало вдруг между нами?

– Чушь собачья, – бросил он. – Женитьба на тебе абсолютно ничего не решит. Лишь гораздо крепче привяжет меня к этой кошмарной ситуации.

На этом он поцеловал Эмму и ушел.

Два дня она никуда не выходила из дома. Слишком потрясена была произошедшим, чтобы покинуть насиженное гнездо. Но наконец ей все же пришлось нести Эмму к врачу на плановое взвешивание. Ей не нужны были неприятности из-за пропуска назначенных визитов.

Доктор Гранди был очень рад ее видеть – как, впрочем, и всегда. Другие пациенты частенько жаловались на него – особенно после его обеденных «заседаний» в местном пабе. Однако Джуд для посещений педиатра выбрала именно его и после небольшого и очень осторожного с ним флирта сделалась одной из его любимых пациенток. Он сам ей так сказал, крепко пожимая обеими руками ее ладонь. Когда Джуд первый раз принесла ему малютку, доктор Гранди отчитал было ее за то, что та рожала Эмму дома вместе с доулой – но Джуд нежно проворковала ему свои объяснения, и он снова сделался мягким и податливым. И быстро подготовил и подписал все нужные бумаги.

Наведавшись к доктору Гранди в последний раз на взвешивание Эммы, Джуд предупредила, что решила вернуться домой, к родителям. Он явно был весьма разочарован вестью.

– Я буду скучать по вам, Джуд.

– Я тоже буду по вам скучать, доктор Гранди, – ответила она и чмокнула его в пергаментную щеку.

Это было трудное для Джуд решение, однако ей все же требовался новый старт. С уходом Чарли у нее возникла потребность в чьей-то поддержке. Она не могла одновременно работать и ухаживать за Эммой. А оставлять девочку с няней Джуд не хотела. Так что ей никак не обойтись было без помощи близких.

Родители Джуд знали о рождении Эммы, однако предпочитали оставаться в стороне, своим многозначительным молчанием выражая дочери недовольство ее выбором. А потому она сама решила отправиться к родителям, сочтя, что перед первой своей внучкой те уж точно не смогут устоять.

Когда она однажды спозаранку появилась у них в дверях с чемоданом в руке и Эммой в коляске, мать с отцом встретили ее «скорей с тоской, нежели с гневом» [24], сухо чмокнув дочь в щеку и выдав череду досадливых вздохов.

Все оставшееся утро мать щетинилась и брюзжала, но Джуд делала вид, будто этого не замечает.

Ланч прошел отвратительно. На стол подали мясо – исходящий кровью кусок жареной говядины, – и когда дочь-вегетарианка положила себе лишь цветной капусты, мать невозмутимо пожала плечами:

– Ну, мы ж не знали, что ты к нам собираешься.

За этим последовало душное молчание за столом. Джуд пыталась как-то его развеять, поговорив о ребенке, о своей работе, похвалив, как чудесно выглядит садик перед домом.

– Так и что, Джудит, где ее отец? – спросила наконец мать, передавая дочери жареную картошку.

– Ушел, мам, – как можно простодушнее ответила Джуд.

– Ясно. И надолго ты здесь?

– Трудно сказать, мама, – призналась Джуд.

– Твоему ребенку необходима стабильность, чего едва ли ей можно ожидать, если ты опять куда-то упорхнешь.

– Дейрдре, – остановил ее отец с упреждающими нотками в голосе, – сейчас не время для подобного разговора.