Эрика О'Роурке - Диссонанс

– Амелия Лэйн действительно существует в данной реальности. Но здесь она не твоя мама. Она не знакома и никогда не познакомится с твоим отцом. Вполне возможно, что она и живет где-нибудь в другом месте.

Или ее вообще уже нет в живых, подумала я, но не произнесла эти слова вслух.

– По нашему следу идет Совет, – сообщила я, когда мы оказались у дверей школы. – Мне нужно добраться домой и добыть доказательства какой-нибудь истории для прикрытия.

– Поэтому звонил Элиот? Предупредить тебя?

Я кивнула и прижалась щекой к щеке Саймона.

– Вечером я вернусь и расскажу тебе последние новости – что и как. Хорошо, что у тебя такой сильный сигнал – мне будет проще тебя найти. Чтобы время прошло быстрее, займись каким-нибудь делом. – Порывшись в сумке, я достала пачку листков бумаги, которые использовала для изготовления звездочек. – Вот, научись делать оригами, такие же, какие делаю я. Теперь, когда я знаю, что ты тоже можешь Путешествовать, представляешь, как здорово будет, когда мы станем делать это вместе?

На губах Саймона расцвела улыбка, но тут же увяла.

– Если что, ты ведь позаботишься об Игги, правда? И…

– Мне не нужно будет заботиться ни об Игги, ни о ком-либо еще, – уверенно проговорила я, хотя сердце у меня сжалось. – Я тебя здесь не оставлю.

– Дэл, я просто на всякий случай…

Я поцеловала Саймона, не дав ему договорить.

– Скажешь мне все после.

– Нет, скажи ей все теперь, – раздался голос Адди, и я резко отшатнулась от Саймона. Моя сестра стояла на краю автостоянки. Она была так бледна, что напоминала мраморное изваяние. – Ты не вернешься назад, Дэл. Никогда.

– Как ты нас нашла?

Шагнув вперед, я заслонила Саймона собой, словно хотела защитить его.

– Тебя нетрудно отследить, Дэл. Твой Саймон все равно что сирена, оповещающая об опасности. – Подойдя, Адди резко оттолкнула меня в сторону. – Ты что, совсем ненормальная? Ты хоть понимаешь, что делаешь?

– Он наводил инверсии в Главный Мир. Поэтому я решила спрятать его подальше. Так как ты нас нашла?

– Элиот услышал шум поезда, когда звонил тебе. Сделать нужный вывод было нетрудно. Переместить Саймона в один из дальних миров недостаточно!

– Это стабилизирует Главный Мир и собьет Совет со следа Саймона. Вот что самое главное.

– Повторяю, его сигнал слишком силен. Находясь в Главном Мире, он притягивал параллельные именно туда. Теперь он притягивает их сюда.

– Но это же хорошо, – сказала я. – Это значит, что со временем инверсии в Главном Мире перестанут возникать.

– Он притягивает все, даже элементы Главного Мира. – Сестра, схватив меня за плечи, развернула. – Посмотри.

Перед школой стояла сделанная из литого металла копия паровоза. На наших глазах она внезапно превратилась в статую Джорджа Вашингтона.

– Ничего не понимаю, – прошептала я.

– Я объясню, – произнес Саймон и, подойдя, встал рядом со мной. – Ты знаешь, что в свое время был изменен школьный символ?

– Меня это не интересует.

– Это было двадцать лет назад, – продолжил свои пояснения Саймон. – Раньше мы были Стальными Конями. Имелись в виду как раз поезда. А после крушения школу переименовали.

– Не понимаю, какое это имеет значение?

– Символ школы в этом мире – поезд, а не президент. Но Главный Мир притягивается сюда, во всяком случае какие-то его элементы. Притягивается ко мне.

– Мы не можем выиграть в этой игре, – проговорила Адди, и в ее глазах мелькнула жалость. – Члены Совета, пока я отсутствовала, успели побывать в школе. Они уже проводят ликвидацию инверсий. Этот мир они тоже найдут. И разделят. Иными словами, уничтожат.

У меня заныло в животе. Значит, все отраженные миры, в которых я бывала в последнее время, больше не существуют. И все Саймоны, которые в них жили, тоже. Все жизни, которые мы пытались спасти, канули в небытие.

– Дыши, – сказал Саймон. – Глубже, глубже. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Давай, Дэл.

– Нет. Нет . Должен быть какой-то выход. – Я схватила Адди за руку. – Если мы вернем его в Главный Мир, Совет его убьет!

– Мы не знаем этого наверняка. Они могут выправить его частоту.

Я горько рассмеялась:

– Они не занимаются коррекциями. Это же неэффективно, ты забыла? Зачем перенастраивать отраженный мир, если можно его просто уничтожить? Зачем спасать жизнь, если ее можно раздавить?

– Они защищают Главный Мир. И ты это знаешь. Это знают даже дети. Именно этому нас всю жизнь учили.

– Именно, – сказала я. – А тебе никогда не приходило в голову, что они не говорят нам всей правды?

– Дэл, послушай меня. Ты – лучший Путешественник, которого я когда-либо встречала. Ты можешь проникнуть куда угодно. В любой мир. Получить все, чего захочешь. Но ты не можешь остаться с ним.

Никогда в жизни передо мной не стоял такой легкий выбор.

– Тогда я не хочу быть Путешественником.

– Простите, могу я тоже высказаться? – подал голос Саймон, подойдя к нам и обнимая меня за плечи.

– Только в том случае, если это поможет ее образумить, – заявила Адди.

– Если я правильно понимаю, вы хотите сдать меня Совету, – произнес Саймон, глядя на нее тем самым холодным, оценивающим взглядом, каким он смотрел на игроков команды противника.

Адди не отвела глаза.

– Ты хороший парень, Саймон. Я вижу, ты действительно любишь Дэл, хотя это бывает непросто, и в принципе мог бы сделать ее счастливой. В другой ситуации я бы не возражала. Но я не могу допустить, чтобы вся Мультивселенная разрушилась из-за одного человека, кем бы он ни был. Извини.

– Монти сказал, что мир в безопасности, – напомнил Саймон.

– Он был неправ, – сказала я.

Похоже, в последнее время Монти довольно часто допускал ошибки.

– Если инверсии не удастся поставить под контроль и Главный Мир продолжит деградировать… что будет с моей матерью? – спросил Саймон.

Я не ответила. Саймон вопросительно посмотрел на Адди. Та лишь беспомощно развела руками.

– А если я не вернусь?

– Совет разделит этот мир, – объяснила Адди. – Как только его Члены выяснят, что источник неприятностей находится здесь, они здесь все зачистят. Так проще всего. В результате твой сигнал перестанет влиять на Главный Мир. И на все отраженные миры, связанные с этим напрямую.

– То есть либо я сдамся людям, которые посадили в тюрьму моего отца, либо они меня уничтожат. Не самый приятный выбор.

– Выбор, – пробормотала я.

Это было озарение. В моем мозгу словно вспыхнула молния, осветив то, чего я не видела в темноте. Саймон, наверно, тоже что-то почувствовал. Он повернулся ко мне, удивленно подняв брови.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Как только наши губы разомкнулись, я едва слышно спросила:

– Ты мне веришь?