Эрика О'Роурке - Диссонанс

Я подумала, что было бы прекрасно, если бы Элиот преуспел в своем намерении, но это вряд ли помогло бы моему отцу. Внезапно в окне кухни возникла Адди и жестом поманила меня в дом.

– Если хочешь, я могу остаться здесь, с тобой, – предложил Элиот.

– Не надо. Уже очень поздно. Увидимся завтра. – Я крепко обняла Элиота и почувствовала, как его губы коснулись моей макушки. – Хорошо, что ты находился здесь. Это был нелегкий момент.

– Я тоже рад.

Элиот ушел, а я еще какое-то время сидела на крыльце, слушая, как ночной ветер шумит в ветвях деревьев. В воздухе по-осеннему пахло землей, сыростью и палыми листьями.

Я знала, что мама никогда не отправила бы отца выполнять опасное задание без необходимой подготовки. Даже если бы дестабилизация параллельного мира началась внезапно, он и его команда должны были бы знать, что нужно делать, чтобы выбраться обратно в Главный Мир без вреда для себя.

Самым простым объяснением случившемуся была бы какая-то ошибка в расчетах, допущенная мамой. Но оно явно не подходило. Мама, как и Адди, не совершала ошибок. К тому же подобное предположение не объясняло, каким образом мой отец ошибся в оценке силы воздействия диссонансной частоты. Видимо, Элиот прав – проблема в наличии сильнейшей аномалии.

В первую же секунду, оказавшись в Парковом Мире, я почувствовала, что что-то не так. Возможно, из-за какой-то невероятной по силе и масштабам инверсии параллельные миры менялись местами быстрее, чем предполагала мама. Именно поэтому их разделение происходило легко – так, как рвется перетершаяся веревка. Элиот настаивал, что что-то где-то с самого начала пошло не так. Я, в свою очередь, полагала, что мама не могла ошибиться.

Однако нельзя было исключать, что правы мы оба. А если отраженные миры менялись местами быстрее, чем можно представить даже теоретически? Отмечавшееся всеми необычно большое количество инверсий вокруг, случаи неожиданного возникновения эффекта барокко – все это свидетельствовало о том, что что-то нарушило баланс, существовавший в Мультивселенной.

Нельзя было исключать, что Саймон каким-то образом связан со всем этим.

– Ты собираешься вернуться в дом или будешь ночевать на улице? Я приготовила какао.

На пороге, распахнув дополнительную дверь, сделанную из металлической сетки, стояла Адди. Я потянулась, стараясь сбросить оцепенение, сковавшее мои мышцы.

– Как там папа?

– Отдыхает. Мама все еще с ним. Кажется, она впервые за последнее время так много времени находится за пределами своего кабинета.

Вернувшись в кухню, я потыкала ложкой в плавающий в моей чашке с какао островок из пастилы и сказала:

– Похоже, дела обстоят гораздо хуже, чем говорят наши родители.

– Да, – кивнула Адди. Губы ее были плотно сжаты, глаза горели. – Кстати, Монти тоже неважно себя чувствует. Он убежден, что отец где-то видел бабушку. Мне пришлось запереть дверь его комнаты снаружи.

Я понимала, что это не помешает Монти при желании ускользнуть. Именно он в свое время научил меня использовать порталы, чтобы выбраться из запертого помещения, а также открывать замки при помощи набора отмычек. Но у Адди и без того хватало забот.

– Мне надоело, что они все от нас скрывают, – промолвила сестра. – Меня не волнует, что речь идет о секретной информации. Сегодня отец мог погибнуть.

Я кивнула. Меня больше всего поразило то, что в первый момент он меня не узнал. Значит, отец оказался гораздо ближе к потере разума или к смерти, чем предполагал врач.

– Это ведь ты у нас мастер планирования, – сказала я. – Вот и скажи мне, что нужно делать в подобной ситуации.

– Вернуться в тот же мир, где побывал отец, мы не сумеем. Но мы можем найти похожую частоту. Это поможет нам понять, с чем именно ему пришлось столкнуться. Кстати, где он был сегодня?

– Понятия не имею. Мы с мамой в последнее время не очень-то ладим. Но у нее в кабинете должны быть записи, из которых можно все узнать.

Мы с Адди взглянули на хорошо знакомую нам толстую дубовую дверь.

– Она заперта, – тихо произнесла сестра. – Если ты попросишь у мамы ключ, она сразу догадается, что мы что-то задумали.

– Мне не обязательно ее просить. Я могу проникнуть в кабинет и без разрешения. – Сказав это, я с облегчением улыбнулась – наконец-то можно было заняться конкретным делом, а не сидеть сложа руки, перебирая в уме возможные варианты действий. – И ключ мне вовсе не нужен.

– Давай быстрее, – свистящим шепотом произнесла Адди.

– Не торопи меня. И перестань шептать – если мама тебя услышит, то сразу поймет, что мы что-то затеяли.

– Но мы действительно кое-что затеяли.

Стоя рядом со мной и наблюдая, как я, возясь с замком, перебираю отмычки, Адди от нетерпения нервно потирала руки.

– Неудивительно, что ты все делаешь только по правилам, – не удержалась я от язвительного замечания. – Это потому, что, помимо выполнения своих профессиональных обязанностей, ты больше ничего не умеешь.

– Зато у тебя, как я вижу, подозрительно много практики – ты действуешь, как бывалый взломщик, – парировала сестра в тот момент, когда замок щелкнул, и дверь в мамин кабинет бесшумно отворилась.

– Ну что, ты готова? – спросила я.

– Если мама нас поймает, она нас убьет.

– Тогда давай постараемся сделать так, чтобы нас не поймали.

Я шагнула через порог в темноту, и Адди последовала за мной.

В отличие от сестры я нечасто бывала в мамином кабинете и проводила в нем совсем немного времени. Наверное, поэтому раньше не замечала сделанных с помощью поляроида фотографий, стоявших на полках и развешанных на стенах. На них были члены нашей семьи – в отпуске, на прогулках, во время Путешествий по параллельным мирам. Неожиданно для себя я обнаружила снимки, на которых мы с Адди, еще совсем маленькие, были одеты в одинаковые костюмчики. К счастью, родители перестали наряжать нас таким образом, когда мне исполнилось четыре года. На одном из фото, во время отдыха в Большом каньоне, я восседала на плечах у отца. Я даже нашла себя на фотографии, сделанной во время празднования одного из дней рождения Монти. В то время я была младенцем и присутствовала на вечеринке, одетая в детский комбинезон из розовой махровой ткани. Таким образом, в коллекции фото, которые мама держала у себя в кабинете, были отражены основные этапы нашей семейной истории. Я почувствовала, как возмущение, кипевшее в моей душе в последние недели, постепенно исчезает.

Приложив палец к губам, Адди на цыпочках пересекла кабинет и с преувеличенной осторожностью уселась за мамин стол.

– Здесь все звуконепроницаемое – и стены, и дверь, – успокоила я сестру. – Не бойся, мама нас не услышит.

Не обращая на меня внимания, Адди включила компьютер и принялась просматривать один файл за другим.