Эрика О'Роурке - Диссонанс

На лице отца появилась улыбка, больше похожая на болезненную гримасу.

– Тебе в самом деле лучше? – спросила я.

Отец долго молчал, и в груди у меня похолодело от страха. Он должен был поправиться. Ведь именно так всегда просто обязаны поступать родители. Они должны всякий раз поправляться после болезни. В конце концов, так устроен мир. Другие варианты неприемлемы.

– Да, мне правда лучше, – ответил отец после долгой паузы. – Но это… это был не пикник.

Когда я была маленькой, мы часто всей семьей выезжали на пикники. Это было весело. Тем самым родители пытались приучить нас с Адди с удовольствием менять окружающую обстановку. Данным качеством должен был обладать любой Путешественник. По мере того как родителей повышали в должности, поездки постепенно становились все более редкими. И тогда в дело вступил Монти. Именно он обучил меня основам профессионального мастерства.

И все же я успела поучаствовать в большом количестве Путешествий в компании с отцом. То, что он теперь так сильно пострадал от отравления диссонансными частотами, стало для меня настоящим шоком. Получалось, аномалия наносила ущерб не только Мультивселенной, но и близким мне людям. А значит, автоматически становилась моим личным врагом.

– Ты ведь будешь снова заниматься своей работой? – спросила я отца.

Снова молчание. Рано утром я слышала разговор родителей, в результате которого они едва не поссорились. Мама убеждала отца в необходимости уйти в отставку, а он оказывался это сделать.

– Видишь ли, Дэл, я нужен Совету, – произнес папа после долгой паузы. – Им сейчас требуются все специалисты, которых они в состоянии привлечь.

– Они, как всегда, требуют слишком многого, – раздался из кладовой голос Монти. Меня всегда удивляло, каким образом он, из-за глухоты вечно игнорируя мои просьбы помочь по хозяйству, например накрыть на стол, умудрялся слышать разговоры, происходящие в другом конце дома. – Мы для них лишь пушечное мясо.

– Никто никого не принуждает к Путешествиям насильно, – возразил отец. – Просто каждый человек делает свой выбор, как и всегда.

– Пока не наступает момент, когда у него не остается выбора, – проворчал дед.

– Я тоже хочу быть Путешественником, – сказала я, обращаясь к вошедшему в комнату Монти, держащему в руке пакетик чипсов.

– Надо же. А мне казалось, ты хочешь Путешествовать.

– Это одно и то же.

– А вот и нет. Путешественники рано или поздно выходят в отставку. Но это не значит, что они перестают Путешествовать.

– Прекрати, Монтроуз! – сердито бросил отец.

– Пап, я пойду, ладно?

Отец потрепал меня по руке:

– Случаи, когда люди отказываются от должности Путешественника, крайне редки, Дэл. Но… когда кто-то выбирает такой путь, ему навсегда запрещают выходить в параллельные миры. За этими людьми строго присматривают.

– Значит, теперь это так называется, Фостер? «Присматривать»? – Монти сжал мою руку. Хватка у него была крепче, чем можно было ожидать. – А кто же тогда Свободные Путешественники? Армия призраков, которыми пугают детей? Нет. Это люди, сбросившие с себя ярмо.

– Ярмо? – переспросила я, заинтригованная словами деда.

О Свободных Путешественниках ходили смутные слухи. Это была группировка анархистов – религиозных фанатиков, пытающаяся свергнуть Совет и лишить его влияния. Во всяком случае, так о них говорили. Однако они были скорее мифическими персонажами. Всем и каждому было известно, что без Совета Главный Мир рухнет, а вместе с ним разрушится и Мультивселенная. Поэтому выступать против Совета могли только сумасшедшие. Я была уверена, что на подобное не решатся даже самые отъявленные анархисты. Никто старше шести лет не верил в то, что Свободные Путешественники реально существуют. Только малолетки и Монти.

– Ну хватит! – крикнул отец, а затем более спокойным тоном продолжил: – Свободные Путешественники – нечто вроде сказки, Дэл. Люди говорят, что эту сказку сочинили для того, чтобы мы помнили, насколько важна наша работа. Совет существует для того, чтобы управлять деятельностью Путешественников. А Путешественники существуют для того, чтобы защищать Главный Мир. Это наш долг, и даже тогда, когда выполнять его трудно, даже если для этого приходится идти на жертвы…

Монти насмешливо фыркнул.

– Да, если ради этого приходится идти на жертвы, это не снимает с нас нашей святой обязанности. Мы в ответе за наше собственное выживание, за выживание людей-Оригиналов, которые не являются Путешественниками. В общем, за сохранение Мультивселенной. Я знаю, Монтроуз, выполняя свой долг, ты заплатил дорогую цену. Но мы с Уинни воспитали дочерей так, чтобы они всегда помнили о лежащей на них ответственности. Поэтому мы были бы очень тебе благодарны, если бы ты не пытался разрушать плоды наших усилий. Мы такие, какие есть, и нас не переделать.

– Но хочет ли Дэл стать такой, как вы? – спросил Монти, в упор глядя на меня. Его глаза вдруг из тусклых стали яркими и пронзительными. – Что скажешь, девочка?

– Конечно, хочу, – кивнула я.

И все же в глубине души в меня возник вопрос: а если Монти прав? Если Путешествия, не одобренные Советом, действительно возможны? После угроз и санкций, которые в отношении меня применили, мне очень хотелось знать, можно ли вообще обойтись без Совета. А если действительно существует другой, лучший путь?

В субботу Элиот пришел ко мне с фильмом и большой упаковкой засахаренных лимонных долек.

– Я подумал, что тебе не захочется идти в кинотеатр, – пояснил он.

– Что правда, то правда, – кивнула я и, готовя попкорн, рассказала Элиоту о ссоре между отцом и Монти.

Он удивленно заморгал:

– Ты что же, ему веришь? Монти, я имею в виду.

– Насчет Свободных Путешественников? Нет. Кто захочет уничтожать Главный Мир? Это же самоубийство. Я думаю о Путешественниках, которые выходят в отставку и прекращают работать на Совет. Интересно, они повинуются запрету Совета и никогда больше не Путешествуют? Сомневаюсь. Я лично постоянно этим занимаюсь.

– Лучше не напоминай мне об этом, – сказал Элиот и зачерпнул пригоршню попкорна. – Пожалуй, нужно положить побольше масла. Видимо, Совет что-то предпринимает, чтобы обеспечить соблюдение запрета. Может, надевает на бывших Путешественников браслеты – знаешь, вроде тех, которые решением суда обязывают носить тех, кто находится под домашним арестом. Такой браслет может реагировать на изменение звуковой частоты. Или вешают на людей какую-нибудь штуку, которая сама испускает звуковые волны, не позволяющие проникнуть в портал-переход.

– Странно, что ты говоришь обо всем этом с таким энтузиазмом, – недовольно заметила я и придвинула поближе к Элиоту миску с попкорном. – Ладно, давай кино смотреть.