Эрика О'Роурке - Диссонанс

Я подумала о том, что наверняка в каком-то из отраженных миров отец Саймона принял решение не бросать жену и маленького сына. А значит, где-то существовала реальность, в которой повзрослевшему Саймону не нужно было в одиночку ухаживать за тяжелобольной матерью.

– А ты не думал рассказать ему о том, что твоя мама больна?

– Он этого не заслуживает. Послушай, я ведь тебе ничего не говорил про…

У меня похолодело в животе.

– Говорил.

– Неправда. Я ни с кем не говорю об отце, – неуверенно возразил Саймон.

– Говорил, говорил, – сказала я в безумной надежде, что моя настойчивость поможет мне убедить Саймона в том, что он ошибается. – О маме ты тоже ни с кем не говоришь. Но мне ты про нее рассказал.

Саймон провел ладонью по волосам.

– Может, ты и права. Может, я и в самом деле тебе рассказывал… Послушай, у тебя было когда-нибудь дежавю?

– Никогда, – ответила я и усмехнулась. – Неужели такое на самом деле бывает?

Я прекрасно знала, что дежавю действительно случается, и не так уж редко. У нас, Путешественников, это явление обозначалось термином «синаптический резонансный перенос», или аббревиатурой СРП. Оно происходило в случаях, когда чьи-то воспоминания о каком-нибудь событии передавались из параллельного мира в Главный, то есть от человека-эха его Оригиналу – или наоборот.

Но во время нашей совместной работы над композицией настоящий Саймон использовал мелодию Саймона из Мира Пончиков. В свою очередь, Саймон из Мира Пончиков всякий раз реагировал на меня как на знакомого человека. Саймону с кладбища было известно мое имя. Правда, обычно СРП не представлял собой конкретных воспоминаний. Но детали, которые смущали и пугали меня, можно было объяснить лишь как некую разновидность СРП. Иные варианты просто не приходили мне в голову. Я нашла ответ на беспокоивший меня вопрос, и он не предполагал ничего, что могло бы представлять опасность.

Я сделала из салфетки некое подобие звезды. Саймон молча наблюдал, как я сгибаю накрахмаленную ткань.

– Ну что, пойдем? – сказал он, когда я закончила.

Выйдя на улицу, мы увидели в вечернем небе низко висящую оранжевую луну.

– Куда теперь? – спросила я, когда Саймон помог мне сесть в машину.

– Куда угодно, лишь бы вместе с тобой, – ответил он, задержав мою руку в своей.

– Тогда поехали в Книжный парк.

Место, которое я выбрала, на самом деле было не парком, а спортивным комплексом, расположенным за библиотекой. Поздно вечером там никого не бывало.

Вот и отлично.

Мы расположились на трибуне футбольного стадиона, неподалеку от зачетной зоны. В свете одинокого галогенного фонаря и луны все вокруг казалось похожим на винтажную фотографию. На поле я сразу заметила множество переходных порталов, но они были старыми, с размытыми очертаниями.

– Ты замерзла, – произнес Саймон, заметив, что меня бьет дрожь.

– Да нет, я в порядке.

– Лгунья. – Он развернул одеяло, которое захватил из багажного отделения джипа, и накинул мне на плечи. – Ну что, так лучше?

– Пожалуй.

Губы Саймона, которые я хорошо видела в темноте, буквально притягивали мой взгляд. Казалось бы, давно пора было привыкнуть к его внешности, но меня по-прежнему восхищала его своеобразная мужская красота. Нервы мои были напряжены до предела, ладони вспотели. Я чувствовала себя, как когда-то у заведения «Грандис» – в другом мире, в какой-то прошлой, далекой, полузабытой жизни.

Внезапно страсть наполнила все мое существо, заставив меня отбросить страхи и сомнения. Я почувствовала, что в этот момент для меня не существует никого и ничего, кроме Саймона, сидящего рядом со мной на залитой лунным светом трибуне.

Я наклонилась вперед, и наши лица оказались совсем рядом. Саймон сидел неподвижно, не произнося ни звука, и напряженно смотрел на меня. Потом он медленно положил мне руку на плечо и охватил ладонью мой затылок.

– Дэл, – почти беззвучно произнес он одними губами.

Я молча ждала. Мне казалось жизненно важным, чтобы на этот раз выбор сделал именно он, Саймон. Я свой уже сделала, причем много раз. Однако в Главном Мире… решение должен был принять он. Здесь это имело значение. Здесь все было реальным.

Его губы легонько коснулись моих – раз, другой, третий, с каждым разом все смелее, нетерпеливее. Я закрыла глаза, и луна, заливавшая все вокруг серебристо-оранжевым мягким светом, исчезла.

Это был другой Саймон. Его кожа под моими пальцами была более гладкой и нежной, а его поцелуи пахли медом и осенним солнцем. От наслаждения, которое я получила, ощущая его губы на своих губах, я почувствовала приступ головокружения. Оно тоже было другим, настоящим. Моя нерешительность исчезла без следа. Вместо нее возникло нечто иное – уверенность в том, что я нахожусь именно там, где должна находиться. Саймон прижался губами к моей щеке, я легонько укусила его за мочку уха. Мы оба счастливо засмеялась, когда его рука обвила мою талию. Он сильнее привлек меня к себе, и я, уже не сдерживаясь, страстно ответила на его новый поцелуй.

Одеяло упало на землю, но я этого не заметила.

– Ты мне снилась, – прошептал Саймон. – Все было именно так, как сейчас.

Я уткнулась носом ему в шею.

– Ну вот, теперь твой сон сбылся. Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, чем раньше, – ответил Саймон. – Странно: во сне, когда я тебя целовал, всегда шел дождь…

Я резко отстранилась.

– Дождь? Ты хочешь сказать, в твоих снах? Когда тебе снилось, как ты меня целуешь?

– А что? Тебе это неприятно?

Нет, это было не неприятно. Потенциально опасно, но не неприятно. Переведя дыхание, я снова поцеловала Саймона, стараясь сделать вид, будто сказанное им не перевернуло с ног на голову все, что только что происходило между нами.

– Расскажи мне подробнее о своих снах.

– Ишь какая! А казалась такой хорошей, добропорядочной девушкой.

– Внешность бывает обманчивой.

– Ну, вообще-то мои сны не порнографического свойства, если ты об этом. Я не какой-нибудь извращенец.

– Расскажи про наши поцелуи. И про дождь.

– Ну, это не похоже на кино. Это как смотреть телевизор, который плохо показывает. – Саймон откинулся на спинку скамьи и, обнимая меня одной рукой, другой стал гладить меня по волосам, распутывая растрепавшиеся пряди. – В моих снах всегда присутствуешь ты. Сверху каплет дождь, а ты… там, рядом со мной. Вроде я жду тебя, но не знаю, придешь ты или нет. А потом ты вдруг появляешься, и мы целуемся. А когда я просыпаюсь, я чувствую на губах вкус твоих губ – клянусь, это правда. Но это – только сны. Наяву все гораздо лучше.

– Потому что нет дождя?

– Потому что это реальность.

Взяв мое лицо в ладони, Саймон опять поцеловал меня, нежно, но в то же время требовательно, и я ответила на его поцелуй. Но когда мы отстранились друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, я снова отодвинулась – мне нужно было видеть лицо Саймона.