Эрика О'Роурке - Диссонанс

Но я знала, что, сделав это, я его потеряю.

Когда мы добрались до места, Саймон кивнул на запиравший двери помещения навесной замок.

– Хочешь вскрыть и этот тоже или все-таки я отопру его ключом?

– Лучше ты, – ответила я.

Руки у меня так тряслись, что я вряд ли смогла бы открыть дверь, даже если бы она не была заперта.

Склад спортивного инвентаря представлял собой просторное помещение с высоким потолком, но без окон. Внутри витал запах резины и пыли. Склад был загроможден корзинами с баскетбольными и волейбольными мячами, кипами пластмассовых щитков разных форм и размеров. В углу стояла объемистая урна, плотно набитая стоящими вертикально хоккейными клюшками и оттого отдаленно напоминающая огромную метлу. Единственная тусклая лампа дневного освещения, висевшая под потолком, громко гудела.

Закрыв изнутри дверь, Саймон прислонился к ней спиной, ясно давая понять: до того как он получит ответы на все вопросы, мы отсюда не уйдем.

– Приятное местечко, – произнесла я и уселась на стопку матов, по высоте доходившую мне до пояса. – Ты многих девушек приводил сюда?

– Никогда этого не делал. Если что-нибудь случится, отсюда никуда не деться.

– Что ж, разумно.

– Ладно, хватит заговаривать мне зубы.

– Расскажи мне, что ты видел.

Лицо Саймона потемнело.

– Зачем? Чтобы ты могла на ходу сочинить подходящую историю?

– Саймон, пожалуйста. Я расскажу тебе правду и отвечу на все вопросы. Но мне будет легче, если я буду знать, чтó ты успел заметить.

– Я вовсе не хочу, чтобы тебе было легче. – Саймон устало потер шею. – Ты наврала мне насчет библиотечной книги. Я решил, это потому, что ты нервничала – ну, из-за того, что мы собрались сюда. В общем, я пошел следом за тобой, чтобы догнать тебя и сказать – мы можем пойти куда-нибудь в другое, людное место. Когда ты развернулась, я спрятался за торговым автоматом – мне было интересно, куда ты собралась и что собираешься делать. Кстати, ты ловко орудуешь отмычками. Ты что, какая-нибудь юная супершпионка?

– Конечно, нет, – заверила я Саймона. – И что было дальше?

– Знаешь, иногда в пустыне воздух так нагревается, что кажется, будто он дрожит. Так вот, ты открыла стенд. А потом он и все, что было в нем… вдруг словно покрылось рябью. Ты шагнула внутрь, но вместо того, чтобы удариться о противоположную стеклянную стенку, вдруг словно растворилась, растаяла в воздухе. Как мираж.

Вероятно, Саймону при виде всего этого показалось, что он сходит с ума. Тем не менее для человека, который недавно вынужден был усомниться в своем душевном здоровье, он выглядел на удивление спокойным.

– Ну и что ты сделал?

– Ничего. Пошатался немного вокруг, но все выглядело совершенно нормально, как всегда. Единственное, что говорило о том, что мне все это не приснилось, была открытая дверца стенда со спортивными трофеями.

– А какие там трофеи?

– Я же тебе говорил. Кубки, в том числе за победы в чемпионате штата.

– Ты уверен? Ты видел их все или просто вспоминаешь, что стояло на стенде раньше?

– Уверен.

Значит, инверсия не вызвала серьезного и долговременного ущерба. По крайней мере, часть дня я потратила с пользой.

– Когда воздух опять задрожал, – снова заговорил Саймон, – я спрятался. Прошло секунд тридцать, и появилась ты.

– Ты кому-нибудь про это рассказывал?

– Кто, интересно, в это поверит?

Я вынуждена была признать, что Саймон прав. Вопрос, однако, заключался в том, поверит ли он мне. Меня удивило то, насколько большое значение я этому придавала. По идее, в этот момент я должна была бы испытывать страх, но мне почему-то было хорошо от ожидания того, что совсем скоро я наконец облегчу душу.

– Все, что я тебе сообщу, должно остаться в тайне. Ты даже не представляешь, в каком положении мы окажемся и какие неприятности на нас обрушатся, если им станет известно, что я тебе все рассказала.

В отличие от Саймона я представляла это очень четко. Для меня это означало бы полное отстранение от занятий, запрет на Путешествия и заключение в тюрьму – нашу тюрьму. Это означало как минимум то, что Саймона я больше не увижу никогда. Впрочем, перспектива возвращения в прежние времена, когда он проходил мимо, не обращая на меня ни малейшего внимания, словно я являлась неодушевленным предметом, была для меня не менее страшной.

– Им? – не понял Саймон. – О ком ты?

Я сглотнула комок в горле.

– О моей семье. Моем… народе, если хочешь. Наверное, тебе правильнее всего будет употреблять именно это слово. Обещаешь, что будешь молчать?

– Что я никому не расскажу про то, что у меня, оказывается, бывают галлюцинации? Договорились.

Я вытерла о джинсы вспотевшие ладони и, сделав глубокий вдох, начала:

– Когда ты играешь в баскетбол, ты не задумываешься, что матч мог бы сложиться иначе? Например, если бы твоя команда изменила тактику? Или если бы кто-нибудь взял тайм-аут вместо того, чтобы продолжать игру? Если бы ты не бросил по кольцу, а отдал пас? Вообще, размышлял ли ты когда-нибудь, что случилось бы, если бы ты в какой-то момент не принял другое решение?

– Конечно, размышлял. Как и любой человек.

– А вот я никогда об этом не думаю, потому что могу увидеть, что бы в данном случае произошло.

Поначалу каждая фраза давалась мне с трудом, в том числе из-за явного скептицизма, который я читала на лице Саймона. Но мои чувства к нему были сильнее страха, и я воспользовалась этим, чтобы голос звучал более убедительно.

– Всякий раз, когда ты принимаешь какое-то решение, неважно какое – что ты будешь есть на завтрак или с кем из девушек закрутить роман, – Вселенная разделяется на две. Одна из них – та, где происходят события, которые сохраняются в твоей памяти, то есть реальная. Иными словами, та, где учтен выбор, который ты сделал. Другая – та, которая твоего выбора не учитывает. Этот мир можно назвать «что было бы, если бы не».

– Вроде как параллельные миры, – произнес Саймон, нахмурив брови.

– Да. Тот мир, где мы на самом деле живем, для нас – самое важное на свете. Мы называем его «Главный Мир».

Саймон открыл было рот, но тут же снова его закрыл.

– Другие миры – параллельные, или отраженные. Или эхо-миры. Они населены копиями людей, живущих в Главном Мире. А эти люди-копии ведь тоже постоянно принимают решения, выбирая то или иное продолжение. И тем самым плодят отраженные миры. И так до бесконечности. Порой в отраженных мирах возникают проблемы, угрожающие Главному Миру. Тогда представители моего народа – мы называем себя Путешественниками – защищают Главный Мир.

– Ты сумасшедшая.

Про меня можно было сказать много неприятного. Но назвав меня сумасшедшей, Саймон погрешил против истины. Я соскочила со стопки матов и подошла к нему.