Линвуд Баркли - Двадцать три

Я взял один из конвертов.

– А это что?

– Напоминание о неуплате штрафа за превышение скорости. – Лицо его побагровело от гнева. – Как это получается? В одном отделе полиции пытаются выяснить, кто ее убил, а в другом донимают девочку предупреждениями о штрафе.

Я покачал головой:

– Мне очень жаль. Такого быть не должно, но случается. – Там лежали целых три таких нераспечатанных конверта. – Если хотите, могу их забрать, ну и попросить прекратить это безобразие.

– Буду признателен, – произнес Уолден. – Последний раз, когда вы заходили, вроде бы хотели поговорить о Викторе.

– Да, было дело, – кивнул я.

– Не нравится он мне, в плохом состоянии. Переживает эту годовщину еще тяжелее, чем я.

Я знал: ровно через два дня исполнится три года с тех пор, как убили Оливию.

– Он просто в бешенстве, – добавил Уолден Фишер.

– Его можно понять, – заметил я. – Вполне естественная реакция на этот акт бессмысленного насилия.

– Да он не то чтобы на убийцу зол, – пробормотал Уолден Фишер.

Я понимал, к чему он клонит.

– На других, да?

– Да. Тех, кто слышал ее крики и не подумал броситься на помощь. Вот что поедает Виктора изнутри. Впрочем, вы сами все знаете.

– Знаю.

– Тут на днях едва не затеял драку в баре с какими-то незнакомыми парнями. Кричал, обзывал их трусами.

– Они были из тех, кто тогда ничего не сделал?

– Да нет же, черт побери. Никто не знал этих людей. Но Виктор считает, что весь город виноват. Если эти случайные граждане Промис-Фоллза повернулись спиной к Оливии, стало быть, весь город состоит из людей равнодушных. Иногда мне кажется, Виктор вот-вот свихнется. Слишком много пьет. И это меня беспокоит.

– Вы вроде бы говорили, он отвозил вас домой? – спросил я.

– Верно. Приехал в больницу посмотреть, что там происходит. Там и встретились. А женщина-врач посоветовала мне обратиться к докторам в Олбани. Ну а я решил, что, раз до сих пор не помер, уж лучше поехать домой.

– А сам Виктор не заболел?

– Нет, – ответил Уолден. – Ему в этом смысле повезло. Воду из-под крана он не пил. Но рассказал мне, как умерла его домовладелица. Увидел ее мертвой в саду перед домом.

– Да, неприятная, должно быть, сцена.

Уолден кивнул:

– Это точно. Будто всего остального, что выпало нам за день, недостаточно.

Я снова окинул взглядом комнату Оливии, в какой-то степени она говорила о том, что за человек она была и что ее волновало, но ничего полезного для дела не почерпнул.

Мы спустились вниз. Уолден вышел со мной на крыльцо.

– Их было двадцать два человека, – заметил Уолден.

– Да, знаю.

– Вот их-то и винит во всем Виктор. Да, двадцать два плюс сам он. И уж не знаю, кого винит больше. Скорее всего, себя. Ну, за то, что не пришел вовремя на встречу с Оливией.

И тут я призадумался.

Двадцать два плюс еще он.

Несложная арифметика.

Уехав с водоочистительной станции, Рэндел Финли решил вернуться в парк, туда, где его люди все еще раздавали с фургонов бесплатные упаковки с водой. Запасы в нескольких фургонах закончились, и их отослали на завод за «добавкой».

По дороге он позвонил Дэвиду. Можно сделать еще несколько эффектных снимков, и Дэвид нужен был Финли в парке.

Тот ответил после первого же гудка.

– Послушай, – начал Финли, – я еду обратно в парк. Буду там к пяти. Встретимся там.

– Я не могу, – отозвался Дэвид.

– Прекрати. Добрые граждане Промис-Фоллз рассчитывают на нас.

– Знаю. И мы всеми силами стремимся им помочь.

– Иронизируешь?

– Все, проехали, забыли, – произнес Дэвид. – У меня одно важное дело, им и займусь.

– Что может быть важнее, чем помочь людям? Доставить им хорошую чистую воду?

– Помнишь, ты спрашивал меня о Сэм? У меня нехорошее предчувствие. Боюсь, что она с сыном попала в беду.

Финли вздохнул.

– Вот что я скажу тебе, Дэвид. О деле надо думать, о деле! Выброси эти дурацкие мысли из головы.

– Прости, не понял?

– В городе разразился невиданный прежде кризис, а ты сходишь с ума из-за того, что какая-то бабенка больше не хочет с тобой встречаться?

– Да не в этом дело. Все гораздо серьезнее.

– Серьезнее, чем люди, умирающие по всему городу?

– Не желаю это с тобой больше обсуждать, Рэнди.

– В таком случае премия тебе за этот месяц не светит, – мрачно заметил Финли. – Позволь задать еще один вопрос.

– Ну, что еще?

– Ты говорил сегодня с Даквортом?

– С Даквортом? А ты почему спрашиваешь?

– Можешь ты просто ответить, да или нет?

– Да, да, я ним говорил! Подумал, он поможет мне в этой ситуации.

– В ситуации с твоей Сэм, – поспешил уточнить Рэнди.

– Именно.

– И это все, что вы обсуждали? – Дэвид помедлил с ответом, и Финли надавил: – Так все или нет?

– Не помню. Но в основном мы говорили о Сэм.

– А мое имя, случайно, не всплывало?

– Может, и так. Я звонил ему как раз, когда вы были на станции водоочистки. И вроде бы он сказал, что собирается арестовать тебя. За то, что путаешься под ногами.

– Что ты ему сказал?

– Насчет чего?

– Обо мне.

– Рэнди, мне правда некогда. Я ничего не говорил ему о том…

– Ты говорил ему, что я увеличил объемы производства на заводе?

Снова пауза.

– Ну, если и говорил, то так, мимоходом, – сознался Дэвид.

– Так это был ты , черт бы тебя побрал! Каким местом думал, раз мог ляпнуть такое, а?

– Когда Дакворт сказал, что арестует тебя, я подумал, что это как-то связано с водой.

– Что это я отравил ее?

– Нет этого я не говорил. Мне бы и в голову не пришло, что ты мог отравить воду. Это он сказал, что ты под арестом. Ну и тогда у меня промелькнула мысль, что, если б ты это сделал, имело прямой смысл увеличить выпуск продукции.

– И какой же в том смысл?

– Ну, потому что тогда ты мог стать настоящим героем. Начать спасать город, доставив море чистой свежей воды.

– Так, значит, вот как ты думаешь? – спросил Финли.

– Да нет, – ответил Дэвид. – Ничего такого я не думаю…

– Как-то неуверенно звучит, – заметил Финли.

– А я уверен.

– Мать твою! – выругался Финли. – Может, сделать это фишкой избирательной кампании? «Я голосую за Финли потому, что уверен: он не массовый убийца»? Налепить такую «пуговку» вместо девиза?

– Я бы обошелся футболкой, – произнес Дэвид. – Там никакие пуговки не нужны.

– Все шутишь, думаешь, это смешно?

– Да ничего смешного в том нет. Послушай, я уже высказал тебе все, что думаю. Ты, конечно, тот еще пустозвон, но разве я хотя бы намеком дал понять, что ты готов убить сотни людей ради саморекламы? Нет. Ты высоко задрал планку, Рэнди, и на многое идешь, но сам я считаю, что ты выше этого. Если чем тебя обидел, можешь меня уволить. Или я сам уйду. Попробовал себя на этом месте, могу попробовать где-то еще.