Александр Содерберг - Добрый волк [litres]

Томми решительно ввел лезвие в живот Эдди. Тот вскрикнул, потом вдохнул.

– Так что там, в Праге? – раздался у него над ухом голос Янссона.

Пленник поднял свободную руку и ударил его по голове. Результат получился неожиданный – Томми упал на пол и откатился от Эдди. Затем он поднялся и встал рядом с Боманом, нож в вытянутой руке. Примерился. Первый выпад пришелся в щеку Эдди. Нож попал чуть ниже глаза, царапнул по верхней челюстной кости. Томми вытер лезвие и ударил свою жертву в грудь. Он распалялся на глазах. Отскакивал, стараясь держаться от Эдди на безопасном расстоянии, упивался своей безнаказанностью. Лезвие оцарапало ключицу и вошло в плоть. Янссон обвел им правый сосок своей жертвы. Эдди закричал, и Томми ударил его по щеке:

– Заткни пасть.

И сразу отступил. Задыхаясь, он смотрел на Бомана. Губы его скривились в усмешке.

– Так что там было, в Праге? – повторил Томми свой вопрос и прикусил губу.

Эдди дышал медленно и тяжело. Тело горело от боли. Изо рта текла слюна. Из ран – кровь.

– Ничего, – одними губами ответил он.

– Врешь.

Перед глазами Бомана снова замелькало лезвие. А потом его тело запылало от боли с новой силой. Томми громко захохотал и крадучись пошел вокруг Эдди, как будто высматривая место для новой атаки. Следить за ним у пленника не хватало сил. Янссон встал сзади и вонзил нож Эдди в спину между лопаток. Потом в затылок. Кричать Боман уже не мог, он слился с этой болью в одно целое.

Сплюнул.

– Прага… – повторял у него над ухом Томми.

– Ничего не было, – выдавил сквозь зубы Эдди и снова сплюнул. Слюна повисла в уголке его рта.

Янссон продолжал колоть его между лопаток и в шею. Потом уколол в трицепс свободной руки.

– Хватит… – прохрипел Боман.

Томми лягнул его в затылок – один раз, другой… А потом вышел из-за спины Эдди и встал перед ним, впившись в него сумасшедшими глазами. Его жертва лежала на полу – вся в крови, одна рука на цепи поднята к потолку.

– Прага…

– Ничего…

Удар в лицо. Голова Эдди метнулась в сторону. Хрустнул хрящ – кровь из носа залила нижнюю часть лица.

– Так что там, в Праге?

Боман поднял голову и встретил пустой взгляд Томми. Медленно покачал головой:

– Ничего…

Грудь Янссона заходила ходуном – вверх-вниз. Он быстро оглядел комнату и остановил взгляд на пленнике. Взвесил нож в руке.

– Ты знаешь, как это бывает, Эдди. Вламываешься в квартиру – а там в ванной лежит недоумок с взрезанными венами…

Эдди не реагировал. Его голова висела, взгляд был устремлен в пол.

– Ты видел эти поперечные порезы. От них не умрешь и даже не потеряешь сознание. Только вот крови бывает чертовски много… и разных ненужных причитаний.

Ой-ой-ой, Эдди, – Томми театрально закатил глаза, – мне страшно, страшно жаль…

Он приблизился.

– Но ведь ты знаешь, как нужно, Эдди? Ты ведь с самого начала сделаешь все правильно, ведь так? Ты нанесешь порезы вдоль артерий, как положено…

Теперь Янссон стоял совсем рядом.

– Конечно, ты сделаешь все правильно, – шептал он, хватая Бомана за руку, которая висела на цепи.

Пленник почувствовал боль. Кровь брызнула и теплой струей потекла по руке.

– Спокойной ночи, Эдди Боман, – прошептал Томми и удалился.

Эдди скосил глаза на порез. Кровь била фонтаном и стекала по руке. Все должно было закончиться в течение нескольких минут.

Боман присел на корточки. Собрав последние силы, он смог поднять израненную руку и прижать пальцы к вене чуть повыше пореза. Кровь и в самом деле перестала хлестать фонтаном, но сил зажимать вену хватило всего на несколько секунд. Сухожилия и нервы Томми порвал ему в клочья.

Эдди попытался обмотать цепь вокруг запястья, но в результате кровь хлынула с новой силой. Охваченный паническим страхом, пленник огляделся. Ничего подходящего – Янссон продумал все до мелочей. Страх смерти бился, пульсировал, захлестывал Бомана изнутри. Потом веки его отяжелели, во рту пересохло. Эдди понял, что умирает, и это показалось ему несправедливым и бессмысленным.

Ему казалось, что он куда-то падает, и Эдди вдруг захотел, чтобы рядом был кто-то, кто мог бы его поддержать.

И он взмолился.

Он молил Бога о чуде…

Томми вел машину в направлении города, обливаясь холодным потом.

Он победил, но чувствовал себя втоптанным в грязь. Хотя это он сидел здесь, в машине, а Эдди Боман в своей квартире умирал в муках. Янссон ничего не понимал, он будто бы летел в пропасть. Похоже, он в чем-то просчитался.

Эдди понимал, что это конец, необратимый и сокрушительный, но не выглядел побежденным. Томми должен был ликовать, но вместо этого мучился непонятными страхами, как убийца, бежавший с места преступления.

Спустя сорок пять минут он сидел в полицейском участке, в кабинете криминалиста.

– Ты похудел, Томми? – спросил тот.

Янссон не сразу уловил суть вопроса. Он оглядел свой живот.

– Не думаю, – удивился он.

Криминалист вернулся к компьютеру.

– Это была шутка, Томми, – разочарованно прошептал он. – Так чего ты хотел?

Все тело Янссона тряслось. Он прикусил ноготь большого пальца, чтобы унять дрожь.

– Что ты от меня хочешь? – повторил его коллега.

– GPS-историю за два дня, – ответил Томми.

– Даты…

Янссон пролистал свою записную книжку. Нашел даты, когда Эдди Боман был в Праге, продиктовал их криминалисту.

Тот застучал по клавиатуре.

– Здесь карта с линией маршрута.

Томми вытер рот.

– Давай карту.

Загудел принтер, и на стол упала карта Праги, перечерченная красной линией.

Янссон уставился на нее в недоумении. Прикусил губу, ощутив во рту бодрящий вкус крови.

В машине он занялся мобильником Эдди. Эсэмэс-трафик и история разговоров и выходов в Интернет не дали ничего интересного. Томми открыл фотоальбом – все мусор. Много пейзажей – небо, цветы, облака, заход солнца… Чертов кот – на подоконнике, на шторах, на коленях у Эдди, на полу, с клубком ниток… И ни одного человека. Облака – снимки из самолета. Потом фасад дома. Старинный особняк. За окнами – кухня. Люди за столом, едят. Янссон увеличил изображение. Нечетко, но проступили хорошо знакомые лица. София Бринкман, Майлз Ингмарссон, Альберт Бринкман… какая-то женщина и крупный, широкоплечий мужчина. Следующий снимок, побольше. Те же люди, но с большего расстояния. Зато здесь отчетливо видны окна, чугунный барельеф на стене с изображением орла. Томми мог разглядеть цвет штукатурки, рам… Он посмотрел на карту – где-то здесь сидел Майлз Ингмарссон и ждал, когда Эдди всадит ему в лоб пулю… Подожди, все еще впереди. И София Бринкман тоже умрет, здесь, в Стокгольме. И убьет ее не кто иной, как Гектор Гусман.

Томми победит, иначе быть не может.