Александр Содерберг - Добрый волк [litres]

Он завел мотор. В стереофоне звучал Amazing Grace [25]в исполнении Элвиса Пресли.

Эдди приподнял отяжелевшие веки. Очертания размыты – будто все вокруг погружено в мутную воду. Интересно, сколько он уже просидел так? Со стороны двери послышалось слабое мяуканье. Мэнни крадучись пробирался вдоль стенки и смотрел на хозяина круглыми, как медные плошки, глазами. Хвост на отлете, мех лоснится в темноте. Мэнни был красив, Боман любил его.

– Иди сюда, малыш…

Мэнни остановился, повернулся и пошел в сторону матраса, на котором сидел Эдди, но затем остановился на безопасном расстоянии, в изумлении уставился на хозяина.

– Иди ко мне… – повторил Боман.

Кот приблизился, ступил на упругий матрас и вонзил в него когти. Застыл, перебирая лапами.

– Иди сюда, Мэнни…

Эдди сам едва слышал свой голос. Он чувствовал, что скоро снова выпадет из реальности. Вместе с кровью ушла сила, жизнь, кислород. Боман не мог дышать. И его тело, словно не желая мириться с этим, протестовало, посылая в мозг болевые сигналы.

Кот перестал точить когти и приблизился к хозяину вплотную. Замурчал, почувствовав близость человеческого тела. Эдди поднял свободную, но израненную руку и осторожно погладил своего питомца по спине… Мэнни был мягким, приятным. Он развернулся, чтобы уйти. У Бомана не оставалось времени на раздумья.

Он поймал кота за загривок и потащил его к себе, собрав последние силы. Мэнни сопротивлялся. Эдди сжал его коленями. Сжал пальцами шею, нащупал позвонки. Кот затрепыхался, и его глаза вспыхнули от ужаса. Он зашипел и оцарапал мужчине предплечье. А потом жалобно запищал, умоляя Эдди прекратить, начал вырываться. Боман прикрыл глаза и сжал его хребет двумя пальцами, пока не услышал хруст.

Мэнни обмяк. Затих, еще теплый.

Из Эдди хлынула кровь. Вместе с ней – секунда за секундой – истекала жизнь. Боман обернул кошачий хвост вокруг руки и сунул его голову между своих ног. Рванул изо всех сил, на какие был способен. Первый раз ничего не получилось. Эдди рванул еще сильнее. Что-то затрещало – словно разорвали кусок ткани, – и часть шкуры вместе с хвостом отделилась от туши. Теперь Эдди держал в руке окровавленный кусочек меха. Его должно было хватить.

Он приподнялся на слабых ногах и одной рукой повис на цепи. Обернул мех Мэнни вокруг запястья, в том месте, где вена обозначилась отчетливее всего, зажал зубами хвост и потянул. Кровь остановилась. Эдди завязал мех узлом, прижал его к ране и осел на матрас без сил. Рука висела на цепи.

Потом Боман взглянул на освежеванную тушу, только что бывшую его котом. Сонная артерия Мэнни была разорвана, и мертвое тело заливала кровь. Эдди притянул тушу к себе и прижался лицом к источнику теплой, буроватой жидкости. Жиже, чем человечья, но все равно кровь.

В этот момент мужчина как будто увидел себя со стороны – израненного, припавшего ртом к окровавленной, еще трепыхавшейся туше. И заплакал. Зарыдал, вздрагивая всем телом, силясь вытолкнуть из себя то, что отныне навсегда стало его частью.

Электричка летела по рельсам, окутанная зелено-золотой дымкой вечернего солнца.

Каролина положила ноги на сиденье напротив и проверила в мобильнике электронную почту и эсэмэс. Эдди Боман прислал три письма – она, не читая, выбросила их в корзину. Потом она обнаружился еще один файл, с изображением. Ей стоило выбросить и его, но любопытство пересилило. В конце концов, это всего лишь фотография.

Она открыла файл. Снимок был нечетким. Улица, люди. Бергер поднесла мобильник к глазам – похоже, Библиотексгатан. Она узнала некоторые вывески и рекламные афиши. Эдди снабдил снимок подписью: «Сегодня она встречается с Т. Я.».

«Она» могла быть только Софией Бринкман. Каролина вгляделась в женщину на снимке. София стояла на фоне витрины магазина, повернувшись в профиль. Боман снимал ее с довольно большого расстояния. Журналистка увеличила лицо Софии – получилось нечетко.

Теперь ее разбирало любопытство. Каролина забыла о своем намерении держаться от Эдди Бомана подальше. Вопросы так и роились у нее в голове. Интересно, что делает София в Стокгольме? И что там с Томми и прокурором? Сообщение Эдди нисколько не прояснило ситуации – напротив.

Бергер достала из корзины другие сообщения, присланные Боманом на ее электронную почту. Все они были короткими и непонятными. Одно заинтересовало ее больше других. В нем Эдди писал, что Гектор Гусман арестован где-то за пределами Швеции. Томми разговаривал по телефону по-английски.

В этот момент Каролина почувствовала, что над ней кто-то стоит. Она подняла глаза. Кондукторша – невысокая, коренастая женщина – косилась на ее туфли на сиденье напротив.

– Простите. – Журналистка опустила ноги и предъявила проездной.

– Вы здесь не одна, – строго предупредила кондукторша и пошла дальше.

Каролина снова уставилась в мобильник. Набрала номер Эдди – молчание. Телефон либо отключен, либо…

Дома, за кухонным столом, Каролина стала искать Эдди по своим каналам. Как журналист, она располагала в этом плане определенными возможностями. Но все оказалось бесполезно. Она также позвонила в тюрьму насчет Гектора Гусмана, но там отказались отвечать на ее вопросы. Тогда Бергер набрала полицию.

– Гектор Гусман, – проговаривала она в трубку по слогам. – Гектор…

Безрезультатно. Женщина снова попробовала дозвониться до Бомана – тишина.

Каролина задумалась… Гектор арестован где-то за границей – так писал Эдди. Она набрала полицейский участок в Арланде, но и там отказались с ней разговаривать.

И это называется «открытое общество».

Эдди… Ну где же ты?

Она прозондировала социальные медиа, но и там никакого Эдди Бомана не обнаружилось. Впрочем, как журналист Бергер имела доступ к определенным компьютерным базам, где могла получить информацию о любом жителе этой страны. Она вошла на сервер. Эдди говорил, что не имеет ни семьи, ни друзей… Это походило на правду. Каролина нашла сведения о его умершем отце и о матери, которая жила в Сюндвалле. И никаких сестер и братьев.

Мать Эдди звали Сюзанна. Высохшая, прокуренная женщина, судя по нечеткому снимку. Хриплый голос в трубке только подтвердил эти предположения.

– В чем дело? – спросила эта дама.

– Вы – мама Эдди Бомана? – уточнила журналистка.

Сюзанна хмыкнула.

– Эдди – взрослый мужчина, а я живу своей жизнью. Ему давно не нужна мама.

Судя по свистящему звуку, она сделала хорошую затяжку.

– Когда вы говорили с ним последний раз? – поинтересовалась Бергер.

– А вы кто?

– Подруга.

Сюзанна замолчала, как будто ей требовалось время, чтобы понять это слово.

– Я не разговаривала с Эдди много лет. – Она прокашлялась. – И я не такая плохая мать, как вы, наверное, обо мне подумали.