Холли Седдон - Постарайся не дышать

Мне стало стыдно, – продолжил он после паузы. – И тогда я сказал, что не хотел так говорить и буду приходить по-прежнему. А на обратном пути увидел объявление о наборе волонтеров, которых приглашали сидеть с пациентами. Я посчитал, что тут не будет никакого особого обмана, – ведь я делаю что-то для пациентов, причем сразу для многих, а не просто зависаю со своей бывшей девушкой.

– Ее еще кто-нибудь навещает – из тех, кто знал ее раньше?

Джейкоб на секунду заколебался.

– Я думаю… Нет, сейчас только я.

– И каков был твой план сегодня? Чем бы ты тут занимался, если бы я не пришла и не накрыла тебя?

– Я просто хотел понять, что тебе известно. Накрутил себя, представляя сенсационные разоблачительные статьи обо мне и Эми. С обвинениями и… в общем, все такое. Я знаю, что теперь я крепко влип. Я реально облажался.

– Я такими статьями не занимаюсь, Джейкоб. А что у тебя в сумке?

– Флешки.

– Ты что, собирался скопировать информацию с моего компьютера?! – воскликнула она, не сдержав возмущения.

Джейкоб испуганно отставил недопитый чай, который она приготовила, несмотря на все его возражения, и попытался подняться.

– Не надо, не вставай! Ты себя так совсем покалечишь. Я не буду звонить в полицию.

– Правда?

– Обещаю. До тех пор, пока ты со мной честен.

– Моя жена беременна. И она не в курсе, что я хожу к Эми. Она вообще не в курсе, кто такая Эми. Она не здешняя, а у меня дома о случившемся не говорят. Так что это мой большой секрет. У нас сейчас все непросто. С женой, в смысле. Я боялся, что ты напишешь о нас с Эми, и тогда все вообще пойдет прахом. Полагаю, ты не оставила идею написать что-то обо мне? Ну, вот я тебе все на блюдечке и преподнес… – Он сидел, подперев руками голову и методично надавливая на лоб большими пальцами.

– Я даже не догадалась, что это ты был там, в больнице, – призналась Алекс. – Так далеко моя фантазия не заходила.

– Отлично. Значит, я тем более облажался по полной программе.

– Я совсем не хочу портить тебе жизнь. Но почему бы тебе не рассказать все жене? Ты ведь ничего плохого не сделал.

– Ты мою жену не знаешь. Она не выносит вранья. И с ней в такие игры лучше не играть, особенно когда речь идет о другой женщине.

– Но это же не роман на стороне! Да и Эми не в том состоянии, чтобы конкурировать с твоей женой!

– Не имеет значения. Поверь мне. Я скрывал все это от Фионы с самого начала. Еще с тех пор, когда почти не появлялся у Эми. Чем дальше, тем больше налипало вранья, и теперь уже образовался целый снежный ком. За столько-то лет! Уж ей-то не покажется, что я ничего плохого не сделал. – Он пожал плечами. – Хотя я ведь и правда виноват, разве нет? Я ей врал.

– Я знаю, каково это – скрывать что-то от любимого человека. А еще я знаю, что беды идут от тайн, а не от честности.

– При всем уважении, – ответил Джейкоб, поднимая на нее глаза, – я сомневаюсь, чтобы у тебя когда-нибудь была подобная тайна. Я годами изворачивался, навещая свою полумертвую школьную подружку. И ты будешь говорить, что можешь мне конкуренцию составить? Ну-ка, послушаем.

Она попыталась отогнать возникший перед глазами образ: лицо Мэтта, когда он нашел бутылку в бачке унитаза.

– Что? – засмеялась она. – Ты что, серьезно? Я вот прячу запасную кредитку в морозилке, чтобы удержаться от ненужных покупок. Но это же не значит, что я шопоголик!

Мэтт тогда ничего не сказал. Поставил бутылку на стол в их крошечной лондонской кухне и начал медленно и тщательно мыть руки. Она топталась в отдалении, размышляя: вернуть бутылку на место или открыть, раз уж случай представился?

– Ну, хотя бы слив заработал, – произнес Мэтт. – Мне пора на дежурство.

Алекс глядела на Джейкоба и думала о его здоровой, трезвой жене, в животе которой жил здоровый, крепкий малыш. Она, наверно, гадает, куда подевался ее муж.

– Возможно, мы еще продолжим, – сказала она. – Оставь мне свой номер, и я вызову тебе такси.

Сегодня я проснулась, а Боб сидит у меня на постели. Я сразу догадалась, еще до того, как он заговорил. Он тяжелый: вся кровать просела, словно лодка, которую подхватило большой волной.

Наверно, ему приснился кошмар или что-то типа того, потому что он нес какую-то бессмыслицу. И голос был такой булькающий, каким он начинает разговаривать, когда у «Вест Хэма» дела на поле идут плохо или очередной его старичок-клиент откидывает коньки. Хотя нет, голос был даже хуже: словно он набил рот маринованным луком, и слова не могут выбраться наружу.

– Эми, дочка, – сказал он, но я почему-то ничего не ответила. Потом он очень долго молчал; я бы даже решила, что он ушел, если бы кровать так не прогибалась.

Наконец он выговорил на одном дыхании:

– У меня плохие новости насчет мамы, малыш.

Вместо «малыш» у него всегда выходит «мылыш», и мне сразу представляется кордебалет из кусочков мыла, которые отплясывают, выбрасывая ноги вверх, как в кабаре.

В общем, он сказал, что в последнее время маме стало хуже и она сражается изо всех сил. Вот тут я и поняла, что он что-то напутал. Я же знаю – с мамой все в порядке. Она даже работу ни разу не пропускала по болезни! На моей памяти, конечно. К тому же мы только в прошлые выходные ходили с ней по магазинам в Камдене [5]. У меня уже язык отсох ее уговаривать; она давно обещала меня туда свозить, и вот мы наконец сели в поезд и отправились. Я, точно маленькая, сидела, прижав нос к стеклу, и оно все запотело. Мама была как на иголках – Лондон на нее всегда так действует. В тот раз она постоянно прижимала к груди сумку. А когда мы вышли из поезда и сели на метро, она не трогала поручни, потому что на них полно микробов.

В метро было ужасно круто. Мне дико понравились шум, и запахи, и все эти люди вокруг. Народ со всех концов света, одеты и обуты кто во что горазд; говорят на языках, которых я никогда не слышала. Были даже уличные музыканты – играли песни шестидесятых и семидесятых, от которых тащатся мама с Бобом, но маму, похоже, и это не успокоило. Думаю, это место больше для молодых. Хотя мама, конечно, еще не очень старая; она, по-моему, моложе мам моих друзей. Надеюсь, что не стану такой же нервной, когда мне перевалит за тридцать.

Мы вышли из станции «Камден-таун» и пошли в сторону шлюза. Мама все время озиралась и отшатывалась от каждого встречного. К счастью, никто, похоже, не обижался. Когда я вытащила кошелек, чтобы пересчитать деньги, у нее чуть инфаркт не случился. Я уже решила, что в следующий раз поеду с Дженни или Бекки. Родителям скажу, что собираюсь погулять денек в Танбридж-Уэллсе, и вперед. Камден – для молодых!

Я там в разных палатках накупила джинсов секондхенд. Очень классных. И еще взяла пару футболок. Одна – с Джарвисом Кокером, как будто его Энди Уорхол нарисовал. А другая – офигенная маечка со Smashing Pumpkins. Не то чтобы они мне безумно нравились, просто я сейчас пытаюсь сместиться больше в сторону рока. И потом, их альбом «Siamese Dream» местами очень даже ничего.