Дж. С Монро - Найди меня

Если захочешь, уничтожь письмо Мартину. Поступай с ним так, как сочтешь нужным – лишь бы облегчить себе жизнь. Мы с тобой всегда чувствовали, что наша дорогая Роза жива. Но я почему-то не испытываю удовлетворения от осознания того, что оказалась права. Стыд и неверие в то, что человек, которого я любила, мог сделать такое, будут преследовать меня до конца моей жизни.

В пять минут десятого Джар заметил черный автомобиль. Они вернулись на причальную стенку со свежим чаем в термосах и кардиганом для Розы – после своего заточения она часто мерзла. Автомобиль медленно въехал в деревню, с визгом повернул направо и катился по узкой дороге перед гастрономом. А потом ненадолго исчез. И снова появился в их поле зрения, уже заезжая на автостоянку внизу, у причальной стенки.

– Машина не местная, – сказала праздно Роза. В последнее время они с Джаром играл в «свою» игру, пытаясь угадать, что за люди им попадались – местные, приезжие, туристы или журналисты. Угадывать было нетрудно, но иногда они все-таки ошибались. Впрочем, сегодня Роза не ошиблась.

Автомобиль остановился. Водитель какое-то время продолжал сидеть внутри (Джар знал, что он провел в долгой дороге всю ночь). А, выйдя из машины, осмотрелся. Но при виде Джара и Розы, сидящих на своей любимой скамейке, не поднял в приветствии руку, как рыбак накануне, а ограничился лишь кивком головы.

– Ты с ним знаком? – спросила Роза.

– Пока еще нет.

– Он приехал поговорить со мной? – Роза для смелости взяла Джара под руку. – Ты же знаешь, я не хочу ни с кем разговаривать.

– Почему бы тебе не вернуться домой? – предложил Джар, прижимая к себе любимую.

Положив одну руку на крышу машины, мужчина звонил кому-то по мобильнику. А, разговаривая по телефону, озирался по сторонам словно охотник, осматривающий местность.

– Все в порядке? – уточнила Роза.

– Все замечательно, детка. Он просто приехал поболтать кое о чем. Со мной.

– Спасибо за то, что послали Като это письмо, – присаживаясь на скамейку рядом с Джаром, сказал мужчина. Это был азиат, лет тридцати с небольшим, в хлопчатобумажной рубашке и летних брюках из хлопчатобумажного твила. – Майлз переслал его нам.

– Письмо поддельное, да? Как и тот, другой секретный документ? – поинтересовался Джар больше для того, чтобы потешить свое самолюбие. Он уже понимал, что с письмом не все однозначно. Будь оно поддельным, этот человек не проделал бы такой дальний путь – из Лондона в Корнуолл.

– Если по-честному, мы еще не знаем.

– Наверняка оно поддельное.

С той поры как напечатанное письмо из Лэнгли попало к нему в руки из конверта с рукописным посланием Эми, Джар постоянно повторял себе, что оно не настоящее. Плод бредовой фантазии Мартина. Но когда человек, сидящий сейчас с ним рядом, позвонил ему вчера вечером и, не представившись, назначил встречу на восемь утра, старые страхи снова вернулись к Джару, лишив его сна до рассвета.

– Вы же понимаете, я не могу давать комментарии по этому поводу, – сказал азиат.

– Тогда зачем вы приехали?

Джар попытался припомнить точные формулировки из письма, косвенно намекающие на связь Мартина с ЦРУ.

– Нам нужно поговорить с Розой.

– Она не готова к таким разговорам.

– Хм? Но она вроде бы довольно охотно пообщалась с вашим приятелем-журналистом. Да и с Като.

«Это так», – думал Джар. Роза была откровенна с ними обоими. Но ему не хотелось, чтобы ее допрашивали люди из разведуправления. Это было ни к чему. Макс упомянул МИ-6 в своей статье (наряду с Херефордширом и базой САС). Но только сквозь призму извращенных шпионских фантазий Мартина. Чтобы объяснить читателям, как ученый, ставящий опыты на животных, пять лет удерживал Розу в заточении, обманом заставив ее думать, будто бы она была завербована ЦРУ в Кембридже и затем наказана (подвергнута пыткам в духе Гуантанамо) за то, что пыталась бежать и выйти из тайной программы. (Макс специально не упомянул ее названия – «Евтихий»; он решил сохранить свой порох сухим на тот случай, если вдруг в даркнете обнаружатся новые свидетельства и улики.)

– Кроме этого письма у нас нет никаких доказательств, что Мартин работал на ЦРУ или имел к нему какое-либо отношение.

– А если и работал? Что тогда?

– Тогда исчезновение Розы пять лет назад и ее последующее заточение будут иметь последствия.

– Какие?

– Делом по ее исчезновению должна будет заниматься разведка, а не полиция.

– Потому что Мартин, может, работал, а может, и не работал на ЦРУ, которое когда-то, может, проводило а, может, и не проводило секретную программу, которой вообще-то не существует?

«Как невероятно зазвучал сценарий событий в таком ключе!» – усмехнулся про себя Джар.

– Роза вспоминала что-нибудь еще о своем заточении? – спросил его собеседник.

– Переделанный Мартином дневник все смешал в ее сознании, как и лошадиные дозы препаратов, которые он на ней испытывал.

– Нас особенно интересуют первые годы – после исчезновения Розы в Кромере.

Джар в недоверии замотал головой:

– Мартин был ученым. Больным фармакологом, бредившим фантазиями о работе в Гуантанамо. Только и всего.

– Именно в этом мы и хотим убедиться.

– Наверное, он не отказался бы работать на ЦРУ. Все эти пытки и зверства в Гуантанамо. Эта тюрьма стала бы ему вторым домом. Но он работал по контракту в одной исследовательской организации в Норвиче – пока его не уволили оттуда за жестокое обращение с людьми.

– После 11 сентября Запад стал привлекать самых неожиданных людей на помощь в борьбе с терроризмом. Ученый-исследователь в области фармакологии, интересующийся синдромом приобретенной беспомощности, вполне мог быть задействован.

Джар молча изучал старые камни в кладке причальной стенки, пытаясь почерпнуть успокоение в их долголетии и вековой стойкости перед штормами и бурями.

– У меня к вам одна просьба, – продолжил азиат.

Джар устремил взгляд через гавань на деревушку. Стоя у большого окна рыбацкого домика, Роза наблюдала за ними. Азиат проследил за взглядом Джара. И оба мужчины молча посмотрели на девушку.

– Ее отец был замечательным человеком – нам всем его сильно не хватает, – сказал азиат. – Позвоните мне, когда она начнет вспоминать, что с ней действительно произошло.

И с этими словами он протянул Джару белую визитку, на которой был напечатан только один мобильный номер.

– Роза провела против своей воли пять лет в подвале ангара на заброшенном аэродроме в Норфолке, – тихо проговорил Джар. – Ее удерживал в заточении собственный дядя, который ни во что ее не ставил, который ни во что не ставил женщин вообще и презирал их больше, чем своих подопытных животных.