Павел Любецкий - Испытание веры

В дверь постучали, и Саша отвлёкся от своих привычных мыслей.

— Саша, это я. Можно войти? — послышался голос Кабано.

Юноша подошёл к двери и открыл замок, встречая на пороге управляющего своего спортивно — развлекательного комплекса.

— Они приняли предложение? — поинтересовался Саша, вновь присев в кресло.

— Пока нет, — быстро ответил Кабано.

— Нет? — переспросил юноша, продолжая, — как же они долго. Кажется, прошла целая вечность.

— Десять минут, — взглянул на часы Цезарь.

— Серьёзно? — не поверил он. — Думал, гораздо больше.

Сам того не замечая, Саша не переставал теребить в ладонях ручку, сжимая её всё сильнее по мере приближения Кабано.

— Ты в порядке? — заметил неладное он.

Юноша слегка покраснел, ускорив движение пальцев, едва не согнув пополам канцелярский предмет.

— Да, — солгал Саша. — Как всегда. Что со мной может случиться?

— Я так не думаю.

— В смысле?

В тот же миг ручка хрустнула, от чего юноша нервно подпрыгнул, быстро взяв новую, когда понял — это необходимо.

— Я так не думаю, — Кабано забрал у него второй, уже почти сломанный канцелярский предмет и отложил в сторону, облокотившись на стол, — ты не в порядке. И врать у тебя не получается. Это не для кого ни секрет.

— Зачем мне врать? — попробовал заставить поверить Саша, но вскоре понял: ничего не выйдет, когда отражение в зеркале напротив показало, насколько он покраснел и вспотел. Тревогу и страх непросто скрыть, если их источник так близко.

— Вот и я себя спрашивал с того самого момента, как приехал сюда, — говорил Кабано, наблюдая за реакцией Саши. Его глаза всегда находились то вверху, то внизу, то двигались по сторонам, но никак не глядели на него. — Знай, я благодарен тебе за всё, что ты сделал для меня и моей семьи. Ты заставил поверить меня в будущее после смерти матери, её похорон, когда мир, казалось бы, прекратил своё существование. Не знаю, смогли бы спасти меня врачи, не будь со мной твоей поддержки. Но, честно говоря, когда я услышал твой звонок месяц назад, сразу не поверил. Я и Давид пытались начать жить заново на Родине, в Мадриде и тут появился ты.

— Почему это так сильно удивило? Ты раньше об этом не говорил.

— Ты держался от меня в стороне всё лечение. Я предполагал, это связано с тем срывом во время съёмок в больнице и поэтому, когда ты предложил мне и Давиду работу здесь, да ещё такую… Я не понял этого, но согласился. Нужно заботиться о брате и приглядывать за ним, а, если бы он поехал сюда один, это было бы проблематично.

— Не вижу причин для этого разговора…

— Я вижу, — с серьёзным лицом говорил Цезарь, — ты продолжаешь бояться меня и не отрицай этого. Просто, если всё так серьёзно, зачем позвал? Неужели ты мазохист? Я, конечно, знаю, что русские немного с «приветом», но ты… Просто, мне не понять этого и, наверное, сейчас, у нас есть возможность поговорить. Давно пара.

Долго отказываясь глядеть в глаза Кабано, Саша сидел и молчал, не переставая вздрагивать, что не осталось не заметным для абсолютно спокойного, но требовательного собеседника, желавшего получить ответ.

— Я это сделал для нас обоих, — вдруг, успокоившись, выдал Саша, посмотрев в глаза. — Да, ты прав. Я не могу избавиться от страхов, и с каждым днём их становится больше. В то время как проходило лечение, я сторонился тебя, не мог вынести твоего присутствия. Каждый раз я вижу, как меня истязают, бьют, мучают. Это не описать, как страшно. Знаю, ничего подобного не было, но мозг придумывает и воссоздаёт сценарии страшнее и мучительнее прежнего. Они пропадают, только когда я нахожусь в одиночестве, закрывшись на замок и убедившись в безопасности, либо от кучи таблеток, принимаемых уже много месяцев. Но мои страхи не должны мешать изначальной цели: помочь тебе и Давиду перенести смерть близких. Мне не понять, насколько это тяжело, но я должен это сделать, ведь всё произошло только из-за меня. Не будь я настолько глуп и доверчив…

— Это не твоя вина и хватит корить себя, — уверял Цезарь, невольно вспомнив лицо матери и своё состояние на похоронах, — нельзя принимать проблемы всех людей на своё счёт. Можно с ума сойти. Ты ничего мне не должен, в отличие от меня и боюсь, я никогда не смогу расплатиться.

— Я пригласил тебя сюда ещё и потому, что хочу побороть свой страх, — прослушав последние слова, проговорил Саша, — я не могу всю жизнь бояться. Какой из меня тогда специалист, если я буду умирать от страха всякий раз, когда вижу или вспоминаю тебя. Мне нужно бороться. Этим я и занимаюсь.

— Не слишком-то выходит, — не мог не сказать Кабано.

— Знаю, — огорчился Саша. — Но я стараюсь.

— Вижу.

— Не уезжай, — попросил юноша, — оставайся здесь, живи, работай, развлекайся. Давиду здесь хорошо. Он не может вернуться в Россию, где всё напоминает о смерти, не может вернуться в Испанию, в которой сейчас всё сложно не только с работой, но и со многим другим. Это лучшее место для нового начала.

Кабано задумался.

— А как же ты?

— А что я?

— Что, если ты не поборешь эти страхи? Будешь бояться меня до конца жизни?

Не ответив, Саша поднялся и приобнял его.

— Ну, если я уже могу это сделать, значит, дело продвигается, — прошептал он. — Я справлюсь. К тому же, у вас обоих неплохо получается руководить. На кого я оставлю комплекс, когда начнётся сезон?

Дверь открылась без стука. Ворвавшийся в неё Торджер увидел объятия мужчин и тут же широко улыбнулся.

— Ой, не хотел мешать!

Он хотел было уходить, но Саша его остановил.

— Торджер, вы уже приняли решение?

— Да, — кивнул он и следом спросил, — А чем это вы тут занимались в тайне ото всех?

Кабано тут же рассердился, сморщившись.

— Общались, — без раздумий объяснил Саша, заметив, что Цезарь приготовился к возможному удару. Подобные шутки на пустом месте его нервировали и совершенно не веселили, чего нельзя сказать о «лыбе» на лица Торджера. Всё это доставляло ему удовольствие. — Лучше скажи, вы подумали уже над моим предложением? Хочу знать, к чему готовиться.

— Сюрприз, — ничего другого не ответил он и отправился к коллегам.

— Он идиот, — вырвалось у Цезаря.

— Придётся свыкнуться, — хлопнул его по спине Саша и направился обратно в конференц-зал.

Команда биатлонистов ожидала возвращения юноши, шедшего к ним за спиной довольного Тария, чей взор направлялся на Эивиндра, не понимавшего, к чему это. Встав у стола и подождав, пока молодой норвежец усядется, прекратив глупо хихикать и искоса смотреть на Сашу, молодой миллионер задал волнующий его вопрос:

— Что вы решили?

Ни один из них не выдавал себя, не дав понять вердикт. Спортсмены сидели с каменными лицами, и Саша не знал, чего ждать. На какой-то момент он предположил самое худшее. Уже несколько раз успел расстроиться, но после, взял себя в руки и решил вначале выслушать вставшего «Короля биатлона».