Ила Опалова - Ловцы пыли

– Есть клиенты, которые проявляли к ней мужской интерес? Может, провожал ее кто-то? – продолжал допытываться Каратаев.

– Почему нет? Наташа – молодая девчонка. Конечно, ее обрабатывали, – воспрянув духом, заговорил Миша, который, возможно, заметил улыбку начальницы. – У нас же клиенты – одни мужики, здесь сидят часами. Шоколадки ей носят, конфеты. Носили… Антон, например, глаз на нее положил.

– Какой Антон?

– Наш клиент, правда, после того, как здесь грохнулся в обморок, он в контору не приходил.

– Так-таки и упал в обморок?

– Ну да. На пол. Я увидел рядом с ним кусок кабеля, и он грохнулся. Четвертого числа, кажется…

– Кажется или точно?

– Спросите Ольгу Николаевну, это при ней было… Да, четвертого.

– А вы не знаете, Антон не провожал Коробову после работы? Смена у девушки заканчивается поздно, у неравнодушного к ней мужчины могло возникнуть естественное желание ее проводить.

– Не знаю. Я за Наташей не следил. Никогда. Не совал нос. Не баба.

– Где вы были третьего мая с одиннадцати часов вечера до полуночи?

– У соседа был, он машину продает, вот мы ее и осматривали.

– Ясно, и расскажите все, что знаете об Антоне…

– Ничего не знаю. Все, что знал, сказал.

Каратаев подал листок Мише:

– Повестка, распишитесь. А вот подписка о невыезде, заполните. Это справедливости ради, – он невыразительно усмехнулся.

Запрятав и Мишины бумаги в папку, Тарас обратился к директору:

– Я поприсутствую здесь еще, мне интересно, как у вас все работает.

Затея эта Ольге Николаевне не понравилась, но с милицией спорить – себе дороже.

Тарас Петрович вошел в комплекс «Локомотив» через центральный вход. Здесь все было, как в других подобных магазинах: отделы с косметикой, одеждой, обувью, мобильными телефонами. Следователь поискал глазами охранника. Около ювелирного отдела, врастая в пол широко расставленными ногами, стоял молодой парень в черной униформе и рацией на поясе.

Каратаев показал удостоверение:

– Где я могу увидеть вашего начальника?

Тот, упершись глазами в «корочки», произнес в рацию:

– Степаныч! Тут пришел следователь из районного отделения… Ага… Сейчас объясню… – потом обратился к Каратаеву: – Поднимитесь на эскалаторе до четвертого этажа, пройдите по переходу вдоль торговых отделов до конца и упретесь в зеркальную стену. Там увидите открытое окошечко, рядом дверь. Вам туда.

В проеме зеркальной стены стоял плотный мужчина в черной униформе. На бэйдже, вставленном в прозрачный карман, было напечатано: «ТК „Локомотив“, начальник охраны Иван Степанович Архипов».

– Следователь Каратаев, – Тарас протянул мужчине красную книжицу.

Мужчина, прищурившись, вчитался в удостоверение и, раскрыв для пожатия широкую ладонь, представился:

– Степаныч. Что случилось-то? Проходите, располагайтесь, где удобно покажется.

Зеркальные снаружи стекла, составляющие стену помещения, как и в букмекерской конторе, были прозрачными изнутри. На столе, имевшем форму каре, стояли мониторы. Перед ними сидел, попивая кофе и заедая его сушками, одетый в униформу парень. Так, с набитым ртом, он кивнул в знак приветствия.

– Внимательно смотрите? – показал глазами на мониторы Каратаев.

– Внимательно, – прожевав, ответил парень. – А что?

– Внимательно, – подтвердил густым голосом Степаныч. – Недавно из антикварного отдела украли чугунную лошадь, мы увидели и тут же задержали вора. А что вас интересует?

– Букмекерская контора.

– Так они всего шесть дней как работают! – удивился Степаныч. – Какие у них проблемы? Девочка пропала?

– Откуда вам известно?

– Ребята из букмекерской конторы приходили, просили показать запись с видеокамеры за третье число. Сказали, кассирша не пришла на работу.

– Показали?

– Да. Это же не секретные сведения. Или нельзя было?

– Пока не знаю. Где у вас эта запись?

– Леха, покажи!

Леха прищурился:

– У вас флешка есть? Я скину все файлы. Какие нужны? За третье число?

Тарас, коротко подумав, спросил:

– Сколько, вы сказали, работает здесь букмекерская контора? Шесть дней? Но перевезли все имущество раньше?

– Конечно! – согласился Степаныч. – Они месяц ремонт делали. Там раньше склад располагался, не было ни нормальной проводки, ни отопления. Вот букмекеры все и устанавливали. Отштукатурили, покрасили. Директор у них приветливая, с собаками разговаривает…

– Вот мне все записи, начиная с первого дня ремонта, – оборвал разговорчивого начальника охраны Каратаев и, достав из папки флеш-карту, положил ее перед Лехой.

– За все не получится, – подал голос Леха.

– Почему?

– Мы храним файлы неделю.

– Тогда за неделю.

– Тоже не получится, – вид у молодого охранника был важный. – У нас глюк был. За второе число записи с этой видеокамеры пропали. Зато за третье число все есть. Ну и дальше…

– Не понял. Отчего был сбой?

– Кто ж знает? С техникой такое случается, – небрежно бросил молодой охранник.

Ему явно нравилось быть в центре внимания.

Каратаев подошел к открытому окну и, перегнувшись через подоконник, глянул вниз.

– Да у вас тут вид как раз на контору!

– Ну да. Она под нашим, так сказать, живым контролем, – сказал Степаныч. – Правда, мы находимся высоковато для хорошего наблюдения. А что вас все-таки интересует?

– Пока сам не знаю. Для начала мне нужны записи с этой видеокамеры, – и Каратаев показал пальцем вниз.

– Это пожалуйста, – сказал Степаныч. – А что с девочкой-то? Которая пропала…

– Убита девочка.

Кабинет был тесный: два стола, шкаф с бумагами, сейфы, потертый диванчик. На столах пузатые мониторы и потертые телефоны. Стоящий у шкафа человек обернулся, и Ольга узнала Каратаева.

– Проходите, садитесь, гражданка Балакина.

Ольга устроилась на неудобном скрипучем стуле. Следователь сел напротив нее за стол и, покачиваясь в офисном кресле, вяло спросил, словно этот допрос был для него обузой:

– Ну, что скажете, гражданка Балакина? Где вы сломали ноготь? – Он взял паузу. – Так и не вспомнили? Очень жаль. Очень. Сейчас придет эксперт и снимет у вас отпечатки пальцев. И заодно подравняет вам ногти.

Ольга, ожидавшая серьезных вопросов, ошеломленно посмотрела на следователя и промолчала. Он точно над ней издевается! Вот, оказывается, какой метод работы появился у следователей – брать подозреваемых тупизмом. Интересно, что хуже: измором или идиотскими вопросами? Женщина почувствовала, как в сердце плеснулась ненависть к этому сухому человеку, и удивилась: она и не подозревала, что в ней могут жить такие сильные чувства.

А следователь, сохраняя безучастное выражение лица, из-за которого казался Ольге Николаевне еще более отвратительным, стал что-то убористо писать. Тихо шумел включенный компьютер.