Даниэла Стил - Наследие аристократки

– Все случилось в ноябре сорок первого, – продолжила Валери. – Две недели спустя японцы атаковали Перл-Харбор, и парня, который был моим отцом, забрали в армию. Он попал на войну и скоро погиб. После этого моя мама заявила, что никому меня не отдаст. Тогда отец с матерью – твои, а не мои, – снова подчеркнула Валери, – уехали в деревню и притворились, будто ждут ребенка. В Нью-Йорк они вернулись в сентябре и привезли меня, сказав всем, что я их дочь. Они заставили Маргериту отдать им ребенка, а через какое-то время вообще выгнали из дома и, невзирая на войну, посадили на корабль, который плыл в Европу. Она могла погибнуть, но им было на это наплевать. Маргерита высадилась в Лиссабоне, а потом уехала в Лондон. Да, они забрали меня у матери, хотя я была для них ненавистным воспоминанием о ее позоре. Через год после того, как она уехала, они сказали, что Маргерита умерла. Так я навсегда лишилась мамы, а они – своей дочери. Это навсегда разбило ее сердце. Слава богу, в Лондоне Маргерита встретила человека, который полюбил ее по-настоящему. Фиона сказала, она пыталась вернуть меня, но мои дед и бабка боролись с ней всеми возможными способами, угрожали скандалом, и Маргерита в итоге сдалась. У нее больше не было детей, а у меня – мамы, которая бы любила меня по-настоящему. Ты считаешь своих родителей хорошими людьми, а я – нет. Они подло скрывали от меня правду и унесли ее с собой в могилу. А моя мама, твоя старшая сестра, в сорок один год потеряла мужа и оставшиеся пятьдесят лет жила в одиночестве. А ведь я могла бы разыскать ее, если бы знала, что она жива, и все это время, до самой ее смерти, мы могли бы жить вместе и любить друг друга. Твои родители забрали у тебя сестру, у меня – мать, а у Маргериты – единственного ребенка. – Валери перевела дыхание и продолжила чуть более спокойно: – Правда меня ошеломила, я не успела к ней привыкнуть. Не понимаю, что теперь делать. Ничего исправить уже нельзя, все в прошлом. Но ты – первая, кому я все рассказала. Хочу, чтобы ты знала – я не сумасшедшая, не истеричка и не глупая, как ты предполагала. И ты должна знать еще кое-что: я никогда не прощу твоих родителей за то, что они сделали. Мы обе стали жертвами их злобы, они обманывали нас всю жизнь.

Валери замолчала и посмотрела на сестру. Похоже, Винни ей поверила. Слезы струились по ее щекам. Это была невероятная история, но Валери рассказала все так ясно и последовательно, что она не возражала, какой бы неприглядной ни оказалась правда.

Пока Винни слушала, иллюзии об их семье разрушались одна за другой. Правда ужасала, и она видела, как в ее маленький мир, где царили покой и порядок, ворвался хаос. Ей оставалось только догадываться, что сейчас чувствовала Валери. Она обрела мать, но, увы, слишком поздно.

– Мне все-таки кажется, что они любили тебя, – хриплым, дрожащим голосом проговорила Винни. Сестра в изумлении уставилась на нее. – Наверное, думали, что такое воспитание пойдет тебе на пользу. – Даже сейчас она пыталась оправдать родителей.

– Они погубили жизнь твоей сестры и моей матери. А мое детство превратили в ад. Фиона была единственной, кто любил меня. Я не могу представить, что чувствовала моя мать, когда у нее забрали ребенка. Об этом страшно даже думать. И она умерла в одиночестве, а я даже не знала о ней.

Это действительно было ужасно, и Винни молча плакала. Валери встала и добавила:

– Прости, если была жестокой. Я просто хотела, чтобы ты узнала правду.

Винни кивнула, но не сделала ни одного движения к сестре. Ей казалось, что Валери злится на нее, и боялась к ней подойти.

Валери сама обняла ее, а перед тем как уйти, слабо улыбнувшись, сказала:

– Кстати, ты теперь мне не сестра, а тетя.

По дороге домой Валери думала, что делать дальше. За какие-то двадцать часов ее жизнь полностью изменилась. Возврата к прошлому не было.

Всю неделю Джейн думала о том, что надо разъехаться с Джоном, и в итоге приняла решение. Она видела, что за последний месяц их отношения из плохих превратились в ужасные, и не представляла, как все исправить. Джон опять уехал на все выходные в Хэмптонс, и она собиралась серьезно поговорить с ним, когда он вернется. Джейн собирала вещи, думая переехать к Алекс на пару недель, пока не подыщет себе новое жилье. Родители ничего не знали – ей было неловко говорить, что она расстается с Джоном.

Когда он вернулся домой, Джейн уже упаковала книги, бумаги, сувениры, и собиралась перейти к одежде. Джон выглядел отдохнувшим. Видимо, несмотря на учебу, времени на отдых тоже хватало. Джейн наконец поняла, что нет смысла бороться за их отношения. Им пришел конец.

Увидев коробки в коридоре, Джон очень удивился.

– Что это такое? – спросил он.

– Мои вещи. Я съезжаю, – просто сказала она, не глядя ему в глаза.

– Вот так? Мы даже это не обсудим? – Судя по всему, новость его не столько расстроила, сколько рассердила.

– Ты ничего со мной не обсуждал, когда с друзьями снял дом в Хэмптонсе. И ни разу меня туда не приглашал. – В голосе Джейн слышалась боль.

– Все выходные мы учимся. Никто не берет с собой своих друзей и подруг. Чисто мужская компания, – с невинным видом объяснил Джон.

– Кара и Мишель – совсем не мужчины, – холодно произнесла Джейн, стараясь скрыть свои чувства. Она потратила на Джона три года, и все закончилось таким разочарованием!

– Они учатся с нами, – беззаботно сказал Джон и взял пиво из холодильника. – Что тут такого?

– Больше я не буду жить с тобой. У нас нет будущего. Наши отношения – сплошное мучение. Все кончено. Все закончилось уже несколько месяцев назад. – Слезы жгли ей глаза, но Джейн сдерживала их. Она не хотела унижаться и плакать перед Джоном.

– Ты не можешь подождать до июня? – уставился он на нее.

– А потом что? Нет, это конец. Раньше мы ценили друг друга и все свободное время проводили вместе. – У Джейн было чувство, что они говорят совсем не о том. – Ты ведь спишь с Карой, так? – Она уже спрашивала это, но теперь хотела получить ответ. Одной учебой нельзя было объяснить, почему их отношения в последние полгода стали таким кошмаром. От их близости ничего не осталось.

– Ох, черт побери! Ты, поди, сама кого-то завела и потому подозреваешь меня. Это так? – Джон отлично умел увиливать и обвинять других.

Джейн смотрела на него и чувствовала, как в ней закипает злость. А ему, похоже, вообще было наплевать на все.

– Отвечай на вопрос, – твердо заявила она.

– Простите, начальник. Но, может, ты не имеешь права спрашивать меня такие вещи, если решила съехать. – Джон вел себя по-идиотски и опять играл с ней в кошки-мышки.

– Тебе вообще есть дело до нас? – напрямую спросила Джейн.

– Конечно! Но я не могу сидеть с тобой весь день, когда у меня на носу выпускные экзамены.