Тесс Шарп - Вдали от тебя

— Если бы она сказала Треву, что ей угрожают, поверь, мы бы здесь сейчас не стояли, — утверждаю я. — Сейчас она была бы жива. Потому что Трев запер бы ее в комнате и вызвал копов. Именно поэтому она никому ничего и не говорила.

Кайл переводит взгляд в окно, а Рейчел кусает губу, ее взгляд мечется между нами.

— Но она не пошла бы туда посреди ночи, если бы думала, что встретится с человеком, который ей угрожал, — Кайл нарушает напряженное молчание. На этот раз в его голосе нет и следа неуверенности.

— Ты в этом уверен? — уточняет Рейчел, глядя скорее на меня, нежели на Кайла.

Я почти пожимаю плечами, но Кайл меня опережает.

— Да, — уверенно говорит он. — Только не с Софи. Если бы она считала, что есть какая-то опасность, то придумала бы оправдание, чтобы Софи осталась дома.

— Она не относилась ко мне...

— Ты и не представляешь, как она боялась, что ты снова сорвешься... только об этом со мной и говорила. Она не подвергла бы тебя опасности.

Жар приливает к щекам, и затянувшееся молчание прерывает покашливание Рейчел.

— То есть, значит, это был кто-то, кого она не ожидала, — говорю я.

— Это значит намного большее, — добавляет Кайл. — Это значит, что это был кто-то, кому она доверяла.

Кайл прав, конечно он прав. И меня мутит от понимания, что убийца втерся к ней в доверие, убедил встретиться именно там, и она пошла из-за своего всепоглощающего желания знать.

— Там нет никаких сканов или фоток этих записок? — спрашиваю я.

Рейчел качает головой:

— Нет. Но она бы их не уничтожила?

— Однозначно, — подтверждаю.

— Но полиция обыскивала ее комнату, — говорит Кайл.

— Не очень-то тщательно — эту флешку я нашла под половицами.

— Тогда нужно еще раз ее обыскать, — предлагает он.

— У меня это не выйдет, — вздыхаю я.

— Почему?

— Трев, — отвечает Рейчел, когда становится очевидно, что от меня ответа не дождаться.

— Ох, точно, — доходит до Кайла, и у него хватает мозгов принять виноватый вид. — Он нехило разозлился на тебя. Я с ним поговорю и все объясню. Скажу, что солгал, что не по твоей вине вы были на Поинте. Не волнуйся. Трев у тебя под каблуком — он тебя простит.

Игнорирую последнюю часть его речи, потому что совсем не хочу об этом думать, и гляжу на Кайла.

— Если ты расскажешь Треву правду, он тебе задницу надерет.

— Уж о себе я могу позаботиться, — бормочет Кайл.

— Это плохая затея, — спешно говорю я, больше ради блага Трева, чем Кайла.

— Но...

— Брось это, Кайл, — наседаю я. — Рейчел, что еще у тебя есть?

— Почти ничего. Я сделаю копии для вас. Вы знали ее, знали ход ее мыслей, может, заметите что-то, что я пропустила.

— Можем встретиться снова через несколько дней, — предлагает Кайл. — Ну, обменяться мнениями?

— Хорошая идея, — говорит Рейчел и смотрит на меня, ожидая согласия.

Я киваю.

— Да. Хорошая идея.

38

ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА НАЗАД (СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ)

— Мы опоздаем, — говорит Мина.

Я застегиваю молнию на ботинках и поправляю штанины поверх них.

— У нас еще двадцать минут в запасе. Успокойся.

Она заваливается на мою кровать, разбрасывая в стороны декоративные подушки. На ней надето ярко-розовое платьице, настолько короткое, что при виде него ее мама закатила бы истерику — поэтому Мина и переоделась, придя ко мне. Рукава украшены мелкими бликующими на свету бусинами камнями.

Она опирается на локоть, густые темные волосы, перекинутые через плечо, контрастируют на розовом фоне.

— Ты уверена, что хочешь надеть эти джинсы? Лучше черные скинни. И заправить их в обувь.

— В скинни не вздохнешь.

— Но они тебе жутко идут.

Оценивающе смотрю на нее, слишком уж подозрителен этот внезапный интерес к моей одежде.

— Ты мне чего-то недоговариваешь? — спрашиваю ее. Больше всего на свете Мина любит устраивать сюрпризы. — Зачем мне наряжаться? Ты же не устроила вечеринку по случаю моего возвращения? Мина, я их ненавижу.

— Вот поэтому я себя притормозила, — вставляет Мина. — Мы просто поедим бургеров с Кайлом и Тревом. Как я и говорила.

Бросаю на нее взгляд:

— Ладно. Но я все равно считаю, что ты странно себя ведешь.

— А я считаю, что ты должна переодеться.

— Ни за что.

— Ну хотя бы губы накрась.

— Да что с тобой? — натягивая свитер, спрашиваю я. — Это просто Трев и твой парень. — С каждым разом называть Кайла ее парнем становится все легче и легче. Я тренировалась перед зеркалом.

— Ты симпатичная девушка. — Мина встает с кровати и тянется к моей шкатулке с украшениями. — И половину своей жизни одеваешься так скучно, потому что считаешь, что из-за этого люди станут меньше тебя замечать.

— Может, я не хочу, чтобы меня замечали.

— Так, а я о чем и говорю. — Стоя перед зеркалом, она подносит к ушам пару серебряных сережек-колец, но, повертев головой, откладывает их. — Ты хочешь спрятаться ото всех. Ты к себе несправедлива.

— Не я одна хочу прятаться, Мина, — отвечаю, а она теребит в руках выбранное ожерелье.

— Я пойду вниз, — говорит она безэмоционально. — Нам пора выезжать.

Когда мы наконец приезжаем, Трев и Кайл уже сидят за столиком в кабинке. Вся бургерная забита приехавшими на выходные из колледжа студентами, большая компания играет в бильярд в углу зала, в свободных от киев руках они держат бутылки «Короны», украшенные дольками лайма. Музыку в автомате не меняли, кажется, вечность; здесь всегда звучит древнее кантри со звонкой гитарой.

Мина скользит на место рядом с Кайлом, а Трев выходит из отделанной дубом кабинки.

Из Орегона я вернулась неделю назад. Это наша первая встреча, и меня удивляет, как я рада его видеть. С Тревом легко. Спокойно. Именно то, что мне нужно после дней пустословия и предостерегающих взглядов от Мины.

Он обнимает меня и словно утешает, с Тревом всегда так.

— Наконец-то, Софи, — говорит он, и я ощущаю вибрацию в его груди.

— Как учеба? — спрашиваю я, пока мы рассаживаемся. Я полна решимости сосредоточиться на Треве, не обращать внимания на Кайла и то, что он закинул руку на спинку дивана позади Мины, словно это его собственность. Словно она его собственность.

— Все время занимает, — отвечает Трев.

— Трев строит лодку, — вставляет Мина.

— Еще одну? — оборачиваюсь я к нему.

После той аварии он заново отстроил полуразвалившийся парусник, и иногда я составляла ему компанию в доке. Это было единственное время, когда я могла находиться рядом с ним и не чувствовать себя под бременем его вины. Единственное время, когда он восстанавливал что-то, помимо меня.

Месяцами он чинил корпус и перекладины. Наконец закончив, он взял нас — только мы втроем, он, я и Мина, — в первое плавание. Я смотрела, как заботливо он гладит свою лодку, словно прикасается к святыне, и вдруг поняла о нем то, чего не понимала раньше. Осознала, что мы с ним связаны вместе, почти так же, как я и Мина.