Люси Кларк - Пропавший без вести

– Я оставила тебе кучу сообщений… А ты слушала их прямо в соседнем доме!

Сара никак не может поверить.

– Да.

Я была как муха на темной стене. Никто меня не видел. Зато я слышала все сквозь открытые двери Сары и Ника: разговоры по телефону, беседы с полицией, ссоры. Если на море стоял штиль и не шумел ветер, до меня доносились и другие звуки: звяканье кастрюль о плиту, гул водяного насоса, стук вилок. Я знала, в какое время они готовили ужин. Знала, что ставят две тарелки вместо трех, а потом выкидывают нетронутые блюда в мусорную корзину. Невидимость – странная штука. Она дает тебе свободу, но навязывает одиночество.

Может, Сара как-то почувствовала, что я здесь? Я видела, как, гуляя по пляжу, она внимательно разглядывает мой дом, будто в его деревянных стенах зашифровано послание. Я была в шоке, когда застала Сару внутри – совсем забыла, что у нее есть запасной ключ. Я возвращалась с прогулки по мысу и вдруг увидела ее в дверях моего дома с Россом Уаймэном. Боялась, меня выдаст что-нибудь вроде теплого чайника или миски свежих фруктов, но мы все видим лишь то, что хотим увидеть.

– Почему? – спрашивает Сара. – Почему ты все время была здесь? Что, черт возьми, происходит? И где Джейкоб? Он в порядке?

Ее вопросы подождут. Я хочу задать свои.

– Айзек, – уверенно говорю я. – Начнем с него. – Я едва узнаю свой спокойный голос – наверное, оно и к лучшему. – Ты не говорила, что он отец Джейкоба.

Сара напрягается.

– Это не твое дело.

– Ты всегда была какой-то… дерганой в присутствии Айзека. Как будто не хотела видеть его рядом с Джейкобом. «Странно», – подумала я, ведь он спас жизнь твоему сыну. Можно было бы догадаться, в чем дело, но и я не представляла, что ты столько лет врала и Нику, и Джейкобу.

– Перед тобой я объясняться не обязана, – сердито отвечает Сара.

– Все случившееся с Джейкобом началось с тебя . – Сделав паузу, я продолжаю: – Я наблюдала, как ты ищешь виноватых среди соседей. Хоть бы на мгновение задумалась, какую роль сыграла ты сама? – Я внимательно смотрю Саре в глаза. – Пора взять на себя ответственность.

– Господи! Это ты… ты следила за мной вчера ночью? – изумляется Сара. – По дороге к Айзеку мне показалось, что я кого-то увидела… А это была ты! – Она качает головой, словно не в силах поверить в происходящее. – И записку… записку от имени Айзека тоже оставила ты! Подстроила так, чтобы ее прочитал Ник…

– Он достоин знать правду.

– Но не от тебя же!

– Как будто ты собиралась ему что-то рассказать.

– Значит, вот в чем дело? Все из-за Ника? – ошеломленно спрашивает Сара. – Прошло двадцать лет, а ты до сих пор ревнуешь? Завидуешь, что у меня есть муж и сын, а у тебя никого?

Ее слова бьют прямо в сердце.

– Дело в нас с тобой.

– Разве? Тогда при чем тут Джейкоб? – Сара подходит так близко, что я чувствую кислинку в ее дыхании. – Где он? Пожалуйста, прошу тебя, скажи. С ним все хорошо?

– Меня тоже волновал этот вопрос. Помнишь, сколько раз я приходила к тебе в слезах, отчаянно желая понять, что случилось с Марли? – Не отрывая от нее взгляда, я добавляю ледяным тоном: – Ты целых семь лет скрывала от меня ответы.

Я вся потная, дождевик прилипает к шее, буквально нечем дышать. Неуклюже придерживая альбом одной рукой, я стаскиваю плащ, выдрав застрявшие в застежке волосы, и бросаю его на пол.

Делаю вдох, тяжело вздымая плечи. В доме пахнет потом, плесенью и чем-то еще – кажется, отсыревшим деревом.

Дождь настойчиво стучит по крыше, словно хочет, чтобы его впустили. Я здесь, как в ловушке: забитые окна не пропускают ни лунного света, ни свежего воздуха. Только газовая лампа и наши тени на стенах.

В моих руках альбом, воспоминания о наших мальчиках. Айла стоит спиной к лампе, и ее лицо остается в темноте, лишь волосы подсвечиваются золотистым светом. Такую Айлу я не знаю. На что способна эта незнакомка? Мобильник лежит в кармане дождевика, можно позвонить Нику или в полицию, но, пожалуй, не стоит. Я решаю сказать то, что Айла хочет услышать.

– Я тебя слушаю.

– Знаешь, где я нашла Джейкоба в ту ночь? – начинает Айла. – На пристани, прямо у края бухты. Он промок до нитки и весь дрожал. Зуб на зуб не попадал.

Боже, Джейкоб!

– Знаешь, как далеко уплыл Айзек?

Я качаю головой.

– Почти на километр от отмели. До пристани было еще больше, но Джейкоб пошел на риск и направился туда, потому что не хотел возвращаться к тебе. Представляешь, каково это – плыть куда-то в кромешной тьме? Джейкоб понимал, какие опасности таит в себе море, и все же сумел выбраться.

Я шумно сглатываю. Он выбрался, и это самое главное. Джейкоб выбрался из воды, он жив.

– Я достала из рюкзака полотенце и сухую одежду. Его так трясло, что я думала вызвать «Скорую», но он отказался. К этому моменту за мной приехало такси. Я усадила Джейкоба за заднее сиденье и попросила водителя посильнее включить обогрев. Было ясно, что на лодке что-то случилось, однако Джейкоб не сразу сказал, в чем дело. Просто заявил, что не может вернуться на отмель, и попросил подкинуть до Винчестера, где живет его однокурсник. Это как раз по дороге в аэропорт, так что я не отказала.

Винчестер… Да, у Джейкоба и правда там есть друг. Оливер, кажется. Переехал туда с семьей пару лет назад.

– Но сначала мы поехали к вам домой, Джейкоб хотел забрать из гаража кое-какие вещи. Я ждала его в такси и решила позвонить тебе – сказать, что он со мной.

Я с изумлением вспоминаю тот пропущенный звонок от Айлы.

– Почему ты не оставила сообщение? Почему не перезвонила?

– Джейкоб быстро вернулся и начал мне все рассказывать – что Айзек заявил, будто он его отец. Джейкоб спросил, правда ли это, а я задумалась. Ты всегда мечтала о большой семье, но вы с Ником не смогли завести второго ребенка и как-то быстро сдались, почти без боя. Я не могла понять, в чем дело, ведь мою Сару ничто бы не остановило: она бы сдала кучу анализов, взяла бы кредит на ЭКО, согласилась бы даже на экспериментальное лечение. А ты перестала пытаться, как будто и так знала, что все напрасно.

– Айла…

– Ну и, конечно же, я вспомнила, как странно ты вела себя при Айзеке. Подумала, что все это вполне может оказаться правдой, и сказала об этом Джейкобу. Он разрыдался. – Айла качает головой. – Прямо как в детстве. Высоченный крепкий парень рыдал у меня на руках. Как ты могла? Почему врала ему о таких… таких важных вещах? Неужели не думала, что однажды он все узнает?

Только когда у меня появился Джейкоб, я поняла, что мать всегда разделяет боль со своим ребенком. И не просто разделяет, а чувствует ее во всей полноте. Разбитые коленки, презрительный взгляд старшеклассника, неразделенная любовь – я пережила все это вместе с сыном. Представляя, каково Джейкобу было узнать об Айзеке, я едва не задыхаюсь.