Клэр Сибер - 24 часа

– Лори, – настаивал Сол, – мне нужно убраться отсюда, пока не приехала полиция. Вы идете?

Но в этот момент мне пришла в голову мысль, что настало время перестать убегать. Время остановиться. Я не сделала ничего предосудительного. Пусть полицейские заберут меня в участок и пусть они думают обо мне что хотят, но они, безусловно, как-то помогут мне, и тогда все это закончится.

Однако затем мне вспомнился полицейский, которого я встретила возле Шерборна и который сказал, что меня подозревают в поджоге. Мне вспомнился тот факт, что я пустилась в бега, и это только испортило дело. Я подумала о том человеке, который запер Эмили и который не позволил ей спастись из огня. Я слышала, как они с Эмили разговаривали в номере, да, я тогда это слышала, но не могла разобрать ни слова, и мне непонятно, что это был за человек и о чем он разговаривал с Эмили. Я подумала об угрозах преследования со стороны правоохранительных органов и о том безумии, с которым я сталкивалась и за последние двенадцать часов, и раньше. И я подумала, что правоохранители засадят меня за решетку. Как они угрожали раньше, так они и поступят, и я стану бессильной.

Я подумала о Полли, моей маленькой Полли, и представила Сида – или кого-то другого, если это не Сид, хотя я убеждена, что это наверняка он… Я подумала о том, что этот человек разыщет Полли раньше меня и что моя мама… Что сделает моя мама? Она запаникует и не будет знать, как поступить. Что, если она не сможет спасти Полли? Что, если Полли окажется в небезопасной ситуации?

Это моя задача – спасти свою дочь.

Поэтому я отказалась от идеи сдаться полиции. Вместо этого я позволила Солу вытащить меня из автомобиля. Передвинувшись по сиденьям, я вылезла наружу и едва не упала, поскользнувшись на влажной земле, но Сол помог мне удержаться на ногах. Он взял меня за руку, и мы пересекли дорогу. В доме неподалеку зажегся свет. Затем, когда мы свернули на ближайшем повороте, я услышала, что приближается какой-то автомобиль.

– Куда мы направляемся? – спросила я Сола, но он, не слушая, вытащил из кармана телефон и набрал какой-то номер.

Некоторое время спустя на его звонок ответили.

– Мне необходимо, чтобы ты приехала и забрала меня отсюда, – сказал он, снова начиная кашлять. – Мой автомобиль разбился вдребезги. – Затем он добавил: – Мне на это наплевать. Мне нужна твоя помощь сейчас . Я через минуту пришлю тебе текстовое сообщение с адресом, но я уже прямо сейчас могу сказать, что мы находимся возле Брод-Марш.

Человек на другом конце линии что-то ответил. Сол его выслушал.

– Если ты не поможешь мне сейчас, я скажу Дину, где ты.

Пауза: Сол снова слушал.

– Да, скажу, – наконец сердито произнес он, – и тебе, черт возьми, лучше в это поверить.

Сол нажал на кнопку отбоя.

– Подождите здесь, – сказал он.

Он двинулся прочь, чтобы посмотреть на дорожный указатель. При этом он сильно хромал. Я дрожала от потрясения и от холода, который пробирал меня до костей. Перебинтованная ладонь болела, в плече я ощущала жжение.

Сол вернулся и принялся набирать текстовое сообщение.

– Она будет здесь через минуту, – заявил он.

– Кто?

– Подруга Джени.

Я даже не стала спрашивать, кто такая Джени. В данный момент мне это показалось бессмысленным.

– Она и мне поможет? – спросила я некоторое время спустя.

– Не знаю. – Он поморщился. Я лишь с трудом различала черты его лица в темноте. – Если она решит, что ей будет от этого какая-то польза. Но она, по крайней мере, вытащит нас отсюда. Если она не в таком затраханном состоянии, что не сможет вести машину.

– О-о…

Он посмотрел на меня:

– Вы вся дрожите.

– Да, – кивнула я. – Мне холодно.

Он обхватил меня руками и слегка наклонился ко мне. Я почувствовала, как бьется его сердце. Мы абсолютно неподвижно стояли в темноте и ждали.

Я налила себе стаканчик кофе, взяла у дежурного администратора список своих клиентов и, зайдя в кабинет, плотно захлопнула за собой дверь, пнув ее ногой. Я уже опаздывала после того, как Роз, остановив меня на игровой площадке, попыталась выудить из меня информацию о том, что происходило на викторине в пабе.

– Я хотела сказать, что Мэл, похоже, очень милый, – начала она. – Однако было как-то неловко, потому что…

– Мне нужно идти, Роз. – Я не могла позволить себе ввязаться в разговор. – Извини.

– Но Лори, – не унималась она, – я просто хотела сказать, что если…

– Я тебе позвоню, – бросила я через плечо, уже почти бегом направляясь к автомобилю. – Я опаздываю.

Рабочее утро началось с семейной пары средних лет, которую я один раз уже видела. Мой маленький кабинет буквально переполнился их гневом: они были так сердиты, что едва могли говорить и совсем не умели слушать. Вместо этого они либо разговаривали непосредственно со мной, либо шипели друг на друга, даже не поворачивая головы к партнеру. У нее было сероватое лицо и покрасневшие веки, а он, очень напряженный, носил ужасную полосатую спортивную рубашку с короткими рукавами. Она много болтала, а он все время запинался со смущенным видом или вообще молчал. Обоим ужасно хотелось кого-то обвинить, хотелось разобраться, кто во всем виноват. Как я осознала за годы работы психотерапевтом, очень многие из нас ведут себя именно так: мы виним во всем других людей, потому что зачастую не видим собственных недостатков и просчетов.

Жизнь могла бы быть очень простой, если бы мы умели правильно оценивать самих себя.

После того как они ушли, я пообщалась с пожилой женщиной по имени Анна, которая регулярно приходила ко мне еще с лета и которая в буквальном смысле слова излучала горе. Ее муж неожиданно умер, и она отчаянно пыталась привыкнуть к этой потере. Я глубоко сопереживала ее боли, но также и хотела помочь ей вспомнить ту замечательную жизнь, которую они провели вместе.

Когда она ушла, я сделала кое-какие записи, наполнила питьевой водой графин, выбросила мусор из корзины, нашла новую коробку с салфетками в шкафу и посмотрела в свой блокнот. Следующей на прием должна была прийти какая-то женщина, которая записалась ко мне через дежурного администратора. Ее имя и фамилия мне ни о чем не сказали: Сьюзан О’Брайен.

Она опаздывала. Часто случалось так, что записавшиеся на прием люди вообще не приходили, особенно если это было в первый раз: они попросту не решались прийти.

Я съела яблоко, заполнила таблицу сведений о своих расходах за месяц и стала наблюдать в окно, как голубь хлопает крыльями, пытаясь усесться на прогибающуюся под ним тоненькую веточку серебристой березы. Затем я разложила на подоконнике кристаллы, перья и гальку, которые мы с Полли собирали для коллекции и которые так ненавидел Сид, называвший подобные предметы «адским следом природы, который окружает вас везде и всюду». Я поразмышляла немного о Мэле и затем заставила себя не думать о нем – ведь о чем там было думать? Для меня было очевидно, что я не в состоянии наладить отношения с другим мужчиной – хоть он бывший клиент, хоть нет. Все, конец истории. Однако уже сама по себе мысль о том, что я снова кому-то понравилась, была для меня очень приятной в эту – полную неприятностей – зиму, пусть даже я все еще не разобралась со своими чувствами к нему.