Вадим Голубев - Облом. Детективы, триллеры, рассказы разных лет

— Эти, что ли? — Леонид Григорьевич швырнул всю троицу в кабинет Завалишина.

— Они самые! Давно не виделись, Царько! — как старого знакомого приветствовал Максим блондинчика.

Оформив задержание и дождавшись, когда парням окажут медицинскую помощь, Завалишин велел привести Царько.

— Плохие дела, Царько! За убийство коммерсанта ты находишься в розыске. «Ствол», что у тебя отобрали — криминальный. С его помощью совершено убийство. Трех девчонок-одноклассниц ты убил. Состав крови и спермы, обнаруженных на вещах потерпевших, на потерпевших и в самих потерпевших соответствует твоему. На пожизненное тянет… Никакая комиссия по помилованиям не сжалится. И на покровителей не надейся! Будешь молчать или поторгуемся?

— Того лоха замочил Бур. Я — только свидетель. «Ствол» ко мне попал случайно. Девок я не «заваливал». Мы — я, Бур и Рассказов их только на хату привезли. Нам из них только одну, самую невзрачную — Надьку дали. И то на троих… Ирку — Вьетнамцу — нашему «бригадиру» за труды пожаловали. Тоже — не одному, а с кодлой. Любка — самая красивая. Ее трахал и всех их «мочил» один большой человек. Спишешь коммерсанта на Бура, со «стволом» что-то придумаешь — расскажу все!

— Ты не только расскажи! Ты напиши! Оформим как явку с повинной, — протянул бумагу Максим.

Долго потом писал Царько, а следом за ним Буров с Рассказовым. Уже глубоким вечером Завалишин доложил итоги Степанычу.

— Будем брать! — принял решение тот. — Только сделаем это завтра. Там, действительно, один очень большой человек завязан. Надо с областным прокурором переговорить. Его сейчас нет на работе. Я ему вечером на квартиру перезвоню.

«Волга» быстро домчала Степаныча домой. Пара милиционеров в бронежилетах и с автоматами проводила прокурора до подъезда. Когда Степаныч вошел в него один из охранников выстрелил ему в затылок из пистолета с глушителем.

На следующий день Батяня заглянул в прокуратуру. Максим был бледен и растерян.

— Вчера вечером застрелили Степаныча, — чуть слышно сказал он. — Новое начальство дело вашей дочки забрало у меня и вернуло районному следователю, который его начинал. Этот хорек начал с того, что отпустил всю троицу под подписку о невыезде. А меня отправляют в Москву на повышение квалификации. Уезжаю ночным поездом…

— Господи! Что же делать? — вырвалось у Леонида Григорьевича.

— Немедленно идти к депутату Кудрину. Писать, обжаловать решение. Я в Москве тоже что-нибудь придумаю. Все задержанные вами назвали одну фамилию — Исаев. Его кличка — Вьетнамец. Большая пакость, должен доложить. Сам неоднократно привлекался нами. А брат работает в милиции. Он вчера сопровождал со службы Степаныча. Но все это — мелкая рыбешка. Крупная рыба, — Максим написал фамилию на клочке бумаге и тут же порвал его. — Законными методами его, увы, не взять…

В квартире Кудриных Батяню встретила заплаканная жена депутата.

— Напали на Андрюшу утром, когда он в думу шел. Били стальными прутьями. Только что звонили из больницы. Андрюша умер, не приходя в сознание, — прошептала он и забилась в истерике.

Вернувшись домой, Рассказов направился было в душ. В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Рассказов глянул в глазок. У двери стояли Царько и Буров. Парень открыл дверь и влетел в квартиру, получив удар в челюсть. Следом за Царько вошел Вьетнамец, за ним Бур и еще пятеро «быков».

— Всех продал, падла? — спросил Вьетнамец.

— Помогите! — завопила, поняв, что к чему, мать Рассказова и свалилась.

Кастет Вьетнамца проломил ей череп. Размахивая стальными прутьями, парни погнали Рассказова к балкону. Он пытался отбиваться. Но прутья рвали его тело, крушили кости. «Суки!» — хрипел Рассказов уже на балконе, пытаясь вступить с противниками в ближний бой. Его схватили за ноги и перебросили через перила. С воплем, суча ногами, Рассказов полетел с двенадцатого этажа, шмякнулся об асфальт и распластался на нем, обдав все вокруг кровью, мозгом, обрывками внутренностей.

Ночью Максим Завалишин ждал вызванного такси. Зазвонил телефон. Водитель сообщил, что он уже во дворе и ждет пассажира. Максим выглянул в окно. У подъезда стояла машина. Завалишин вышел из дома и направился к «Волге». Его ослепил свет нескольких внезапно включенных фар. Прикрыв глаза рукой, Максим попытался сориентироваться. Пять автоматных очередей разнесли его в клочья.

Посреди заросшего тиной озерца стоял на плотике обессиливший от потери крови Буров. Саднило рану на груди, нанесенную кинжалом с двойным клинком, гнул к воде подвешенный на шею тяжелый камень. Множество глаз смотрели на него с берега, лодок, плотов. Рядом с Буровым стоял одетый в пурпурно-черную мантию «Большой человек».

— Ты приносишься в жертву за то, что предал нас! — с этими словами «Большой человек» ударил парня по темечку тяжелым ритуальным молотком.

Тот охнул, взметнув сноп брызг, скрылся под водой. Через несколько секунд вода забурлила пузырями вышедшего из легких утопленника воздуха, а через несколько минут тина сомкнулась над местом казни.

Царько с облегчением перевел дух — устранен последний свидетель его измены. Еще утром «Большой человек» хвалил его за твердость, проявленную в прокуратуре, и даже наградил доходом с двух табачных киосков. Царько побрел вместе со всеми к машине. Внезапно несколько пар рук впились в него, прижали к стволу сосны, прикрутили к дереву толстой цепью. Со всех сторон забубнили заклинания. На голову Царько полили бензин. Когда «Большой человек» подошел к парню, тот был насквозь мокрый.

— Мы принесем в жертву и тебя. Только кровь твою пить не будем. Мы знаем, что у тебя сифилис. Знаем и это! — «Большой человек» ткнул в лицо Царько написанное им в прокуратуре чистосердечное признание.

Парень хотел что-то сказать, но «Большой человек» забил ему в рот документ и взялся за факел. Пламя в секунду охватило Царько. Ветер понес в дебри лесопарка вонючий дым, искры, предсмертные крики.

Леонид Григорьевич наблюдал, как с места жертвоприношения отъезжают иномарки. Пару часов назад он узнал о гибели Максима. Теперь Батяня окончательно понял, сколь мощна и всесильна структура, против которой он с друзьями вступил в борьбу. Структура, которая беспощадно уничтожает противников, но столь же беспощадно и изощренно расправляется с провинившимися сторонниками.

«Большого человека», фамилию которого утром сообщил Батяне Максим, знал весь город. Он не был местным. В их областном центре «Большой человек» появился несколько лет назад. Создал одно предприятие, второе. Затем неожиданно для всех скупил акции одного из крупнейших в стране заводов. Он ни с кем не спорил. Исправно платил властителям и уголовникам. Местные мафии неоднократно занимались переделами собственности. Гибли «авторитеты» и «смотрящие». Пачками укладывали на кладбище «быков» и «бригадиров». Время от времени убивали бизнесменов, а он все увеличивал свои владения. После очередной войны главарям мафии стало ясно, что они владеют лишь вершиной айсберга, а сам айсберг принадлежит мощной структуре, щупальца которой пронизали даже местные мафиозные группировки. Разборки прекратились мгновенно. Мафии подчинились «Большому человеку». С их помощью он подмял под себя всю местную администрацию, стал депутатом областной думы и теперь рвался в Государственную. Внезапно исчезли несколько интересовавшихся «Большим человеком» журналистов, затем бесследно пропал начальник Налоговой полиции, а теперь в открытую убиты последние не устраивавшие его люди.