Алисия Оуэлл - Высшая справедливость. Роман-трилогия

— Он и есть убийца, — четко произнесла она.

— Вы хотите сказать…

— Сэм застал Вика в постели с Грейс и стрелял в них обоих. Если бы Вик не умудрился выжить, это было бы двойное убийство.

Брендон онемел. Он дернул вниз узел галстука и вскочил, чуть не опрокинув кресло.

— Вы знали, что убийца — Сэм, и ничего не сделали, чтобы спасти мужа? Вы… были там?!

Трини скривилась в улыбке:

— Если бы меня там не было, вряд ли бы Сэм отважился второй раз нажать на курок.

Брендон смотрел на собеседницу и не верил своим ушам.

Невероятно! То, что произошло мгновение назад, не укладывалось у него в голове. Внезапное признание миссис Дадли выглядело настолько неправдоподобным, насколько чудовищным казалось преступление, соучастницей которого она, по всей видимости, была.

— Вик знал, кто убийца… видел вас… — пробормотал Брендон, с трудом приходя в себя.

— Нет, Вик меня не видел. Я вошла, когда Сэм уже выстрелил в него.

— Вик был невиновен… — продолжал Брендон, — но ему никто не верил…

— Правильно, — с издевкой в голосе сказала Трини. — Вы ведь тоже не поверили.

Он сделал несколько шагов по комнате, размышляя вслух:

— Вы следили за мужем, украли ключ от двери, которую потом не смогли закрыть… Затем позвонили в полицию…

— Я не звонила.

— Кто же — голос был женский…

— Откуда мне знать?! — раздраженно рявкнула она.

Брендон остановился прямо напротив. Ему все еще казалось, что Трини его эпатирует, разыгрывает дрянную комедию.

— Это Сэм вложил пистолет в руку брата? — жестко спросил он.

— Сэм? — Трини медленно подняла на него глаза. — Какое там! Его так трясло после всего, что пришлось сделать ему укол. Он уснул прямо у меня в машине. В таком состоянии можно наделать кучу нелепостей, поэтому я снова поднялась — проверить, все ли там чисто. Грейс была мертва, у Вика пульс еще прослушивался.

— …Видели, что Вик жив… и подсунули ему пистолет… Вы же этим подписали ему смертный приговор!

Она гордо вскинула голову:

— Я лишь отомстила!

— Оставив детей без отца!

— Им не нужен такой отец!

— Проще было тут же пристрелить его.

— Нет. Так вышло гораздо лучше.

— Боже правый… Почему вы мне все это рассказали? — опомнился наконец Брендон. — Вы не боитесь?

— Чего?

— Что съесть вас не составит для меня труда?

— Пойдете в полицию? Да кто вам поверит? Единственный свидетель — он же убийца — невменяем. Все улики сходятся, как одна. Кому придет охота ворошить все это? Зачем? Чтобы поднимать мертвеца из могилы?

— Ваш муж был невиновен!

— Я не считаю его невиновным!

— Он расплатился за убийство, которого не совершал!

— Что ж? Не надо было разыгрывать из себя благородного мальчика… Впрочем… — добавила она, подумав, — Вик сыграл неплохо. Вот только Сэм подкачал…

Брендон не мигая смотрел на Трини, стараясь понять ход ее мыслей.

— А вы — хороший режиссер, — наконец проговорил он. — Ведь устранив их обоих — Вика и Грейс, — вы могли бы потом женить на себе богатенького Сэма, — вывел он неожиданно для себя. — Тем более что Вика вы знали хорошо, слишком хорошо. Но не Сэма… И потом все пошло не так. Верно?

Его слова произвели на Трини тягостное впечатление. Она побагровела, губы сжались, а глаза чуть не повылезали из орбит.

Брендон изумился: «Ого! Похоже, я попал в точку!»

Миссис Дадли и в самом деле не ожидала, что кто-то сможет вот так, с лета разгадать ее далеко идущие намерения. Она вдруг рванула с кресла, будто ее ужалили.

— Слушайте, вы! — задыхаясь, прохрипела она. — Не стройте из себя детектива! А не то я… Короче, катитесь отсюда!

Покидая дом Дадли, Брендон вновь взглянул на осенний пейзаж Вика, теперь показавшийся тоскливым и напряженным.

«Как все-таки настроение отражается на восприятии», — подумалось ему.

…Ну вот, он и узнал, наконец, истину…

Рассказанное Трини совпадало практически идеально с картиной преступления. Теперь он знал все подробности убийства, видел его сейчас так ярко, словно недавно побывал на том месте. Но… не с чем даже было идти в полицию.

Трини права: кто поверит сказанному в приватной беседе с глазу на глаз? Тот, кого сочли убийцей, казнен, настоящий убийца в дурдоме, свидетелей ноль… Только Сэм мог подтвердить, что Вик не стрелял. Но для этого он должен был признаться, что стрелял сам!

Брендон доехал до центра и, выйдя из машины, побрел, куда глаза глядят.

Образ погибшего Виктора Дадли не выходил у него из головы. Насколько мужественным оказался этот хрупкий с виду молодой человек! Оставшись один против всех, он предпочел смерть, но так и не выдал брата, перед которым чувствовал себя глубоко виноватым. Какая же непомерная тяжесть была у него на душе, когда он уходил!..

Мысли эти терзали и рвали Брендона, словно когтями. Совершенно обессиленный, он прислонился к стене дома, мимо которого шел. Поднял глаза вверх — здание показалось знакомым. Что могло быть с ним связано? Брендон тряхнул головой, силясь припомнить. И вдруг в ужасе отшатнулся — он стоял у того самого подъезда, из которого вышел полчаса назад. Он вернулся к дому Виктора Дадли! Опять он блуждал по кругу!

Брендон перешел на другую сторону и торопливо зашагал прочь.

Он ничего не понимал: куда ему бежать — в полицию, в прокуратуру, к Тиму? Мысли смешались в голове, он брел, уже вовсе ни о чем не думая. В какую-то минуту ему вдруг зверски захотелось покурить — для такого трезвенника, как Брендон, желание редкостное.

О’Брайан завернул в первую подвернувшуюся питейную забегаловку и, подойдя к барной стойке, попросил не пачку сигарет и не джин-тоник, а двойной скотч.

— Со льдом? — уточнил официант при виде столь респектабельного господина.

Брендон покачал головой.

Мысли под воздействием спиртного сразу стали вязкими, однообразными.

«Так и не поговорил с Виком… Хоть раз посмотрел бы ему в глаза и все бы понял… — Брендон вспомнил, как в конце судебного заседания они с Виком Дадли встретились глазами. Вспомнил взгляд Вика, в котором было всё… — Я должен был понять… и поверить… но… не поверил… Права… она права: не поверил! ..» — Глубоко вздохнув, Брендон поднял голову вверх, стараясь отогнать неожиданно подступившие слезы.

— Повторить! — бросил он слегка удивленному официанту.

«Больше, чем нужно», — едва внятно пробормотал ему рассудок.

Когда Брендон, так и не протрезвев, вернулся поздно вечером домой, Глория сразу поняла: у мужа крупные неприятности, очень крупные …

О’Брайан проснулся к полудню, совершенно разбитый. Впервые в жизни он напился до такой степени, что не помнил, как добрался до дому, и теперь ему было неловко перед женой.