Алисия Оуэлл - Высшая справедливость. Роман-трилогия

Итак, Трини Дадли знала об измене мужа…

Еще утром Брендон думал, что, скорее всего, первым его шагом станет визит к ней. Прибегать к помощи Лиз он больше не собирался. Правда, вспоминая, насколько недружелюбна была с ним Трини, Брендон понимал: разговор предстоит не из легких.

Теперь все становилось стократ сложнее. Последние сведения, которые выложил ему Литгоу — интересно, как он все-таки вышел на Тима? — в корне меняли представление о Трини Дадли.

Брендон медлил, прикидывая варианты. Наконец, резко выдвинув ящик стола, достал пухлое досье Сэма и принялся его изучать. Он читал все подряд, с самого начала, ничего не пропуская, хотя большинство фактов были ему уже известны.

Описание диагноза Сэма Дадли размещалось на двух страницах. Сложные термины громоздились один на другой, мешая ухватить суть. Брендон недовольно покачал головой и полез в Интернет. Прокопавшись там с полчаса, он пришел к выводу, что с детства Сэм страдал малыми эпилептическими припадками, а также был подвержен резким перепадам настроения и приступам немотивированной агрессии. Многие годы он принимал болеутоляющие и успокаивающие средства, в состав которых могли входить и наркотические вещества…

Брендон засиделся допоздна, но прочитать досье до конца не успел. А главное, так и не решил, к кому из них первому — Сэму или Трини — он отправится.

Протекал за часом час, складываясь в дни, а Брендон все медлил. Все-таки миссис Дадли интриговала его больше… Он чувствовал, что именно у этой особы сможет добыть важную для него информацию. Несколько раз он порывался набрать номер Трини, но рука словно немела в тот миг.

В конце концов О’Брайан решился и начал звонить Сэму. Но ни один телефон не отвечал. Дозвониться удалось только в компанию Дадли. Однако секретарь, ответивший ему, навел столько тумана, что у Брендона создалось впечатление, будто о его звонке знали заранее. Выходило так, что договориться о встрече он сможет не ранее, чем через месяц!

«Значит, судьба!» — подумал Брендон и решительно вырвал из ежедневника листок с адресом Трини.

Направляясь первый раз в дом Виктора Дадли, Брендон старался не думать о том, как станет смотреть в глаза той, чей муж был недавно казнен. Он также искренне надеялся, что не встретит там Лиз Кларк. Видеть ее сейчас было для Брендона, пожалуй, еще тяжелее — ведь именно ей он обещал спасти Вика!

О’Брайан понимал, что идет ва-банк, начиная поиски истины с женщины, которая лжесвидетельствовала в суде. Но он был не из тех, кто меняет по пути свои решения.

Он не стал звонить и просить о встрече и теперь терпеливо ждал, нажимая на кнопку в подъезде. Миссис Дадли ответила только после второго, долгого звонка. Брендон быстро поднялся на третий этаж. Трини стояла в дверях, смотрела холодно, выжидающе. Ему показалось, она не сильно удивлена его внезапным визитом.

Выглядела Трини неплохо, но что-то новое, едва уловимое сквозило во взгляде. Ожесточение? Отчаяние?..

По дороге сюда Брендон не продумывал разговор в деталях, он старался настроиться психологически. Если в суде бурные, эмоциональные речи неизменно приносили ему успех, то сейчас, наоборот, требовались спокойствие и выдержка.

«Главное — не давать воли чувствам!» — повторял он себе.

О’Брайан слегка поклонился миссис Дадли, она жестом пригласила его войти.

Он сразу отметил, что квартира имеет очень стандартный, даже казенный вид. Но в гостиной, куда провела гостя Трини, внимание его тут же привлекли три полотна, развешенные в шахматном порядке на левой от окна стене.

Простые сельские пейзажи. Не очень большого формата, без обрамления. Но каким теплом веяло от них! Какие яркие, сочные краски, сколько света! Даже в той маленькой, висевшей ниже двух других и изображавшей осеннее ненастье картине. Разглядывая пейзажи, Брендон ощутил радость и умиротворение, невольная улыбка тронула его губы.

— Это Вика, — бросила Трини.

— Ваш муж собирал картины? — спросил Брендон, переводя взгляд.

— Сам нарисовал.

— Совсем неплохо. Кажется, они написаны маслом?

Трини пожала плечами:

— Развлекался в юности.

Брендон повернулся и, наконец, с трудом выдавил из себя слова, которые следовало бы произнести чуть раньше:

— Я очень сожалею, миссис Дадли…

Трини посмотрела на него.

«Да что уж там!» — читалось в ее взгляде.

— Дело дрянь, — неизвестно к чему сказала она и недвусмысленно уставилась на гостя: может быть, он все-таки соизволит объяснить, зачем пришел?

— Понимаете ли… — неуклюже начал Брендон, — у меня есть деловые предложения к мистеру Сэму Дадли. Но мне не удалось с ним связаться, сколько ни старался. Я рассчитываю на вашу помощь, миссис Дадли…

— Зря, — буркнула себе под нос Трини.

— Простите?

— Зря рассчитываете. Уж кому-кому, а адвокату я помогать не стану!

Такой ответ развеселил Брендона.

— Может быть, присядем? — предложил он.

Трини, ничего не ответив, плюхнулась в стоявшее рядом кресло и сразу закурила. О’Брайан сел напротив.

— Значит, вы не любите адвокатов? Очень распространенное мнение. Но позвольте спросить: к кому первому вы побежите, если даже наступят на хвост вашей кошке?

— К ветеринару! — зло отрезала Трини. — Вы защищаете развратников, насильников и убийц — из шкуры вон лезете, доказывая их невиновность! Скажете, что неправда?

— Мой долг, — возразил Брендон, — не избавлять преступников от наказания, а следить, чтобы в отношении них были соблюдены все законы, суд был беспристрастным, а приговор — справедливым. И самое главное — чтобы не осудили безвинного!

— Все равно, — продолжала она, нервно стряхивая пепел, — если светит кругленькая сумма, вы докажете, что черное — белое, а белое — черное. Наизнанку вывернетесь, но добьетесь оправдания. Вся ваша братия такова!

Во время разговора становилось заметным, что рот у Трини немного великоват, особенно сейчас, когда он чересчур энергично двигался на искаженном от злобы лице.

— Не стоит, миссис Дадли, по одному-двум адвокатам, с которыми вы имели дело, судить об остальных, — спокойно продолжал Брендон. — Да будет вам известно, что бóльшую часть дел я веду совершенно бесплатно.

Трини презрительно фыркнула.

— Хорошо, — твердо произнес он, решив прервать дискуссию о низости адвокатов, — скажите хотя бы: в городе ли мистер Дадли?

— Сэм? — переспросила Трини, быстро затушив сигарету. — Он уже третий месяц в клинике. Сэм Дадли потерял остатки разума, если он у него вообще когда-то был.

Брендон удивленно поднял брови.

— У Сэма раздвоение личности, — глухо продолжала она. — Лавры убийцы не дают ему спокойно спать!

— То есть… Сэм приписывает себе убийство, в котором был обвинен его брат?