Игорь Крутов - Мясник

— Вот, — сказал Семен. — Я только-только хотел перейти к делу, но меня отвлекли несознательные товарищи. Короче: сегодня завершаю одну операцию. Все мои люди на местах. А как только все закончится, поставлю им новую задачу.

— Какую? — спросили в один голос Петр и Никита.

— Если честно — пока не знаю, — признался Семен. — То есть я еще не знаю подробностей. Но к вечеру все буду знать. Мне нужно только обмозговать кое-что.

— Что? — снова в один голос спросили друзья.

— Никита, — Семен предостерегающе поднял руку. — Ты меня сейчас не доставай, ладно? Считай, что ты мой клиент, и с этой минуты я все беру на себя. Я так привык, понял?

— Клиентом твоим, наверное, накладно быть, а, Семен? — спросил Никита. — Я ведь не потяну. Дорого берешь-то?

— Навалом! — сообщил ему Семен. — Мои профессионалы стоят очень дорого, но они того стоят, поверь мне.

— Вот я и говорю, нет у меня таких денег, чтоб заплатить твоим волкам, — по-вторил Никита.

— А тебе повезло, — усмехнулся Семен. — Как раз сегодня у моей фирмы благотворительный день. Раз в году мы выполняем какое-нибудь дело бесплатно. Абсолютно.

Никита все понял и усмехнулся.

— А не разоришься?

— Исключено! — твердо заявил Безруков. — Наоборот. Это, как правило, окупается сторицей.

— И давно у тебя это повелось? — спросил Петр.

— С сегодняшнего дня, — не моргнув глазом, ответил Семен. — Так я не понял, — передразнил он Никиту. — Мы ищем Танечку или так и будем дурью маяться?

— Что с тобой? — пригляделась к ней Вероника. — Потекла, что ли? В каком смысле? — не поняла Таня. Ну, месячные, что ли?

— Нет, — смутилась Таня. — Почему именно — месячные? Просто… Голова болит.

Вероника нетерпеливо мотнула головой.

— Ничего страшного, — сказала она тоном, не терпящим возражений. — Голова болит — жопе легче будет. Слышала такую народную мудрость? Слышала. И Ну, вот и собирайся.

Андрей смотрел куда то в сторону.

Что-то мне не хочется никуда идти, — сказала Таня, когда остальные уже собрались выходить из квартиры, чтобы ехать «покорять» Москву.

Она повернула к нему голову в надежде, что тот поддержит ее. Но он прятал глаза.

Генка насмешливо произнес:

— Я знаю, почему у тебя башка трещит.

— Почему? — беспомощно спросила Таня.

— Да трахаться ты хочешь, — засмеялся Генка. — Сколько ты из себя целку ни строй, а организм своего требует. Любишь ты это дело, а признаться не хочешь.

— Козел ты, Каюмов, — ответила ему Таня. — У тебя скоро крыша на этой почве поедет.

— Мне-то что? — пожал тот плечами. — Я когда захочу, тогда и трахну кого захочу. Для меня это не проблема.

Таня махнула рукой.

— Короче, вы идите, — сказала она. — А я тут побуду. Поесть вам приготовлю, картошки начищу.

Генка посмотрел на Андрея. Тот растерянно пожал плечами. Но Вероника была несогласна.

Нет, — сказала она. — С нами пойдет.

Таня уже и так поняла, что идти все равно придется. Иначе не отстанут. Она давно пожалела, что связалась с этими недоумками. Но и оставаться дома тоже было невмоготу. Ладно, там посмотрим.

— Черт с вами!

Матрацы они нашли на удивление быстро. Они их даже не искали. Загадочная Вероника просто сказала, что отлучится на некоторое время, а через полчаса пришла, волоча с собой два вполне приличных спальных мешка.

— Молодец! — похвалил ее Генка. — Откуда?

— От верблюда, — буркнула Вероника, предпочитая не вдаваться в подробности.

Генка не рискнул повышать голос и требовать к себе уважения. Он давно уже решил про себя по пустякам с этой бабой не базарить, только если борзеть начнет. Ну ее на фиг, базарить с ней! Мало ли на что она способна. Квартира у нее откуда-то, матрацы из-под земли достает. Прямо Бермудский треугольник какой-то.

Почему именно Бермудский треугольник, он не понимал. Он не любил разгадывать загадки.

Только теперь до него дошло, что Вероника что-то ему говорит.

— Что? — переспросил он.

— Я говорю, базарчик тут рядом, — повторила ему Вероника. — Купи картошки, хлеба, помидоров. Не голодными же спать ложиться.

Ему не понравилось, что его посылают за продуктами, как последнюю «шестерку». Послать Андрея, что ли? Тому это тоже вряд ли понравится. Но нужно же марку держать. Эдак и вправду можно «шестеркой» стать. Такие дела быстро делаются.

Он уже открыл рот, чтобы послать А] щ-рея, но тот его опередил.

— Пошли на пару, — предложил он, поднимаясь с пола.

«Да, это лучше, — с облегчением подумал Генка. И врага не наживаю, и марку держу».

— Пошли.

Оставшись наедине с Вероникой, Таня спросила, чуть поколебавшись:

— Слушай, Вероника, а почему ты только два матраца принесла? Больше не было, да? Может, мне сходить и попросить? Ты только скажи, у кого?

Вероника в недоумении уставилась на нее:

— А зачем тебе?

— Ну… — замялась Таня. — Нас же все-таки четверо, правда? Конечно, вы с Генкой можете и на одном матраце, но мы с Андреем…

— А чо — вы с Андреем? Дворяне, что ли?

— Нет, при чем тут дворяне? — возразила Таня.

Вероника протянула к ее носу указательный палец с грязным ногтем и внушительно сказала:

— Короче, Танюха, — казалось, что у нее никогда не бывает никаких сомнений. — Так не делается. Ты уже Андрюхе дала в поезде? Дала. Сломал он тебе целку? Сломал. Так что делай, что тебе говорят, и не строй из себя девочку. Поздно.

— В поезде он меня изнасиловал, — возразила Таня.

Вероника снова удивленно на нее посмотрела.

— А какая разница? — спросила она, пожимая плечами.

Таня поняла, что спорить бесполезно.

— В общем, так, — сказала она. — Дала я или не дала, теперь уже об этом говорить поздно.

— Ну! — воскликнула Вероника. — А я тебе о чем говорю три часа?!

— Но больше я ему давать не собираюсь, — спокойно добавила Таня.

— Что?! — выпрямилась Вероника и так грозно посмотрела на Таню, что той стало не по себе.

— Больше я ему давать не собираюсь, — повторила она тем не менее довольно твердо.

Вероника покачала головой и почмокала губами.

— Ну ты ва-аще! — проговорила она. — Только не получится это у тебя.

— Получится!

— Не-а! — качала та головой. — И знаешь, почему?

— Почему?

Вероника приблизилась к ней почти вплотную и стала говорить ей прямо в лицо, губами чуть не касаясь ее подбородка.

— А потому, — говорила она, — что ты воображаешь себя хер знает кем, и от этого могут быть неприятности у нас всех. Блядью, конечно, быть нехорошо, но хуже целки вообще никого нет, понятно. Если ты будешь из себя корчить Снегурочку, я первая дам тебе по мозгам, а потом еще и за ноги держать буду, пока Андрюха тебя драть будет. А будешь кочевряжиться — и Генке скажу, чтобы дрючил тебя, пока не поумнеешь. Он согласится, с радостью согласится, я его, мудака, хорошо знаю.