Пётр Кожевников - Год Людоеда. Время стрелять

— Товарищ подполковник, невозможно собак отогнать! — сетовал майор. — Голодные они, блин, что ли? Или уже к человечине, что ли, приучены? Прут на нас как танки! Может, их отстрелять?

— Из табельного оружия? Молодец! Побольше бы нам таких специалистов! — отозвался старший по чину. — Возьми палку да шугани их хорошенько! Ну что, показать, как это делается? А ты будешь со свечкой стоять, да?.. А, Сергей Петрович! Милости просим! Мегрэ и Пуаро отдыхают!

К зданию школы подъехала вишневая «семерка» с эмблемой на боковых дверях: «Эгида-плюс». Из машины вышли четверо мужчин и направились к месту события.

— Не преувеличивайте нашего скромного значения, — улыбнулся Плещеев, подошедший в сопровождении сотрудников «Эгиды-плюс». — Вы извините, что мы так нагрянули, но похоже, что мы с чем-то подобным уже сталкивались.

— Вы нам позволите осмотреть труп? — спросил Федор Борона. — Я подозреваю, что это дело рук одного и того же человека.

— Человека?! — гневно переспросил Борис Следов. — Да это не человек, это дьявол!

— Конечно, Петрович, осматривайте во всех проекциях, — гостеприимно вывернул ладони и развел пальцы подполковник. — Только у нас тут не совсем чтобы труп — у нас пока только части трупа. Мы, собственно говоря, еще не все и собрали. Знаешь, наподобие конструктора получается: ножки — здесь, ручки — там!

— Давайте я вам помогу, Федор Данилович? — вызвался Следопыт. — Я ведь санитар, то есть тоже в каком-то смысле медик, тем более постоянно работаю с моргом.

Неожиданно раздались писклявые электронные позывные, обозначавшие вступительные аккорды Сороковой симфонии Бетховена. Большинство присутствующих рефлекторно начали ощупывать свои карманы, но тотчас спохватились и обратили внимание на источник звука, которым оказался Следов.

— Да это у меня пейджер засигналил, мне его как сотруднику охранной фирмы выдали, — словно оправдывался Борис. — Наверное, какое-нибудь сообщение пришло. А вот, точно: «Сынок, не забудь отправить письма, а днем выгулять собак. Целую. Мама». Ну, это мама моя, она же сама не ходит, а животных у нас много, вот я их и выгуливаю! А письма она всем пишет: и начальнику ГУВД, и губернатору, и даже президенту!

— Папа, ну как ты, очень устал? — Лолита подошла к прибывшей группе и с участием посмотрела на Станислава Весового, стоявшего рядом с Плещеем. — Ты не голодный? У меня тут с собой кексик, хочешь? Как тетя Соня?

— Да нет, Дашенька, я пока ничего не хочу; все в норме, жалко, конечно, Игореню, каким бы он ни был. Соня в порядке: мы ее завезли домой, там у нее мальчик, ну, об этом потом. В общем, она в норме, только собирается в рейд по неблагополучным квартирам, в которых проживают дети. Ну это же Соня! — Станислав Егорович машинально принял из рук дочери скромную выпечку и поднес ее ко рту. — А Кумир что? Судя по рассказу Морошки, в сложившейся ситуации это было неизбежно. И потом, я не представляю, как бы он жил дальше, — причинить людям столько зла!

— Боря, проснись! — Федор Данилович сидел на корточках возле частей трупа, сложенных милиционерами в анатомическом порядке: голова, верхняя часть тела и руки. — Глянь-ка сюда повнимательней.

— Ой! Да это же Люба Бросова! — сорвал свой подростковый голос Следов. — Про нее уже говорили, что она куда-то исчезла, и на кормежки ночные она не приходила. А из приюта ее Ангелина выгнала. Да я знаю, за что она девчонок выгоняет! Кстати, и мальчишек тоже! Только не все же могут этим делом заниматься! Да! Я так и написал губернатору, а теперь пишу президенту! — Следов покраснел и окинул всех присутствующих непримиримым взглядом.

— Да, Боря, ты прав, это Любка-проводница, — подтвердил Борона. — Во всяком случае, голова ее, а принадлежность остальных частей тела скоро определят эксперты. А где же нижняя часть живота, ноги?

— Ищем, — обронил подполковник и обратился к прильнувшему к рации майору: — Ну что у тебя, нашли?

— Так точно, товарищ подполковник, со Смоленского кладбища сообщают, что там, кажется, все остальное, — майор отключил рацию и сосредоточился на невидимом противнике. — Ну почему вас, ублюдков, нельзя на открытый бой вызвать? Получается, что вы нам объявили войну, а мы ее вести не можем! Где враг, где штаб, армия? Вот хреновина какая! А они нас кладут одного за другим! За что девчонку растерзали? Зверь, тот хоть по нужде убивает — жрать хочет, а эти, прости господи, ради своего удовольствия насилуют, пытают, расчленяют, а мы только хороним! Мне кажется, это несправедливо!

Старинный склеп на Смоленском кладбище был оцеплен милицией. Команда Плещея вместе с телегруппой беспрепятственно приблизилась к месту скопления сотрудников милиции, которые хоть и не все были одеты в форму, но несли на своих лицах и даже фигурах некую печать человека, вызвавшегося отвечать за правопорядок в обществе.

— А где же наш фотограф-общественник? — обернулась Лолита. — Неужели в глубоком обмороке в школьном медкабинете?

— Кто, доченька? — переспросил Весовой. — Ты что, кого-то из своих телевизионщиков потеряла?

— Да нет, папа, не из своих, а мужичок какой-то с фотоаппаратом ко мне прилип с просьбой о протекции, менты ему, видишь ли, расчлененку снимать не дают! Я его благословила, а теперь не вижу, — еще раз осмотрелась Руссо. — Вот я и думаю, куда бы он мог деться, если ему все это так интересно?

— Да, есть такие фанаты, — покачал головой Борона. — Мне как-то директор зоопарка говорил, что у них сейчас нет денег на специалистов, которые следят, так скажем, за интимной стороной жизни их питомцев, так он получает всю необходимую по этой части информацию у фанатов, а конкретнее, маньяков, которые денег на билеты не жалеют и целыми днями бегают от клетки к клетке, чтобы запечатлеть пикантные подробности соития.

— Федор Данилович, пометь себе в планы на ближайшие дни поездку в спецпсихбольницу, — сообщил Плещеев, завершив негромкий разговор по мобильнику. — Я считаю, что нам консультация Германа Олеговича просто необходима.

— Да, Петрович, Деменцев еще со студенческой скамьи все знал про маркиза де Сада и Захер-Мазоха, — улыбнулся Борона. — Он и диссертацию писал по своей любимой теме!

— Как вы сказали? — встрепенулся Следов. — Это о чем?

— Да не о том, сынок! — потрепал молодого человека по взъерошенной голове Весовой и тут же, заметив перхоть, заискрившуюся в лучах солнца, пронзающих темный склеп сквозь прорехи в обветшавшей жестяной крыше, с недоумением посмотрел на свою руку: — Фу ты, ерунда какая!

— Труп несвежий, предположительно мог храниться несколько дней в холодильнике или прохладном помещении, — звучал в склепе немолодой хриплый женский голос. — Расчленение могло быть произведено острыми режущими предметами, как-то: топором, пилой или иными. Поверни-ка ее ко мне местом распила!