Илона Волынская - Смерть и побрякушки

Не произнося ни слова, Марина кивнула. Катька еще побегала туда-сюда.

— Но и ребенок не может до бесконечности сидеть в машине.

Марина снова кивнула.

— Хорошо, пусть так. — трагическим тоном сказала Катька, — Пусть сегодня им все сойдет с рук! Но когда они распугают всех клиентов, тогда…

Все еще переживая свою мучительную обиду Катька покатила тележку вон из кабинета. Марина все также молча последовала за ней. Выходя, она заметила, как в глубине коридора мелькнула мужская тень — невидимый менеджер следил, когда же оскорбленным посетительницам надоест добиваться справедливости.

Возмущенно пофыркивая и что-то бормоча себе под нос, Катька везла тележку мимо касс, прямо к машине.

— Женщина, стойте! — уже другой, незнакомый охранник, догнал ее уже за раздвижными дверями. Молча вытащил пакеты с покупками, сунул их Катьке в руки и повез пустую тележку обратно в магазин, хмуро бросив через плечо, — Во бабы наглые! Тащут, будто свое! Гоняйся тут за ними!

— Во всем мире! — отчаянно вскричала Катька, потрясая зажатыми в руках пакетами, — Во всем мире в супермаркетах!.. А тут!

— Ну и ехали бы во весь мир, — хмуро посоветовала бредущая мимо женщина, — Чего сюда таскаться?

Катька смолка, словно захлебнувшись. От машины к ней уже спешил Кирилл, из супермаркета бежала Марина. Катька молча вручила им пакеты, подбежала к машине и вытащила из багажника свою дорожную сумку.

— Катька! Катюха, ну ты чего! Ну нельзя же так близко к сердцу! Ну ты же знаешь, как у нас все…

— Забыла, — Катька на мгновение остановилась, перевела дух, — Знаешь, совсем забыла. А сейчас поняла — и вспоминать не хочу! И вообще, я за детей беспокоюсь, и Руди… Он такой рассеянный. Нет, я не могу позволить себе долгое отсутствие. Meine Zeit ist sehr begrenzt. Ich leider haben nach Hause zu gehen. [10] Мое время очень ограниченно. Мне, к сожалению, нужно домой. (нем.) . Провожать не надо. Рейс через два часа, пока я билет зарегистрирую, пока контроль пройду…

Она нырнула в машину, крепко расцеловала Сашку в обе щеки. На мгновение прижала к себе Марину, коротко тряхнула руку Кирилла, и отчаянно замахала рукой, подзывая такси. Машина оторвалась от катящего мимо транспортного потока, и Катька стремительно, словно выпрыгивала из горящего дома, метнулась внутрь.

— Auf Wiedersehen! [11] До свидания (нем.) Приезжайте в отпуск, всегда рады, — фрау Хофмайер прощально взмахнула рукой, — Alles Gute! [12] Всего хорошего! (нем.)

И такси отчалило.

Марина проводила его долгим прощальным взглядом.

— Не вернется. Аншлюс Австрии Катериной состоялся.

Возле парадного их поджидали. Мрачная промерзшая фигура злобно переминалась на пронзительном зимнем ветру.

— Приятно быть богатым, — прозвучал ехидный голос, — На Новый год в Вену — лихо.

— Завидовать, тем более детям, нехорошо, — отрезал Кирилл, — А вам и по должности не положено, господин следователь.

«В третий раз не узнала» — подосадовала Марина. Рядом с ними стоял подозрительный молодой следователь, которого так смущала ее манера слышать плач и видеть убийц сквозь двери.

— Да я не ребенку, упаси бог, я Марине Сергеевне завидую, — усмехнулся следователь.

— А кроме зависти, у вас ко мне еще что-нибудь есть? — осведомилась Марина.

— Ох, есть, даже удивительно, сколько есть, — подчеркивая всю безбрежность своего удивления, покрутил головой следователь. Он присел на корточки перед Сашкой, тот вжался в Маринину ногу, подозрительно позыркивая на незнакомого дядьку, — Вот, например, по полученным нами данным, в Вену вы улетали втроем, а обратно молодой человек летел один. Как вы в страну вернулись, Марина Сергеевна?

— А что, теперь вместо подписки о невыезде следственные органы берут подписку о невъезде? — поинтересовалась Марина.

— Никаких подписок у вас не брали, — буркнул следователь, — Жаль, следовало бы. А то прям беда. Как вы, Марина Сергеевна, Новый год по-крутому праздновать отбыли, у нас обвал трупов. Испортили нам, простым труженикам, наш простой праздничек — ни водочки тяпнуть не дали, ни оливьешкой закусить.

Марина подобралась. Сейчас он скажет о смерти Обстоятельства. Страх за Сашку, ужас перед возможным предательством Кирилла, драгоценности, все это заставило ее забыть о покойнике. Теперь она не знала как себя вести. Изобразить изумление? Она не слишком искусная актриса. Признаться, что ей известно о гибели Обстоятельства? Спрашивается, откуда?

— Сперва любовник ваш, — при этих словах следователь метнул взгляд на Кирилла и уточнил, — Бывший. Долго жить приказал. От снайперской винтовки. А теперь еще и компаньон.

Марина задохнулась от ужаса и неожиданности.

— Эдичка? Как? Когда?

— Вчера. Через день после вашего…друга. Как ждал кто, пока вы, Марина Сергеевна, отъехать изволите.

— Я и точно отъехать изволю, — пробормотала Марина, — Мозгами. Прямо сейчас.

— Я так понимаю, вы обвиняете Марину Сергеевну в организации двойного убийства, — деловито-невозмутимо сообщил Кирилл, вытаскивая мобилку, — Наверное, мне следует позвонить адвокату…

— Ничего вам не следует, — досадливо оборвал его следователь, — И никого я не обвиняю. Пока. Тем более, что господин Макаров вообще погиб в автокатастрофе. Типичный несчастный случай. Дороги сейчас скользкие, а он выпил…

— Так какого черта вы сюда явились с дурацкими намеками? — возмутился Кирилл.

— Захотелось встретить красивую женщину…

— Порадовать неприятностями, — в тон ему продолжила Марина, — Встретили. Порадовали. Теперь — прощайте.

— До свидания, Марина Сергеевна, до очень скорого свидания.

— Ничего у них нет. Иначе не стал бы он сюда являться, дешевый фарс устраивать. Тычутся в разные углы без всякого толка. А жаль, — вздохнул Кирилл.

— Ты лучше подумай, что начнется, когда он узнает про поезд и убитую проводницу. Тогда нас сразу посадят.

— Не смогут, — заявил Кирилл, но в голосе его слышалась неуверенность.

Маринин мобильник истошно затрезвонил.

— Надо же, всю Австрию молчал, а теперь разорался, — она нажала кнопку.

— Марина Сергеевна, — она всего один раз слышала этот вальяжный баритон, но узнала его мгновенно. Главного инвестора надо знать в лицо, по голосу, и со спины.

— Мне сказали о вашем горе. Примите мои глубочайшие сожаления, — с приличествующей печалью заговорила Марина.

— Мальчик мертв, — выдохнул папаша Эдички, — И теперь уже поздно как-то налаживать наши отношения.

— Не знаю, что и сказать, — пробормотала Марина. Она действительно не знала, — Крепитесь. Ради других ваших детей. Вы нужны им.

— Спасибо, Мариночка, — старый мафиози, похоже, и впрямь растрогался, — А как дела нашего концерна? Вы все уладили с фондами?