Ларс Кеплер - Гипнотизер

– Я тебя так вздую, что ты неделю сидеть на сможешь, – объявил он и глянул на меня.

Трясущимися руками запер шкафчик.

– Много работаешь, – сказал я.

– А? Да, верно, у меня было…

Он замолчал и тяжело сел на лавку. Я спросил:

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Отлично. Ты-то сам как?

– В пятницу встречаюсь с правлением.

– Верно. Тебя больше не будут финансировать. Вечно одно и то же.

– Да я и не слишком волнуюсь, – отмахнулся я. – Я хочу сказать – по-моему, все идет хорошо. Мои исследования не стоят на месте, дело движется, у меня чертовски хорошие результаты.

– Я знаком с Франком Паульссоном из правления, – сказал Ларс и поднялся.

– Правда? Как?

– В армии вместе служили, в Будене. Он головастый и довольно открытый.

– Это хорошо, – тихо сказал я.

Мы вышли из раздевалки, и Ларс схватил меня за руку:

– Хочешь, я позвоню ему и просто попрошу, чтобы они поставили на тебя?

– А можно? – спросил я.

– Вряд ли, но чем черт не шутит.

– Тогда пусть все остается как есть, – улыбнулся я.

– Но ты же должен продолжать исследования.

– Все устроится.

– Кто знает.

Я посмотрел на него и нерешительно сказал:

– Хотя это, может, было бы глупо.

– Я позвоню Паульссону вечером.

Я кивнул. Ларс, улыбаясь, легонько хлопнул меня по спине.

Когда мы в скрипящих кроссовках выходили в гулкий просторный зал, Ларс неожиданно спросил:

– Ты не хотел бы взять у меня пациентку?

– А в чем дело?

– У меня не хватает на нее времени, – объяснил он.

– К сожалению, я уже набрал группу.

– Ладно.

Я начал растягиваться, ожидая, когда освободится пятая дорожка. Ларс топтался рядом, проводя рукой по волосам и откашливаясь.

– По-моему, Эва Блау подходит для твоей группы, – сказал он. – Потому что она черт знает как завязана на травме. Во всяком случае, мне так кажется. Не могу пробить ее скорлупу, ни единого раза не получилось.

– Я с удовольствием что-нибудь посоветую, если ты…

– Посоветуешь? – перебил он и понизил голос: – Если честно, мне с ней все ясно.

– Что-нибудь случилось? – спросил я.

– Да нет… Я думал, что она очень тяжело болела, в смысле – физически.

– Но она не болела?

Ларс какое-то время смотрел на меня, напряженно улыбаясь, потом спросил:

– Ты не можешь просто сказать, что берешь ее к себе?

– Мне нужно подумать.

– Поговорим попозже, – торопливо бросил он.

Ларс затрусил на месте, остановился, беспокойно взглянул на вход, рассмотрел входящих, потом прислонился к стене.

– Прямо не знаю, Эрик. Было бы здорово, если бы ты посмотрел Эву. Я бы…

Он замолчал и глянул на дорожку: у двух молодых женщин, по виду студенток-медичек, еще оставалась пара минут. Когда одна из них споткнулась и пропустила простой стопбол, он фыркнул и прошептал:

– Корова.

Я посмотрел на часы и размял плечи. Ларс грыз ногти. Под мышками у него расплылись пятна пота. Лицо постарело, осунулось. Рядом с залом кто-то крикнул; Ларс дернулся и оглянулся на двери.

Женщины собрали свои вещи и ушли с дорожки, о чем-то щебеча.

– Теперь наша очередь, – сказал я и пошел вперед.

– Эрик, я когда-нибудь просил тебя взять пациента?

– Нет. Но у меня просто группа заполнена.

– А если я за тебя отдежурю? – быстро спросил он и внимательно посмотрел на меня.

– Заманчиво. – Мне стало любопытно.

– Я подумал – у тебя семья, тебе нужнее побыть дома.

– Она опасна?

– В каком смысле? – с неуверенной улыбкой спросил он и начал щипать свою ракетку.

– Эва Блау? Ты считаешь, что она опасна?

Он опять бросил взгляд на двери.

– Не знаю, что и ответить, – тихо сказал он.

– Она тебе угрожала?

– Ну… все пациенты такого типа могут быть опасными, тут сразу не скажешь. Но я уверен, что ты с ней справишься.

– Обязательно справлюсь.

– Ты берешь ее? Эрик, скажи, что берешь. Берешь?

– Беру, – ответил я.

У Ларса порозовели щеки, он повернулся и пошел к линии подачи. Вдруг по внутренней поверхности бедра у него побежал ручеек крови; он вытер кровь рукой и глянул на меня. Сообразив, что я видел кровь, он пробормотал, что у него проблемы с пахом, извинился и хромая ушел с дорожки.

Прошло два дня. Я только что вернулся в свою приемную, когда в дверь постучали. Я открыл. В коридоре стоял Ларс Ульсон, а в нескольких метрах от него – женщина в белом плаще. У нее был беспокойный взгляд, а нос красный, как будто она замерзла. Худое острое лицо ярко накрашено, вокруг глаз голубые и розовые тени.

– Это Эрик Мария Барк, – сказал Ларс. – Очень хороший врач. Лучше, чем я когда-нибудь буду.

– Вы рано, – сказал я.

– Мы договорились? – нервно спросил он.

Я кивнул и пригласил их войти.

– Эрик, я опаздываю, – тихо ответил Ларс.

– Было бы хорошо, если бы ты присутствовал.

– Я знаю, но мне нужно бежать. Звони мне в любое время, я отвечу, хоть среди ночи – когда угодно.

Он умчался, а Эва Блау прошла за мной в кабинет, закрыла за собой дверь и посмотрела мне в глаза.

– Это ваше? – неожиданно спросила она и протянула мне фарфорового слоника на дрожащей ладони.

– Нет.

– Но я же видела, как вы на него посмотрели, – с издевкой сказала женщина. – Вы его захотели, правда?

Я набрал в грудь побольше воздуха и спросил:

– Почему вы думаете, что мне хочется этого слоника?

– А вам не хочется?

– Нет.

– А этого хочется? – спросила она и задрала платье.

Она была без трусов, волосы на лобке сбриты.

– Эва, не нужно так делать.

– Ладно, – сказала она, ее губы нервно дрожали.

Она подошла слишком близко ко мне. От ее одежды резко пахло ванилью.

– Давайте сядем, – невозмутимо предложил я.

– Друг на друга?

– Можете сесть на диван.

– На диван?

– Да.

– Тогда это вам следует сесть на диван. – Жещина сбросила плащ на пол, подошла к письменному столу и уселась на мой стул.

– Может быть, вы хотите немного рассказать о себе? – спросил я.

– А что вас интересует?

Я задумался: может ли она, несмотря на все свое напряжение, легко поддаться гипнозу или будет сопротивляться, попытается остаться замкнувшимся в себе наблюдателем.

– Я вам не враг, – спокойно объяснил я.

– Не враг?

Она выдвинула ящик стола.

– Перестаньте, – попросил я.

Она пропустила мои слова мимо ушей и принялась грубо шарить в бумагах. Я подошел к ней, отвел ее руку, задвинул ящик и решительно сказал:

– Этого делать нельзя. Я просил вас перестать.

Она упрямо посмотрела на меня и снова выдвинула ящик. Не спуская с меня глаз, вытащила пачку документов и швырнула на пол.

– Прекратите, – жестко сказал я.

У женщины задрожали губы. Глаза наполнились слезами.

– Вы меня ненавидите, – прошептала она. – Я знала, знала, что вы будете меня ненавидеть. Все меня ненавидят.