Либба Брэй - Логово снов

– Ничего, выживешь, – сказал Сэм. – Если только эти голодные духи нас не сцапают. Тогда – нет. Зато температура окружающей среды разом перестанет тебя волновать. Так на так это будет самая крутая вечеринка на Манхэттене. Гип-гип, ура.

– Веселое у вас настроение, как я погляжу, парниша, – сказала Эви.

– А я вообще веселый, – процедил Сэм сквозь зубы, светя фонариком на рельсы впереди. – Давай, дуй вперед.

Мемфис поглядел вверх, вбирая взглядом все закопченное величие подземки.

– Тут даже как-то красиво, а? Типа целый город под городом.

– Как скажешь, Поэт. Ну что, далеко еще? – отозвалась Тэта, глядя себе под ноги: не хватало еще, чтобы туфля застряла между шпал.

Мемфис черкнул лучом по бетонным аркам.

– Если Лин права насчет станции Бича, футов сто.

Крыса кинулась вдоль рельса, Тэта ахнула. Мемфис обнял ее за плечи.

– Она испугалась нас больше, чем мы ее.

– Тогда она наверняка сдохнет от ужаса.

Кругом появилась вода. Она воняла серой и гнилью. Они прикрыли носы и стали дышать ртом.

– Сэм, – сказала вдруг Эви. – Чего-то я не понимаю, что творится.

– Насколько ты пьяна?

– Да иди ты. Я про… про все вот это. Мертвецы, Джон Хоббс, Уилл, Ротке, карты, которые мы нашли… Проект «Бизон», – c похмелья язык у нее ворочался тяжело. – Я тебе должна кое-что сказать Сэм. Про сегодняшний вечер и про то, что случилось на радио.

Сэм нетерпеливо махнул рукой с фонариком; свет плеснул на железо и грязь.

– Ты сейчас хочешь об этом поговорить? Здесь?

– Тс-с-с, слушай. Тот парень принес мне считать расческу. Ну, гребешок такой. Сэм, она принадлежала Джеймсу, – сказала Эви, держась за его спину, чтобы не навернуться в темноте.

– Ты о чем вообще говоришь?

– О расческе. Он сказал, она его друга, но он врал, Сэм. Расческа была моего брата. В трансе я увидела Джеймса.

Сэм старался держать фонарик ровно, а сам в это время переваривал услышанное.

– Ты этого парня знаешь?

– В жизни не видала, клянусь.

– Тогда откуда у него расческа твоего брата?

– Сказал, ему заплатили, чтобы он ее мне подсунул. Люди в темных костюмах.

– Думаешь, это те же, что вломились на почту… после того, как туда вломились мы?

– Да не знаю я, Сэм. Я больше вообще ничегошеньки не знаю. – Эви сглотнула. – Как вот про нас с тобой, например.

– Нет никаких нас с тобой, ты это предельно внятно сегодня объяснила, – сказал Сэм. – Слушай, ты меня попросила сыграть роль, я сыграл. Дальше я работаю соло.

– И кто теперь врет? Я читала твои личные вещи, забыл? Я тебя знаю.

– Ни хрена ты не знаешь.

Однако джин был не намерен дать Эви запереться в себе.

– Я тебя видела. Настоящего тебя. Я держала твои тайны в руках, вот так. Ты боишься, Сэм. Притворяешься, что нет, а на самом деле душа в пятках. Как и у всех у нас.

Сэм свирепо развернулся к ней.

– Все, что ты знаешь, – это вечеринки, развлечения да болтать людям, что они хотят услышать на радио. А, да, еще сердца разбивать.

Он решительно двинулся дальше, светя фонарем вперед, во тьму. Какого дьявола он дал ей так себя разбередить? Вот и пускай людей после этого внутрь… Единожды сняв броню, ее потом очень уж трудно напялить назад.

Эви заковыляла следом.

– Точняк. Совсем забыла: я же просто девчонка с радио. Я, между прочим, читаю то, что люди сами решают мне дать, Сэм. А ты крадешь, что пожелаешь, и никогда не думаешь, кому это сколько будет стоить.

В глазах ее набухли слезы.

– Не реви, – сказал Сэм; внутри у него как-то все перепуталось. – Только не реви. Не могу, когда женщина ревет.

– Хрен тебе, а не мои слезы, Сэм Ллойд! Отзываю ставку, – зубы у нее уже хорошо так стучали. – Но не смей говорить мне, что я знаю и чего не знаю. Потому что ты сам не знаешь.

– Да я даже не знаю, о чем мы сейчас спорим.

– Давай уже уложим призрака баиньки. Мне ванна нужна. Мне, блин, двенадцать ванн нужно. А завтра мы объявим о трагическом завершении нашей помолвки. Хочешь быть один? Будешь, – пообещала Эви, и они пошли дальше молча.

Воды уже было по середину голени. Она стекала по бокам тоннеля и плескала на ходу им на одежду, пробирая холодом до костей. Эви поглядела через стальную опорную арку тоннеля на ту сторону путей, c платформой обратного направления. Тьма на мгновение озарилась, показав выбеленный силуэт мужчины в шахтерской каске. Что-то в нем было неприятно неправильное. Вот он упал на корточки… рот его все открывался и закрывался, открывался и закрывался…

Эви ахнула.

– Ну, что еще? – сердито спросил Сэм.

– Ты это видел?

– Что – это?

Эви ткнула пальцем через арку в пустое место.

– Ничего, – сказала она. – Ничего.

– Эй, я вроде нашел! – крикнул впереди Мемфис.

Он стоял перед старыми воротами, украшенными вызолоченными цветами – останки давно минувшей эпохи. Никакая ржавчина не могла скрыть их былой красоты. Мемфис и Сэм растащили створки против напора воды; петли протестующе завизжали, недовольные необходимостью снова работать после стольких лет сна.

– Ну, вот мы и на месте, – сказал Мемфис.

От фонариков было немного толка в царившей здесь густой, бархатной тьме, но в конце концов глаза немного привыкли к ней. Мемфис повел лучом по заброшенной станции, высвечивая, пусть хотя бы на мгновение, руины ее великолепия.

– Вот ведь дьявол, – выразился Сэм, закидывая голову, чтобы разглядеть высокий сводчатый потолок.

Витражное окно запеклось полувековыми напластованиями пыли. Почерневшая люстра опасно накренилась на полуоборванной цепи. Сэм обмел паутину с выщербленных клавиш рояля, тюкнул одну, но звучать она отказалась. Это было похоже на остатки кораблекрушения, только на суше. Внизу, на путях, возлежал гниющий остов самого первого в Нью-Йорке поезда метро.

– Осторожней на ступеньках, – предупредил Мемфис, спускаясь на нижнюю платформу.

Он сунул голову в вагон и возвестил:

– Тут ничего, кроме куч пыли.

Луч фонаря упал на кольцо битых лампочек вокруг входа на станцию и полустертые буквы на табличке: «ПНЕВМАТИЧЕСКАЯ ТРАНСПОРТНАЯ КОМПАНИЯ БИЧА».

– Все как Исайя рисовал, – пробормотал Мемфис.

– Мне не нравится это место, – сказала Тэта.

– Почему эти уродские призраки не могут являться в каких-нибудь шикарных местах, типа клуба «21», а? – задала вопрос Эви, хлебая из секретной фляжки, до сих пор прятавшейся у нее за подвязкой.

– Эвил! – Тэта с боями изъяла у нее сосуд. – Я тебя прикончу!

– Ну, Тэта! Ты посмотри, какая жуть кругом.

– А ну, мое. – Тэта быстро глотнула и передала фляжку Мемфису. – Только не смей ей отдавать.

– У меня был очень гадкий день! – проорала Эви, так что зазвенела вся станция.

– Тихо ты! – прошипела Тэта. – Смерти нашей хочешь?

– Ты в эфире, Провидица, – сказал Эви Сэм. – Самое время прочесть что-нибудь, чтобы мы уже повыгнали призраков, спасли друзей и убрались отсюда подобру-поздорову.