Либба Брэй - Логово снов

Фары отразились в глазах кролика, проскочившего в зарослях зимней жухлой травы. Уилл не снимал рук с папки газетных вырезок у себя на коленях.

– Не то чтобы совсем, – сказал он после долгого молчания, не сводя глаз с убегающей вперед дороги.

Прежде чем лечь спать, Лин завела будильник, прочла молитвы, зажгла благовония и сунула себе под подушку Джорджеву беговую медаль – да еще руку на нее сверху положила в надежде, что так ей будет проще найти его в сонном мире. Глядя на мерно бегущую секундную стрелку часов, она соскользнула в гипнотический транс – и пробудилась мгновение спустя во сне, хватая ртом воздух. Генри уже был там, он согнулся пополам и тяжело дышал.

– Счастлив тебя видеть.

– С тобой все в порядке? – осведомилась Лин.

– Абсолютно. Просто дай мне минутку отдышаться. Я… не привык так часто ходить по снам. Сейчас меня перестанет мутить и…

– Ты что, не носишь с собой жад?

– Да я и так в полной зад…

– Идиот! – Лин закатила глаза. – Жад, нефрит – это камень такой. Найди и носи с собой. Мне помогает.

Пока Генри восстанавливал дыхание, Лин поискала кругом хоть какой-то намек на Джорджа, но его нигде не было видно.

– Джордж? – прошептала она. – Джордж Хуань? Ты тут?

– Ты чего делаешь? – спросил, подходя к ней поближе, Генри.

– Ничего, – Лин быстро повернулась к нему. – Показалось, я увидела друга. Но я ошиблась.

Туман сполз с улиц старого, скученного, перепутанного города снов, и знакомые сцены заиграли с механическим однообразием: дерущиеся гуляки вываливаются из дверей кабака; дети, вопя, гонятся за катящимся обручем; призрачный трамвай цокает мимо, и вожатый кричит: «Внимание, внимание, Райская площадь!»

– Ха. Картинка в точности та же, – прокомментировал Генри.

– И что с того?

– Ну, это же любопытно, разве нет? У меня бывали раньше повторяющиеся сны, но в них все равно каждый раз было что-то не то, что-то новое. У пугала на поле – другая шляпа, или в доме, которому полагается быть твоим, – вдруг незнакомые комнаты. А тут каждый раз одна и та же цепочка событий и в том же самом порядке. Если я прав, через секунду начнутся фейерверки… вон там!

Генри ткнул пальцем, и небо тут же услужливо расцвело вспышками света.

– Видишь? А теперь… – Генри взмахнул руками, как заправский фокусник, – человека в жилете, пожалуйста!

Словно бывалый актер водевиля, чтущий команду «Ваш выход!», искомый джентльмен явился, слегка нечеткий из-за тумана.

– Леди и джентльмены! Все сюда! Приглашаю вас на прогулку на пневматическом поезде Альфреда Бича. Узрите чудо собственными глазами и удивитесь! Перед вами будущее пассажирского транспорта – прямо у вас под ногами, под этими самыми улицами!

– Похоже, что тут у нас время застряло и ходит по кругу – по какой-то своей причине, – сказал Генри.

Пронзительный крик прозвенел сквозь туманный город, и сразу же вслед за ним…

– Убийство! Убийство! О, убийство!

Генри и Лин прижались друг к другу.

– А… вот… и… она, – возвестил Генри.

Точно по расписанию призрачная женщина под вуалью, в испачканном кровью платье вынырнула из пелены, промчалась мимо них и исчезла в стене магазина готового платья Девлина. Мерцающий портал открылся.

– Бежим! – крикнул Генри, и они с Лин устремились вниз по ступенькам в темное подземелье сна.

Пока они ждали на платформе, Генри рассказал, что с ним случилось после того, как они расстались в прошлый раз, как он нашел хижину и Луи.

– А c тобой-то что было? – спросил он, усаживаясь за старый «Чикеринг» и снова, как в первый раз, дивясь, что вот, надо же, он и во сне может играть на пианино.

– Я тогда встретила еще одну путешественницу по снам. Ее зовут Вай-Мэй, – сказала Лин. – Слишком много болтает. Даже больше тебя.

Генри улыбнулся в ответ на ее колкость.

– Так, значит, нас тут трое? Тесновато становится в этом нашем мире сновидений, а? Но скажи мне, мисс Чань, – из невнятного перебора начала вырисовываться мелодия, – чем ты занимаешься, когда не беседуешь с мертвыми и не провожаешь беспутных музыкантов на подземные станции, где останавливаются волшебные поезда?

– Помогаю родителям в ресторане, – сказала она, усаживаясь на бортик фонтана, чтобы полюбоваться на плещущихся в нем золотых рыбок. – Но я хочу поступить в колледж и заниматься наукой.

– Ага. Та стопка книг, что была у тебя с собой.

– Помню, как я в первый раз прочла об экспериментах Джека Марлоу с атомом. Я подумала, что это мечта.

– Еще бы, – равнодушно отозвался Генри.

Лин поболтала рукой в прохладной воде фонтана.

– Вот что такое эти дискретные частицы энергии, которые мы видим в снах? Или когда я разговариваю с мертвыми – откуда они приходят? И куда уходят потом? Можем ли мы менять свои сны? Я тут повсюду чувствую энергию ци. Если бы я могла понять эту силу, возможно, я бы сумела превратить ее в научное открытие там, в физическом мире.

– Иногда мне удается изменить то, что снится другим, – заметил Генри.

Лин стремительно повернулась к нему.

– Правда? Как? Каким образом?

– Ой, да не волнуйся ты так. Я не могу менять сон напрямую – только делать спящему что-то вроде внушения.

– А. И это все? – Лин сунула руку обратно в фонтан и улыбнулась, когда рыбка принялась пощипывать ее за кончики пальцев.

– Я, между прочим, оскорблен, – протянул Генри. – И, между прочим, это может быть полезно. Если человеку снится что-то скверное, я могу помочь ему выбраться – сказать что-нибудь типа, почему бы нам не посмотреть сон про что-нибудь поприятнее? Про щенят, или про воздушные шары, или про шляпу-цилиндр…

– Про цилиндр? Кто захочет смотреть сон про шляпу-цилиндр!

– Откуда тебе знать? Может, кому-то нравятся официальные сны, – сказал Генри, улыбаясь. – В общем, я просто предлагаю что-то другое, и подчас этого вполне достаточно, чтобы вытащить человека из кошмара.

Он заиграл снова, уже другую мелодию.

– Тебе было страшно, когда ты в первый раз вошла в сон?

– Немножко. Я не понимала, что со мной происходит. Подумала, что вдруг я умерла и теперь проснулась по ту сторону жизни.

– …и пожалела, что не надела цилиндр.

Эту остроту Лин проигнорировала.

– А у тебя как было в первый раз?

– Я решил, что сошел с ума. Как мама.

– Твоя мама сумасшедшая?

Генри пожал плечами.

– Ты хочешь мне сказать, что это не совсем нормально, когда твоя мама день-деньской сидит на фамильном кладбище и разговаривает со статуями святых? Да откуда вам знать, мисс Чань? Дюбуа – крайне респектабельная семья!

– Она всегда была сумасшедшая?

– Нет. Иногда просто на всех обиженная.

– Не смешно.

– Еще как смешно. Ужасно смешно, просто ужасно, – сказал Генри.