Норман Льюис - Подвиг, 1972 г., том 5

Скоро он уже не будет командиром, вспомнил Шэдде и отогнал от себя эту мысль, решив больше не думать об этом. Он немедленно отправится на берег и позвонит Маргрэт. Если она занята, он проведет вечер один. Так или иначе, но он должен развеяться. К чему хандрить наедине с самим собой в каюте?

Шэдде позвонил вестовому и велел подать шлюпку через десять минут. Затем он переоделся в темный костюм, набил портсигар сигаретами и пересчитал деньги в бумажнике. На палубе вахтенный офицер Уэдди помог ему спуститься в шлюпку. Баковый отвалил, и они направились по внутренней гавани в Нюхэвн.

Из первого попавшегося автомата Шэдде позвонил в посольство. Дежурный дал ему номер телефона квартиры Маргрэт.

Она обрадовалась, услышав его голос. Нет, она свободна сегодня. Да, она с удовольствием поужинает с ним.

— Где? — спросил он.

— В «Павильоне» на Лангелина. Очень хороший ресторан, и я люблю глядеть на бухту и корабли.

— Я тоже, — согласился Шэдде. — Где и когда мы встретимся?

— А который час?

Они свернули в сторону Гроннингена и поехали по направлению к Остербогаде. Сперва ему казалось странным и непривычным ехать по правой стороне, но вскоре он к этому привык. Начинало смеркаться. Улицы были уже ярко освещены и многолюдны, несмотря на холодный ветер с моря.

Ощущение радостного возбуждения не оставляло его, и, управляя машиной, он непринужденно болтал о Маргрэт. Велосипедист пересек дорогу, и Шэдде пришлось резко затормозить. Он буркнул: «Будь ты проклят!» — и рассмеялся.

— Будьте внимательны, — встревоженно заметила Маргрэт. — Можете попасть в неприятное положение, если зацепите велосипедиста.

— Эго будет незабываемый день, мадам, — сказал он и запел. Он начал слишком низко, но пел недурно.

Он умолк.

— Уф, дыхания не хватает.

— Продолжайте, продолжайте, — рассмеялась она. — Мне нравится, как вы поете.

Они подъехали к оживленному перекрестку в Трианглене, в он принялся сворачивать влево.

— Нет, нет! — закричала она. — Держите вправо!

Он мгновенно развернул машину вправо, но поздно. Заскрипели тормоза, раздался гулкий удар — кто-то наехал на них сзади.

Шэдде немедленно остановил машину. Владелец наскочившего на них автомобиля уже был на мостовой, маленький, злобный, разъяренный человечек.

— Почему вы свернули налево? Это нарушение! Нельзя поворачивать налево! А затем вы вдруг свернули направо! Ни сигнала, ничего. Откуда я мог знать?! — гневно восклицал он.

Глаза у Шэдде сузились.

— Не кричите на меня, — сказал он холодно, возвышаясь над маленьким человечком, словно башня. — Я не глухой. А почему вы не смотрите, куда едете?

Собралась толпа. Появился полицейский. Человечек принялся изрыгать поток слов, и полицейский терпеливо выслушал его. Затем он достал записную книжку и начал расспрашивать Шэдде и Маргрэт. Да, это ее машина. Да, за рулем находился ее спутник. Да, он гость из Англии. Да, у него есть права. Международные. Нет, при себе их у него нет. Где они? На борту его корабля в гавани. Какого корабля? «Возмездие».

Полицейский воззрился на Шэдде с новым интересом. Большая английская подводная лодка? Да, английская лодка. В толпе пронесся ропот.

— Хотели свернуть влево? — спросил полицейский.

— Да, — ответил Шэдде.

— Здесь поворот запрещен, — полицейский показал на знак. — Взгляните.

— К сожалению, я его не заметил, — сказал Шэдде. — Я привык к левостороннему движению… Хотел повернуть влево в силу привычки.

Маленький человечек подпрыгнул от возмущения и замахал руками.

— Вот видите! Вот видите! Это его вина! — кричал он.

Шэдде посмотрел на него с нескрываемым презрением и холодно произнес:

— Пожалуйста, перестаньте кричать.

— Вы пили сегодня? — спросил полицейский.

Шэдде обернулся к Маргрэт.

— Нельзя ли что-нибудь предпринять? Это чрезвычайно унизительно, я имею в виду допрос на глазах толпы зевак при этом петрушке, который не может хотя бы мгновение постоять на месте!

Маргрэт обменялась с полицейским несколькими фразами по-датски.

— Он просит проехать в полицейский участок и предъявить ваши водительские права.

— Это невозможно. Мы отходим в восемь тридцать утра.

— Я ему сказала. Он говорит, что это не имеет значении. Права предъявить необходимо. Пострадавший желает устроить скандал. Он утверждает, что вы сегодня пили.

— Пил, — раздраженно проговорил Шэдде. — Но только не до такого состояния, как он предполагает. Во всяком случае, давайте поедем в этот чертов участок. Незачем устраивать тут зрелище на потеху зевакам.

Обе машины получили незначительные повреждении — вмятины в крыльях, погнутый бампер. Маргрэт села за руль, Шэдде уселся рядом, а полицейский позади. Все еще продолжая возмущенно бормотать себе под нос, маленький человечек залез в свою машину и упорно следовал за ними. Хорошее настроение Шэдде как рукой сняло. Им овладели подавленность и беспокойство. Чудесный вечер был испорчен. Ситуация, а которой он оказался, была глупой и унизительной, и он беспокоился о возможных последствиях.

В полицейском участке у Шэдде взяли на анализ кровь — для выяснения степени опьянения. Инспектор настаивал, чтобы Шэдде предъявил водительские права. Да, все будет в порядке, если он завтра утром пришлет их с посыльным между семью и восемью утра. Нет, инспектор ничего не может сказать, будет ли возбуждено судебное преследование. Это зависит от анализа крови. Да, пострадавший предъявил иск. Да, они могут уйти, но их, возможно, вызовут в суд на следующий день. Да, инспектор понимает, что лодка отходит завтра в восемь тридцать утра, но закон есть закон…

Жалкие и несчастные, отправились они домой к Маргрэт, которая жила вместе с матерью. Шэдде позвонил первому секретарю посольства и объяснил все, что произошло. Маргрэт взяла трубку и подтвердила его рассказ.

Первый секретарь выслушал их участливо. Ждите, сказал он. Двадцать минут спустя он позвонил и сказал, что Шэдде не будет вызван в суд на следующий день и может покинуть Данию. Однако посольство дало обязательство, что, в случае если против Шэдде будет возбуждено судебное преследование, он вернется в Копенгаген.

— Много шума из ничего, — кисло заметил Шэдде.

— К сожалению, анализ крови не в вашу пользу…

Шэдде принялся протестовать, уверяя, что он не был пьян, и подробно перечислил все, что он выпил, сойдя на берег: двойное виски с содовой, пять или шесть рюмок вина — он не помнит точно сколько — рюмку коньяка с кофе, — и попросил Маргрэт подтвердить это.