Хассо Грабнер - Грань тьмы

Все слова сейчас излишни, неуместны, любое объяснение, даже самое чистосердечное с виду, все только усугубит.

Он встал, немногословно поблагодарил за прием и удалился. Поспешил в гостиницу. Взглянул на железнодорожное расписание — поезд на Осло отходил через полчаса. Сломя голову он бросился на вокзал. Электровоз тронулся с места секунда в секунду. И тут профессору вспомнился господин Кайзер. Он кисло улыбнулся. Увы, торжествовал он преждевременно. Когда через несколько часов поезд сделал остановку в Донбасе, человек в коричневом кожаном пальто стоял на перроне. Его подбросили знакомые военные летчики…

Человек, с которым столь разные люди связывали свои надежды и на помощь которого рассчитывали, профессор Лейф Нарвестадт блуждал в это время в окрестностях Тромсе. Там, далеко на севере, Норвегия еще оставалась Норвегией. Альпийские стрелки господина Дитля были на грани тяжелого поражения. Но вскоре все иллюзии развеялись, как дым. Война перешагнула границы Франции, и Франция оказалась к ней неподготовленной. Для Германии она оказалась противником третьестепенным, не способным оказывать сопротивление дольше, чем маленькая Норвегия. Что представляла собой перед лицом такой катастрофы возможная победа над Дитлем под Нарвиком?

Когда Нарвестадту стало известно о готовящейся эмиграции короля и его правительства, профессор не колебался больше ни минуты. «Война за освобождение Норвегии будет вестись теперь с территории Англии», — решил он. И его знания вполне могут там пригодиться. В ночь с седьмого на восьмое июня он вышел в море на борту небольшого китобойца. Стоя на корме, он вглядывался в зубчатую горную цепь, над которой устремил в небо свое сияющее льдистое острие пик Тромсталстинд. Далеко-далеко на юге остался Тронхейм, город его научной жизни, Высшей технической школы, его факультета, коллег и учеников, которых ему, возможно, не суждено больше увидеть.

Утреннее солнце встретило конвой в Северном море. Пассажиры старались по возможности сносно устроиться — путешествие обещало стать долгим. Предстояло пройти через пятнадцать широт на юг, и каждую минуту мог раздаться сигнал: «Воздух!»

«Мне нужно посоветоваться, обсудить, как быть… Если мне не суждено добраться до места, кто-то все же доберется. И если об этом будет знать несколько человек, найдется один, который это впоследствии сделает или поможет сделать». Гонимый тревожными мыслями, он обследовал все судно, от носа до кормы, от верхней палубы до трюма, — искал человека, которому имело бы смысл объяснить, почему концентрирующие установки на «Норск гидро» необходимо взорвать.

Некий британец, по не совсем очевидным причинам оказавшийся сопровождающим на китобойце, выслушал рассказ Нарвестадта с нескрываемым любопытством. И счел его достаточно важным, чтобы по прибытии в Лондон немедленно сообщить своему шефу. Полковник внимательно все записал и присовокупил эти листки к стопке бумаг, хранившихся в сейфе с кодом «Спешл Оперейшн Экзекютив» (СОЭ). Так будет именоваться организация, которую сейчас спешно формировало военное министерство. Ее полем деятельности станет подготовка операций сугубо секретного характера.

Профессор, конечно, не догадывался, что в свое время ему придется сделаться одной из ключевых фигур в планах СОЭ. А если бы и догадался, противиться бы не стал. В схватке с дьяволом любой союзник хорош.

Еще одного, гораздо более молодого человека, находившегося в это же время на китобойце, тоже охватили невеселые мысли. Его взгляд тоже то и дело обращался к югу. Там Телемаркен, его родина; там на высоте тысячи метров над уровнем моря затерялось селение Хаукелисетер, где супруги Нильсены ждали возвращения своего сына Тора. Но Тор не вернется домой. По крайней мере скоро. Он направляется в Англию, чтобы там готовиться к войне против врагов Норвегии. И готов воевать до того дня, пока враг не будет окончательно повержен. Тор вспоминает своих друзей из Хаукелисетера, всех честных норвежцев из Телемаркена, некоего профсоюзного работника по имени Арне Бё, который, конечно, озабочен тем, чтобы продукция его предприятия не принесла горя Норвегии и другим странам. Но, разумеется, на этого надежного человека нельзя возлагать ответственность за судьбу «Норск гидро» даже на сравнительно короткое время. Судьба этого и других важных предприятий — дело общее.

В ту же самую ночь, когда китобоец «Конг Харольд» шел по направлению к Полярному кругу, от рыбачьей пристани Елве у фьорда Гардангер отвалила рыбачья лодка. Она беззвучно вынырнула из ревущего и пенящегося мира у прибрежных островов и взяла курс в открытое море. Четверо ее пассажиров собрались в Англию. Им было поручено отыскать в огромном Лондоне профессора Лейфа Нарвестадта и узнать у него, как быть с Рьюканом. Мужчин не пугали тяготы морского похода. Выйдя в море, они запустят мощный мотор, который запросто дотащит лодку к британским берегам. Правда, идти под парусом в ночь и такую непогоду оказалось делом непростым даже для бывалых мореходов. Однако ни один из прожекторов на их лодку не наткнулся, ни одно патрульное судно на их курсе не появилось. Мужчины повеселели. Поручение, данное им, было важным. Важным для Норвегии. И этого одного было достаточно, чтобы радоваться. Но радость их, чувство вполне обоснованное, оказалась недолгой: слишком темной была ночь, чтобы они смогли разглядеть плавучую мину за бортом. И она увлекла за собой в морские глубины лодку, ее пассажиров, их радость и надежду, которую связывали с их поездкой жители далекого Рьюкана.

Для Бендлерштрассе день восьмого июня оказался одним из многих удачных дней за последние месяцы. По всем данным Франция вот-вот должна была пасть. Поэтому счастливый исход операции под Нарвиком, которую провел генерал Дитль, особого внимания не вызвала. Э-э, что там — с Норвегией покончено! С Францией почти покончено, не говоря уже о Польше, Дании, Бельгии и Голландии. «Дойчланд, Дойчланд юбер аллес!»

В этой атмосфере всеобщего торжества мысль о том, что со всем оставшимся миром можно покончить одним ударом, упала на благодатную почву. Господин Шпеер и его долгосрочное планирование были на устах у всех. И в соответствующей инстанции было принято прозорливое решение примерно утроить производство тяжелой воды на «Норск гидро». Соответствующие документы были отправлены специальному уполномоченному министра вооружений и боеприпасов, профессору Гвидо Хартману в Рьюкан.

В результате поездки Хартмана в Тронхейм у унтерштурмфюрера Лотара Книппинга образовался гандикап во времени. Он прибыл в Рьюкан прежде, чем профессор вернулся в Осло. Первая встреча Книппинга с комендантом города прошла довольно удачно. Книппинг с подобающей случаю скромностью доложил о своих университетских занятиях. На эту удочку Бурмейстер клюнул сразу. Он подумал, что господа из Осло поступили в высшей степени благородно, прислав ему, человеку с законченным высшим образованием, в заместители по службе безопасности офицера — пусть и без диплома инженера, но почти что коллегу, можно сказать… Они всегда смогут найти общий язык…