Хассо Грабнер - Грань тьмы

— Что вы изволили сказать? — ледяным тоном спросил командир.

— Ничего, сэр, — все еще не оправившись от смущения, отозвался Галлахер.

— Ничего? — переспросил Шэдде. — А мне послышалось, что вы сказали «или какая-нибудь другая нация», не так ли?

Назревала ссора, и Галлахер сделал еще одну попытку избежать ее.

— Это было сказано просто так, сэр.

— Вы подразумевали, Галлахер, что я преувеличиваю роль англичан в научных исследованиях, не так ли? — Шэдде тяжело дышал.

Галлахер передернул плечами.

— Нет, сэр, но если вы желаете…

Наступила мертвая тишина. Пальцы Шэдде сжались в кулак. Он побледнел от ярости.

— Я хочу напомнить вам, Галлахер, — едва сдерживаясь, проговорил он, — что именно англичане дали вашей стране ядерное оружие, ракеты, радар, угловую взлетную палубу, паровую катапульту и многое другое. И что важнее всего — мы не брали за это денег!

Глаза Шэдде тлели ненавистью. Неприязнь к американцу, злость, что на борту корабля ее величества находится офицер американского военно-морского флота, обладающий к тому же правом решающего голоса в отношении запуска ракет, — закипали в нем.

— Да, да, не брали, в отличие от вашего правительства, которое дало нам эти лодки, оснащенные «Поларисами», и выудило у нас больше тридцати миллионов фунтов стерлингов за штуку! — Он умолк, выдвинув вперед челюсть и сверкая глазами. — И когда я говорю «выудило», я именно это и имею в виду!

Доктор за спиной Шэдде делал отчаянные знаки Галлахеру, чтобы тот молчал, но у американца заиграла кровь и в глазах появился злобный огонек.

— Это замечание не только несправедливо, сэр, но и не соответствует истине, — тихо, с расстановкой произнес он, не собираясь отступать.

Какое-то мгновение Шэдде стоял со вздувшимися на висках венами, которые, казалось, вот-вот лопнут, затем срывающимся от ярости голосом отчеканил:

— Когда мне понадобится ваше мнение, Галлахер, я вас вызову. Пока что рекомендую держать его при себе.

Резко повернувшись, он ушел в свою каюту, с грохотом задвинув за собой дверь.

В кают-компании наступило растерянное молчание.

— Ну и дела, — вздохнул Уэдди, поглядывая на доктора.

— Лучше не спорить с ним, — покачал головой Рис Эванс. — Он очень устал. Слишком много неприятностей навалилось на него сразу.

Первый помощник закурил.

— Очень жаль, что командир вышел из себя. Он был в таком хорошем расположении духа. — Каван вопросительно взглянул на доктора, который в ответ только пожал плечами.

Дуайт Галлахер достал пачку сигарет. Руки у него дрожали, лицо было в красных пятнах.

— Выпейте, Дуайт, — предложил доктор, — и забудьте обо всем.

В буфетной раздался звонок из командирской каюты.

Миллер открыл дверь и сунул голову в каюту.

— Вы звонили, сэр?

Сидя за столом, Шэдде переводил стрелки часов.

— Я не буду в кают-компании за ленчем.

Миллер ожидал этого — присутствовал при ссоре. Он был недоволен происшедшим, так как командир корабля с утра был в необычайно хорошем настроении, и вестовой надеялся, что оно продержится весь день.

— Подать вам сюда, сэр?

— Я не голоден, Миллер, — отмахнулся Шэдде. Он беспокойно передвинул какие-то вещи на столе. — Хотя принесите мне чашку чаю и печенье… И тот датский «Камамбер».

Мрачное предчувствие охватило вестового.

— Слушаюсь, сэр, — он прикрыл дверь и исчез.

Десятью минутами позже он вернулся с подносом. Шэдде по-прежнему сидел за столом перед раскрытым атласом. Напевая себе под нос, он взглянул на Миллера, и тот удивился, увидев на лице командира улыбку.

— А, это вы, Миллер! — сказал он.

Вестовой поставил поднос на край стола и принялся выдвигать из переборки маленький складной столик.

— Великий день сегодня, Миллер.

— Сэр?

— Да! Шестнадцатое мая. В этот самый день в 1803 году Англия объявила Франции и ее союзникам войну, войну Наполеону, лукавому тирану и деспоту. Он приставил нож к сердцу Англии, Миллер. Хотел уничтожить нашу нацию.

Миллер был удивлен. Командир бывал время от времени настроен дружелюбно, но никогда так не разговаривал с ним. Он почувствовал, что должен что-то сказать.

— Вот именно, сэр.

Пальцы Шэдде барабанили по столу, и хотя он обращался к Миллеру, но не смотрел на него. И вестовым овладело неприятное ощущение, что командир забыл о его присутствии.

— Да, — продолжал Шэдде. — То были дни великих решений для англичан. Шестнадцатое мая 1803 года… Объявление войны повлекло за собой целую цепь событий, которые привели к Трафальгару. Нельсон разгромил объединенный флот Франции и Испании… Угрозы для Англии больше не существовало! Это явилось началом конца Наполеона. Нельсон погиб, но Англия была спасена!

— Да, сэр, — произнес Миллер.

— Нельсон, — повторил Шэдде. Он посмотрел на Миллера, глаза его застилал туман. — Знаете ли, что сказал о нем Роуз?

— Нет, сэр.

— Он сказал: «Я не могу слышать упоминания имени Нельсона без того, чтобы слезы не навертывались у меня на глазах… Какой гений, какая отвага, какая необыкновенная судьба!»

Миллер с нетерпением ждал, когда Шэдде выговорится. Он не мог уйти, пока командир говорил, но надеялся, что тот скоро умолкнет. Миллеру нужно было вернуться в кают-компанию, чтобы кормить офицеров, и, кроме того, ему не терпелось поскорее поведать Таргету о том, что командир находится в превосходном настроении, несмотря на стычку с Галлахером.

Но Шэдде не умолкал.

— Да, мощь Наполеона была сломлена. Махэн очень хорошо описал это… Не помню точно, какими словами. Он говорил что-то о тонкой белой полоске паруса, отделявшей Наполеона от завоевания мира.

Шэдде протер глаза и зевнул. Затем он посмотрел на Миллера, словно впервые увидел его здесь.

— А, Миллер! — улыбнулся он. — Я устал. Очень устал. Плохо сплю последнее время, должен сознаться. И слишком много дел. — Он поднялся и снова зевнул. — Можете идти, Миллер.

Вестовой хотел уже выйти, как вдруг Шэдде вновь остановил его:

— Что это за сыр, Миллер?!

Миллер обернулся к подносу и печально посмотрел на сыр.

— Свежий «Чаддар», сэр.

— Я и так вижу, что это «Чаддар», — глядя в упор на Миллера, произнес Шэдде. — А где датский «Камамбер», который вы купили мне в среду?

Вестовой замялся:

— Кончился, сэр…

— Кончился? — сердито переспросил Шэдде. — Что это значит, объясните!

— Кончился, сэр, — Миллер опустил глаза. — Кто-то съел его по ошибке…

Шэдде сжал губы, глаза его засверкали.

— По ошибке? По чьей ошибке, осмелюсь спросить?

— Офицеров кают-компании, сэр, — едва слышно пролепетал Миллер.

— Съеден по ошибке офицерами? Мой сыр? — в припадке ярости Шэдде замахал руками. — Никогда в жизни не слышал подобного вздора! — Он тяжело дышал, горящими глазами впившись в Миллера. — Съеден или не съеден, идите и отыщите этот сыр и не возвращайтесь без него! — Он грозно надвинулся на Миллера. — А теперь вон отсюда! — закричал он. — Слышите? Вон!