Жоэль Шарбонно - Испытание

Он хочет, чтобы я знала.

Я в этом уверена. Потому и предупредил о скорой остановке на ленч именно в тот момент, когда Томас схватил крекеры. Конечно, он вполне мог ошибиться: Майкл моложе всех остальных чиновников из Тозу, которых мне доводилось встречать. С другой стороны, он бы не прошел Испытание, не окончил бы Университет, не получил бы эту работу, если бы был склонен совершать по безалаберности такие ошибки. То, что я заметила особенности поведения Майкла, – начало проверки или он решил мне помочь?

Майкл открывает дверцу буфета и приносит нам большое блюдо с печеньем. Оно похоже на то, которое испекла моя мать на праздник в честь моего выпуска. От этого напоминания о доме я грустнею. Остальные рады нежданному лакомству. Я отодвигаюсь от стола и прошу разрешения прогуляться.

– Обещаю оставаться на виду. Просто хочу размять ноги перед продолжением пути.

– Почему бы нет? – Майкл смотрит на свои часы. – До отъезда полчаса. Кто-нибудь еще хочет пройтись?

Никому не хочется шевелиться, поэтому я беру одно печенье, иду к двери, выхожу на солнце. Воздух теплый, чудесный. Еще чудеснее – ощущение свободы. Ни камер, ни оценивающих взглядов. Не надо беспокоиться, что скажешь или сделаешь что-то не то и перечеркнешь свое будущее. Зная, что меня ждет, я ценю этот последний глоток свободы. Он позволит сохранить спокойствие и твердость все предстоящие непростые недели.

Заметив справа вечнозеленую рощу, я бреду туда. Трава достает мне до пояса. Я наслаждаюсь ее ароматом и вкусом печенья, которое не спеша жую.

– Сия, подожди!

Я оборачиваюсь, щурюсь на ярком солнце, загораживаю ладонью глаза. Удивительно, как далеко я отошла за считаные минуты. Хижина, где мы обедали, едва виднеется в доброй сотне ярдов. Томас гораздо ближе, он быстро идет в высокой траве. Он помешает последним минутам моей свободы вдали от подглядывания и подслушивания. Мне хочется крикнуть, чтобы он ушел. Но все-таки для него это тоже последние мгновения, которые он проводит, как хочет, даже если сам об этом не догадывается. Мне стыдно лишать его их.

Я жду, чтобы он подошел, потом поворачиваюсь, чтобы брести дальше.

– Ты куда? – спрашивает он запыхавшимся голосом.

– Вон к тем деревьям.

Несколько минут мы идем молча, потом садимся в прохладной тени.

– Смотри, как бы Зандри не заревновала. Она положила на тебя глаз.

Я над ним подтруниваю, но в моих словах есть доля правды. Все, от изгиба ее золотого локона до трепета ресниц, призвано заставить Томаса обратить на нее внимание. Пока что он оставался стойким. Не уверена, как я отреагирую, если он все же дрогнет.

– Она меня не волнует. Меня волнуешь ты. – Он дотрагивается до моей руки, запуская мне на спину рой мурашек.

– Почему?

– Вижу твои поджатые губы, беспокойство во взгляде. Я изучил твое лицо, Сия. Мне видно, когда что-то идет не так.

Я пожимаю плечами и пытаюсь сама выбрать направление разговора:

– Мы только что расстались с родными и друзьями. Возможно, мы больше никогда их не увидим.

– Я видел, как ты переживаешь из-за друзей и родных. Видел, что с тобой происходит, когда ты стараешься правильно ответить на вопрос. Тут не то и не другое. – Он накрывает ладонью мою ладонь и несильно ее сжимает. – Знаю, там, дома, мы с тобой не были закадычными друзьями, но ты можешь мне доверять.

Могу ли?

У меня замирает сердце, я отворачиваюсь, не выдержав его пристального взгляда, и смотрю на глиссер, на хижину со ждущими нас камерами. Я знаю Томаса всю жизнь. Мы вместе работали над школьными проектами, вместе играли, даже протанцевали вместе целый незабываемый час на прошлогоднем выпускном празднике. В последнем учебном году мы мало разговаривали. Это моя вина. Томас много раз предлагал мне погулять, вместе выполнить какое-нибудь школьное задание, но я всегда находила причину ответить отказом. Подтрунивание братьев после той вечеринки, злые взгляды других девчонок, моя неуверенность насчет того, как понимать тот танец, заставляли меня от него шарахаться. Теперь я должна выбрать между привычным шараханьем и шагом ему навстречу. Рассуждая здраво, Томас – мой конкурент, моя цель должна заключаться в том, чтобы его обезвредить.

Скоро из хижины выйдут остальные, камеры снова начнут фиксировать каждое наше движение, а то и каждое слово. Я знаю, что здесь, в тени деревьев, куда почти точно не проникает взгляд камеры, у меня есть последняя возможность поделиться своей тревогой так, чтобы этого не услышали чужие уши. Отец меня предостерегал: никому не доверяй. Но, глядя в серьезные серые глаза Томаса, я решаю – только в этот раз – пренебречь отцовским предостережением. Если это ошибка, то я понесу за нее ответственность. Мне придется собственной судьбой искупать последствия.

– В глиссере спрятана камера. В хижине я заметила еще две.

– Ты уверена?

Я решительно киваю.

Он оглядывается на глиссер, прядь волос падает ему на лоб.

– Не пойму, зачем подглядывать за нами уже сейчас!

– Потому что Испытание уже началось! – выпаливаю я.

Стоило начать – и слова хлынули потоком. О стертых воспоминаниях отца. О его отрывочных кошмарах. О его уверенности, что наша прежняя учительница видела такие же кошмары и, используя свой авторитет, препятствовала отбору выпускников из Пяти Озер для Испытания. Потом я, затаив дыхание, жду, что Томас не оставит от опасений моего отца камня на камне, убедит меня, что нам ничего не угрожает. Это просто проверка, одна из многих, нам уже приходилось их проходить, а сколько еще впереди…

Вместо этого он говорит:

– Хорошо, что мы с тобой в одной группе. Будем друг за другом приглядывать.

– Думаешь, кошмары моего отца – это настоящие воспоминания?

– Я думаю, что полезно быть готовыми ко всему. Даже если они ненастоящие, нам неплохо быть начеку. А если настоящие… – Он переплетает свои пальцы с моими, и мы сидим молча, обдумывая непрозвучавшие слова.

Я подпрыгиваю от резкого свиста. Майкл машет нам рукой. Он готов ехать.

Томас встает и помогает встать мне. Пока мы торопимся обратно в высокой траве, он не выпускает мою руку. На полпути он останавливается и достает из кармана что-то, завернутое в белый хлопковый платок. Два печенья. Он берет одно и сует другое мне.

– Раз мы с тобой партнеры…

Это словечко вызывает у меня улыбку. Партнеры! Сколько же мы с ним партнерствовали! Каждый раз, работая вместе, мы получали лучшие оценки во всем классе. Мне хочется надеяться, что и теперь будет так же.

– Что ж, партнер, – говорю я, беря печенье, – не смей брать печенье у наших конкурентов. Мало ли что…

Как я и думала, Зандри раздражена тем, что мы с Томасом залезаем в глиссер вместе. Возможно, Томас к ней безразличен, но, судя по ее кинжальным взглядам, предназначенным мне, она к нему неравнодушна. Партнерство с Томасом создало мне, наверное, нового недруга. Необязательно такого же опасного, как тот, кто готов отравить мою еду, чтобы вырваться вперед, но, учитывая длину ее ногтей, мне следует держаться начеку.