Жоэль Шарбонно - Испытание

Мы встаем и присоединяемся к нашей группе. Трудно не заметить, что она меньше других. В холле я считаю своих спутников: нас десять, вдвое меньше, чем в предыдущих группах. Хорошо это или плохо? Двое сотрудников в ярко-красном не дают мне времени для волнения. Блондинка зовет нас за собой и сворачивает влево, мы торопимся за ней. За нами шагает темноволосый мужчина.

Женщина у дверей велит нам войти и сесть за столы. Дверь узкая. Томас входит первым, я следом за ним. Два шажка – и я замираю. Ноги прирастают к полу, к горлу подступает горечь.

Эта комната мне знакома.

Белые стены.

Белый пол.

Черные столы.

Экзаменационный класс из отцовского ночного кошмара!

Я глубоко дышу, заставляю ноги двигаться. Из головы не идет вопрос: раз эта комната из отцовского подсознания оказалась реальной, то чего ждать теперь? Если мои сегодняшние ответы окажутся неверными, то…

Нет! Я возвращаю свои мысли к действительности. Тревога из-за дальнейших событий не поможет сдать экзамен. Ровное дыхание, сосредоточенность, расслабленность – три способа, улучшающие работу мозга. Я начинаю с первого. Глубже, медленнее. Вдох – выдох. Я тереблю желтый карандаш на столе и вижу краем глаза, что Томас озабоченно наблюдает за мной. Я качаю головой и улыбаюсь ему: «не беспокойся, я в порядке».

Дожидаясь начала экзамена, я разглядываю свою группу. В комнате всего одна девушка, не считая меня: с длинными рыжими волосами, в черном платье, резко контрастирующем с ее бледной кожей. Сидит с неестественно прямой спиной и смотрит прямо перед собой. Парни тоже сосредоточенны. Двое блондинов, один рыжий, четверо шатенов разной степени выраженности. И Томас. Некоторые довольно-таки тщедушны, зато рыжий выделяется мускулатурой, свидетельствующей об активной жизни. Я гадаю, из какой он колонии. В это время в комнату входит высокий лысый мужчина в темно-красном комбинезоне с пачкой свернутых листков в руках.

Тесты!

Бумага у нас в большой цене, потому что за Семь стадий было уничтожено слишком много деревьев. Потребление бумаги в школе строго контролируется. Использованная и ненужная больше бумага отправляется на переработку в колонию Омаха.

Испытатель медленно и бесшумно кружит по классу, задерживаясь перед каждым столом, но ни с кем из кандидатов не встречаясь глазами. На сверкающую черную поверхность моего стола ложится широкий буклет. На обложке написано «История». В правом углу такая же, как на моем браслете, восьмиконечная звезда с молнией. Я тянусь к буклету с намерением его открыть и посмотреть, что внутри, но другие кандидаты своих буклетов не открывают, поэтому я с отчаянно бьющимся сердцем набираюсь терпения.

Испытатель, останавливаясь перед нами, не считает нужным представиться.

– Заполните страницы, как сумеете. Если кому-то захочется пить, поднимите руку – вам подадут воду. Захочется в туалет – поднимите руку, и сотрудник проводит вас туда и назад. У вас четыре часа. Начали!

Он нажимает кнопку на стене, и с потолка спускается небольшой экран. Это таймер, отсчитывающий обратное время.

Наше время пошло.

Я дрожащими пальцами открываю первую страницу.

Вопрос: Объясните Первую стадию Войны Народов.

Ответ: Убийство премьер-министра Чао, расколовшее Азиатский альянс, стало искрой, от которой вспыхнуло противостояние других государств и началась гражданская война. В ходе гражданской войны на корейские государства были сброшены бомбы, уничтожившие большую часть населения и вызвавшие расплавление двух ядерных реакторов.

Вопрос: Назовите два первых города Северной Америки, уничтоженные Ближневосточной коалицией.

Ответ: Вашингтон, округ Колумбия, и Бостон.

Вопрос: Какая группа первой объявила войну Североамериканскому альянсу?

Ответ: Южноамериканская коалиция.

Я читаю вопрос за вопросом и письменно отвечаю на них. Надеюсь, мои ответы правильные. Надеюсь, подробности, которые я привожу, – то самое, что нужно Испытательному комитету. Вопросы о бомбардировках, уничтоженных городах, погибших людях. За ними следуют вопросы про землетрясения, наводнения, радиоактивные ураганы. Про катастрофы, из-за которых на Земле уцелела лишь малая доля прежнего населения. Я до сих пор поражена, что кто-то вообще пережил все те ужасы, о которых я пишу, не говоря о том, чтобы найти силы и уверенность, чтобы повернуть события вспять. Я отвечаю на вопросы о человеке из Пяти Озер, придумавшем, как очищать реки. О женщине, методом генной инженерии создавшей траву, которой зарастут пустоши. О людях и о мире, отчаянно старающихся выкарабкаться из-под обломков рухнувшей цивилизации.

Я поднимаю глаза на таймер. Позади уже три часа. Я разминаю затекшую шею, сгибаю и разгибаю пальцы, уставшие держать карандаш, думаю о том, не попросить ли воды, и решаю, что обойдусь. Попить было бы неплохо, но не хочется терять бесценные минуты на хождение в туалет. Пока что остаются вопросы, требующие ответа.

Имена. Даты. Добывание еды. Утрата технологий. Неудачи и смерти. Все события, приведшие к тому, что я сижу здесь и сдаю экзамен. Глаза устали и чешутся, но я заставляю себя сосредоточиться и ответить на максимальное число вопросов. Я как раз добираюсь до последней страницы, когда раздается громкий звонок.

– Время вышло. Закройте ваши буклеты и положите карандаши. Сотрудники у дверей отведут вас наверх, на обед.

Я отсидела ноги. Встав, я несколько раз приседаю, прежде чем отважиться двинуться к двери. К началу обеда мышцы успевают немного разогреться, но мысль о том, чтобы опять усесться, вызывает отвращение. Зная, что необходимо как следует заправиться, я накладываю себе на тарелку жареной говядины, свежей весенней зелени, жареных помидоров и все же сажусь за стол, который уже считаю нашим.

Если в экзаменационном классе было напряженно, то не знаю, как назвать обстановку за обедом. Все вокруг взахлеб обсуждают вопросы и ответы. Кто сбросил первую бомбу на Лондон – президент Далтон? Которое землетрясение Пятой стадии утопило штат Калифорния – первое или второе? Тот, кто понимает, что дал неверный ответ, льет слезы. Малейший успех вызывает приступ эйфории. Я стараюсь игнорировать бурю чувств, бушующую в столовой, и направить разговор за своим столом на что угодно, но не на обсуждение экзаменационных вопросов.

Зандри тоже рада сменить тему. Мне нетрудно завести с ней беседу про Тозу-Сити, который мы хоть мельком, но все-таки увидели, и про картины, которые она мечтает написать, вдохновившись увиденным. Вскоре вся наша группа уже обсуждает то интересное, что успело броситься нам в глаза вдали от дома. Вся, кроме Томаса. Он улыбается и делает вид, что слушает, но по его взгляду видно, что его мысли далеко. Неужели он не выдержал давления и провалил первый же экзамен? Я пытаюсь привлечь его внимание и безмолвно задать вопрос, который не может прозвучать вслух, но он не отрывает взгляд от лимонного пирожного на своем блюдце.