Татьяна Полозова - Город постоянной темноты

Я посмотрел на окна администрации. Везде были плотно задернуты шторы. На углу курили вышибалы, они смеялись и не обращали на меня внимания. Я решил еще раз поговорить с Саймоном.

После очередной порции воспоминаний я уснул. В последние дни я боялся засыпать, потому что каждая ночь предлагала мне очередную порцию воспоминаний, от которых становилось горче, чем от таблетки от простуды. Но в этот раз мне не снилось абсолютно ничего. Я провалился в длинный тоннель, о котором часто рассказывают те, кто перенес клиническую смерть. Только я оставался жив и даже во сне хорошо осознавал, где и почему нахожусь.

Меня разбудило одно легкое прикосновение.

— Привет.

Надо мной стоял тот молодой человек, которого я видел в столовой. Он распустил свои длинные волосы, которые теперь закрывали половину его лица.

— Привет. — Ответил я, приподнимаясь. — Что тебе нужно? — Я протер лицо одной рукой, а другой нашарил часы на тумбочке. Половина одиннадцатого. Утро или вечер?

— Сейчас почти ночь. — Ответил он на мой незаданный вопрос. — Меня зовут Чак. Ты ведь один из тех, кто выжил в Обители Рая. Об этом лагере ходят легенды. — Он странно улыбнулся, и мне захотелось отпрянуть от него подальше. Он вызывал у меня неприятное чувство.

— Кто ты? — Спросил я хриплым ото сна голосом.

Он еще раз улыбнулся.

— Меня зовут Чак, я же сказал. Большего я сказать не могу.

Я странно посмотрел на него.

— Нет, я не скрываюсь, я просто ничего больше не знаю наверняка, поэтому мне лучше молчать. Так моя мачеха говорит.

Я прищурился и нащупал ногами тапки. Пол был теплым, хотя по коже все равно бегал мороз. Наверное, от компании.

— Что ты хочешь от меня? — Устало спросил я.

Чак сел рядом со мной на кровать. Я заметил его руки: сам Чак был не старше двадцати пяти, но кожа на его руках была сухой и тонкой как у старика, покрытая легким седым пушком.

— Всех удивляют мои руки. Мне двадцать три, а выгляжу я как семьдесят. — Он говорил без ханжества или отчаяния. Просто констатировал факт. — Я провел в психушках тринадцать лет своей жизни. Так что меня уже ничего не удивляет.

— Что с тобой не так? — Поинтересовался я. В кувшине на моей прикроватной тумбочке был сок, оставленный мне Саймоном, и я любезно предложил его Чаку, но тот отказался.

— Диссоциативное расстройство личности. Стандартный диагноз. Мне кажется, что во всей психиатрии есть только одна болезнь и если врачи не знают от чего тебя лечить, то обязательно скажут, что ты шизик.

Я отчаянно выдохнул и протер лицо потными ладонями.

— Теперь твоя очередь. — Сказал парень.

— Почему тебя интересует Обитель?

Он пожал плечами.

— Я много читал о ней. Ты помнишь что-нибудь? Они тоже насиловали тебя? Почему тебе удалось спастись? Тот старик, который привез тебя сюда, спас тебя?

Он заваливал меня вопросами, а я и сам не знал, как на них отвечать. Что случилось со мной тогда? Что случилось с Люком? Почему так много ребят погибло?

— Ты много читал об Обители? — Уточнил я. — Тогда, может, ты мне расскажешь что же там произошло.

Чак любопытно посмотрел на меня, похлопал меня по бедру и рассмеялся. Искренне, как только может смеяться ребенок или сумасшедший.

— Редко кто просит меня рассказать о чем-нибудь. Только доктор Сэдок. Да вот еще ты.

— Я ничего не помню о себе. — Нелепо пробормотал я.

— Слушай, сейчас будет обход, медсестры не дадут нам спокойно поговорить. Давай, лучше я зайду к тебе позже.

Я уже давно не ждал чего-то так мучительно. Мне казалось, что время прекратило свой ход, и минутная стрелка прекратила катиться по циферблату. Я намотал, наверное, несколько километров по комнате, пока ждал Чака. Конечно, во мне теплились сомнения, можно ли доверять шизофренику, но я-то был с ним в одной лодке. Не думаю, что, такие как мы, топили бы друг друга.

— А вот и я! — Ликуя, воскликнул Чак, войдя ко мне в палату.

— Садись. Мне не терпится узнать.

Я только теперь заметил, что в руках у Чака была измятая тетрадка в мягкой обложке, на спирали.

— Что это?

Чак помахал тетрадью перед моим лицом.

— Мои заметки по Обители.

Мы сели на кровать и Чак раскрыл тетрадь.

— Я мечтал стать журналистом. Но факт нахождения в клинике не способствует получению образования. Из меня не выйдет Джон Форбс Нэш — младший [1] Джон Форбс Нэш-младший — американский математик, широко известный как прототип главного героя романа «Игры разума», страдающий шизофренией ( Прим. авт ) . — Невесело усмехнулся он.

Я нетерпеливо протер кулаки об колени и посмотрел на кривой, скачкообразный почерк Чака.

— Ладно, давай посмотрим, что там произошло. Обитель распалась в 2013 году, когда произошло очередное массовое восстание. Ты помнишь, что произошло?

Я удивленно посмотрел на Чака. Мой взгляд красноречиво говорил о моем неведении. Чак продолжил рассказ.

Я узнал, что мисс Ровински пропала не просто так. Она не уволилась из-за глупости учеников или бесцеремонности администрации. Она ушла, потому что оставаться в Обители было опасным для жизни. После рассказа Чака оказалось, что ее нашли через пять дней после увольнения в своей квартире, на окраине города, задушенную. Все выглядело так, будто она сама повесилась. Они даже записку оставили: «Я устала от своей пустой жизни».

Пустой жизни?! Если жизнь молодой привлекательной женщины, которая пользовалась популярностью у противоположного пола, не нуждалась в деньгах и любила путешествовать, можно назвать пустой, то простите. Конечно, вы скажете, что дело не в материальной составляющей, то вы будете правы, естественно. Но не слишком ли много повешений вокруг Обители?

Кто ее убил, мы так не узнали, но это были люди Хейвса, в чем я был уверен так же, как в своем неврозе.

— Она действительно рассказывала Робину о нынешних воспитанниках. Он хотел написать книгу об Обители, чтобы рассказать, наконец, всю правду. — Пояснил мне Чак. — Он с этой же целью прислал в лагерь Саймона.

— Мисс Ровински знала о Джастине?

— Нет. Они не были знакомы до Обители и вообще не знали, что работают на одного и того же человека. Робин вышел на Вашу учительницу случайно, она подрабатывала корректором в его фирме, а Джастина ему посоветовал его товарищ еще по лагерю — редактор Джаста.

— Редактор и Робин тоже воспитывались в Обители?

Чак кивнул.

— Как видишь, через нее прошло много людей, к счастью, не все из них стали психами или убийцами.

Я покачал головой. Не все стали психами? Тогда, что я тут делаю? Несколько минут длилась наше молчание. Чак, видимо, подумал, что я отключился или уснул, прямо в кресле, на котором сидел, но я задал вопрос больше других мучивший меня: