Пола Хокинс - Девушка в поезде

Он снова овладел ситуацией, оживился, начал корчить рожицы дочке и щекотать ей животик, заставляя смеяться.

— А Меган… она была доступной. Сначала все происходило у нее дома, но она очень боялась, что Скотт узнает. И тогда мы стали встречаться в «Лебеде». Это было… Ты же помнишь, как это было, разве не так, Анна? В самом начале, когда мы виделись в том доме на Крэнхэм-стрит. Ну, ты понимаешь. — Он смотрит на меня через плечо и подмигивает. — Мы с Анной там встречались в старые добрые времена.

Он перекладывает дочь в другую руку, и теперь ее головка лежит у него на плече.

— Ты думаешь, что я бессердечный, но это не так. Я просто говорю правду. Ты же этого хотела, Анна? Ты сама просила меня не лгать.

Анна не поднимает глаз. Она сидит не шевелясь, крепко вцепившись руками в край стола.

Том громко вздыхает.

— Как же приятно, что можно быть честным, — произносит он, обращаясь ко мне и глядя на меня. — Ты понятия не имеешь, сколько сил отнимает общение с такими людьми, как ты. И, черт возьми, я пытался. Я изо всех сил пытался помочь тебе. Помочь вам обеим. Вы обе… я хочу сказать, что любил вас обеих, но вы обе бываете такими слабыми.

— Да пошел ты, Том! — произносит Анна, вставая из-за стола. — Не смей ставить меня с ней на одну доску!

Я смотрю на нее и только сейчас понимаю, насколько они с Томом подходят друг другу. Она для него достойная пара, гораздо лучше меня, потому что сравнение со мной задевает ее куда больше, чем то, что ее муж оказался лжецом и убийцей.

Том подходит к ней и примирительно произносит:

— Прости меня, милая, я был неправ.

Она недовольно отворачивается, а он смотрит на меня.

— Ты знаешь, что я старался. Я был тебе хорошим мужем, Рейч. Я многое сносил — и твое пьянство, и депрессию. Я очень долго терпел, прежде чем сдался.

— Ты лгал мне! — говорю я, и он удивленно ко мне поворачивается. — Ты говорил, что во всем виновата только я. Ты заставил меня поверить в собственную ничтожность. Ты видел, как я мучаюсь, ты…

Он пожимает плечами:

— Ты представляешь, какой ты стала неинтересной, Рейчел? Какой некрасивой? Слишком расстроенной, чтобы вылезти из кровати утром, слишком уставшей, чтобы принять душ или вымыть свои гребаные волосы. Господи! Неудивительно, что я потерял терпение, разве нет? Неудивительно, что я стал искать утешения на стороне. Ты сама во всем виновата, и никто другой.

Он поворачивается к Анне, и выражение его лица меняется.

— Анна, с тобой все было по-другому, клянусь! Та интрижка с Меган была… просто маленьким развлечением. И ничем больше. Признаю, что гордиться тут нечем, но мне просто нужна была разрядка. Вот и все. Там не было и не могло быть ничего серьезного. Та связь никак не должна была отразиться на нас и нашей семье. Пожалуйста, пойми это.

— Ты… — произносит Анна, но не находит слов.

Том кладет ей руку на плечо.

— Что, милая?

— Ты привел ее ухаживать за Эви! — цедит она сквозь зубы. — Ты трахал ее, когда она была здесь? Когда она присматривала за нашей малышкой?

Он убирает руку, и на его лице появляется выражение глубокого раскаяния и стыда.

— Это было ужасно. Я думал… я думал, что… Если честно, я не знаю, что думал. Наверное, вообще не думал. Это было неправильно. Я очень виноват.

Потом маска на его лице снова меняется, и теперь оно выражает простодушную наивность и мольбу.

— Я тогда ничего не знал, Анна. Ты должна мне поверить, что я понятия не имел, кто она на самом деле. Я ничего не знал о ребенке, которого она убила. Я бы ни за что и близко не подпустил ее к Эви, если бы знал. Ты должна мне поверить.

Анна вдруг вскакивает так резко, что опрокидывает стул, на котором сидела, он с грохотом падает и будит малютку.

— Дай ее мне! — говорит Анна, протягивая руки.

Том пятится назад.

— Ну же, Том! Дай ее мне! Дай ее мне!

Но он не отдает и отходит в сторону, качая ребенка и что-то ей нашептывая, и Эви в конце концов успокаивается. Но тут с Анной случается истерика. Она переходит на крик, и сначала еще можно разобрать требования дать ей ребенка, а потом слышится только вой, полный боли и муки. Эви тоже зашлась в крике. Том старается успокоить ребенка и не обращает внимания на Анну, поэтому заняться ею приходится мне.

Я выволакиваю ее в сад и произношу ей на ухо быстро и настойчиво:

— Ты должна успокоиться, Анна. Ты меня понимаешь? Мне надо, чтобы ты успокоилась. Ты должна заговорить с ним, отвлечь его на минутку, пока я позвоню в полицию. Это понятно?

Она мотает головой и не может остановиться. Потом хватает меня за руку, больно впиваясь в нее ногтями.

— Как он мог?!

— Анна! Послушай! Ты должна его отвлечь на минутку.

Наконец ее взгляд становится осмысленным, и она кивает:

— Хорошо.

— Просто… ну, не знаю. Сделай так, чтобы он отошел от двери и не смотрел сюда.

Она возвращается в дом. Я делаю глубокий вдох и отхожу от двери в глубь сада. Недалеко, на лужайку. Потом оборачиваюсь посмотреть. Они все еще на кухне. Я иду чуть дальше. Начинает дуть ветерок — скоро станет жарко. Над землей парят стрижи, в воздухе чувствуется запах приближающейся грозы. Я люблю этот запах.

Я лезу в задний карман и достаю телефон. Руки у меня дрожат, и мне никак не удается разблокировать клавиатуру — я нажимаю на нужные кнопки только с третьей попытки. Я решаю позвонить сержанту Райли, которая меня знает. Прокручиваю список телефонов, но никак не могу ее найти, поэтому сдаюсь и просто набираю три девятки. Я как раз нажимаю на вторую девятку, когда вдруг удар ногой в поясницу опрокидывает меня на траву. Я задыхаюсь, телефон вылетает у меня из рук, и он забирает его, прежде чем я успеваю подняться на колени.

— Ну же, Рейч, — говорит он и, подхватив меня под руку, легко поднимает на ноги. — Давай не будем делать глупостей.

Он ведет меня в дом, и я не сопротивляюсь, понимая, что это бесполезно и сбежать от него тут некуда. Он заталкивает меня в дом, закрывает стеклянную дверь и запирает ее. Ключи бросает на стол. Анна стоит рядом и смотрит на меня с едва заметной улыбкой. Я спрашиваю себя, не она ли сообщила Тому, что я собираюсь звонить в полицию.

Анна готовит обед для дочери и ставит чайник, чтобы напоить всех нас чаем. Столь причудливая пародия на заурядность происходящего выглядит настолько убедительно, что мне кажется, будто я могу просто вежливо попрощаться, пройти через комнату и оказаться в безопасности улицы. Это так заманчиво, что я действительно делаю несколько шагов к двери, но на пути у меня возникает Том. Он кладет руку мне на плечо, сдвигает ее к шее и слегка сжимает пальцы.

— И что мне с тобой делать, Рейч?

Суббота, 13 июля 2013 года

Вечер

Только оказавшись в машине, я замечаю, что рука у него в крови.