Сидни Шелдон - Звезды светят вниз

Она отвела взгляд в сторону.

– Но и ему в таком случае... не поздоровится.

– Потому-то я и спросил. Захочет ли он вас уничтожить вместе с собой?

– Не знаю.

– Рад встрече, Лара! – Мартин подошел к ним вплотную. – Я слышал, у тебя неприятности? – Глаза его были совершенно пусты. – Сочувствую, девочка.

Лара вспомнила слова Говарда Келлера: Он сицилиец. Сицилийцы ничего не прощают и ничего не забывают. Насколько же велика может быть жажда мести? Этого она тоже не знала.

Мартин развернулся, чтобы уйти.

– Пол...

Он замер. – Да?

– Нам нужно поговорить.

Минутная пауза.

– Хорошо. – Кивком Пол указал на приоткрытую дверь. – Там нам никто не помешает.

Терри Хилл взглядом проводил обоих. Дверь захлопнулась. Я бы не постоял за ценой, чтобы услышать их разговор, подумал адвокат.

Лара не знала, с чего начать.

– Так чего же ты хочешь, девочка?

Все оказалось намного труднее, чем она предполагала. Первые слова дались едва ли не через силу.

– Хочу, чтобы ты меня отпустил.

Он изумленно поднял брови:

– Отпустил? Но я и не держу тебя! – В голосе Мартина прозвучала добродушная ирония.

Ей было трудно дышать.

– Неужели ты считаешь, что еще недостаточно меня наказал?

Лицо Мартина оставалось совершенно непроницаемым.

– Мы знавали прекрасные времена, Пол. Если не считать Филиппа, то более близкого мужчины, чем ты, у меня никогда не было. Я обязана тебе всем, что имею. Я ни разу в жизни не попыталась тебе навредить, поверь. – Лара мучительно подыскивала слова. – В твоей власти уничтожить меня сейчас. Ты и в самом деле этого хочешь? Что, окажись я за решеткой, и ты будешь счастлив? – Она едва сдерживала слезы. – Прошу, Пол, верни мне мою жизнь. Пойми, я не враг!

Взгляд Мартина по-прежнему ничего не выражал.

– Я молю тебя о снисхождении. Я... слишком устала бороться, Пол. Ты победил... – Голос Лары дрогнул.

В дверь постучали, на порог ступил судебный пристав.

– Большое жюри ждет вас, мистер Мартин.

Задержавшись на мгновение, Пол Мартин вышел из комнаты.

Все, мелькнуло в голове Лары. Все кончено.

В комнату стремительно ворвался Терри Хилл.

– Видит Господь, как мне хотелось бы узнать, что он им скажет! Терпение, Лара, терпение.

Они ждали. Минута медленно текла за минутой. Но вот Мартин распахнул двери зала, где проходило слушание. Выглядел он изможденным. Пол стареет, подумала Лара. И винит меня за это. Поколебавшись, Мартин направился к ней.

– Вряд ли я смогу простить тебя, Лара. Ты превратила меня в дурака. И все же такой, как ты, у меня никогда не было. Так что я перед тобой в долгу. Я не сказал им ни слова.

Глаза Лары наполнились слезами.

– Пол... Мне нечем тебя...

– Пусть это станет моим подарком. С днем рождения, девочка.

Только когда он зашагал прочь, Лара осознала смысл фразы. Сегодня же ее день рождения! За последнюю неделю произошло столько событий, что намечавшееся празднество отодвинулось куда-то на задний план. В «Камерон-Плаза» исходят от нетерпения две сотни гостей! Она повернулась к Терри Хиллу:

– Вечером я должна быть в Нью-Йорке. Там собрались люди – в мою честь. Жюри позволит мне уехать?

– Минуту. – Терри потянул на себя массивные двери. Прошла, казалось, вечность, прежде чем он возвратился. – Вы вольны ехать, куда вам вздумается, Лара. Большое жюри объявит свой вердикт только утром, но теперь это чистой воды формальность. Вернетесь сюда к полуночи. Кстати, Пол Мартин сказал вам правду. Они не услышали от него ни слова.

Тридцать минут спустя «боинг» Лары поднялся в воздух.

– С вами все в порядке? – спросил Терри Хилл.

Она сдержанно кивнула:

– В полном.

Гости уже ждут. Лара расправила плечи. Она – Лара Камерон!

Стоя посреди огромного и безысходно пустого зала «Камерон-Плаза», Лара оглядывалась по сторонам. Я воздвигла высочайшее в мире здание, которое переменит жизни тысяч людей. А теперь все это будет принадлежать безликим банкирам! В ушах вновь прозвучал голос отца: Судьба, она вечно против. Вспомнился Глэйс-Бэй, неказистый пансионат, первый день в школе: Кто-нибудь скажет слово на букву «F»? Перед глазами возник образ Билла Роджерса – Первое, что тебе необходимо запомнить, – это ДДЛ. И Чарлза Коэна – Я ем только кошерную пищу, а в Глэйс-Бэй ее попросту не существует.

...если я построю здание и оно вам понравится, согласитесь ли вы взять его в аренду на пять лет...

...ни за что. Контракт будет десятилетним...

А потом пришел Шон Макаллистер: Мне нужна маленькая премия. Или стимул, как хочешь... скажи честно, Лара, у тебя когда-нибудь был дружок?

За ним – Говард Келлер: Ты все не так поняла!

...мы можем работать вместе...

И под конец – успех. Успех громкий, немыслимый.

И Филипп Адлер, ее Лохинвар. Ее величайшая потеря.

– Лара...

Она обернулась. Рядом стоял Джерри Таунсенд.

– Карлос сказал, что вы здесь. Мне искренне жаль, что праздник не вышел.

Пальцы Лары судорожно впились в пуговицу его пиджака.

– Что... что случилось?

– Разве Говард не сказал?

– Не сказал чего?

– Из-за шумихи в газетах мы получили столько отказов, что почли за благо отменить прием. Я просил Говарда передать вам...

Если честно, Лара, то последнее время у меня что-то не в порядке с памятью.

– А, чепуха. – Она еще раз окинула взглядом зал. – Четверть часа я здесь все-таки провела.

– Как вы сказали?

– Не обращайте внимания, Джерри. – Лара направилась к выходу.

– Может, поднимемся в офис? Необходимо кое-что закончить.

– О'кей. – Ноги моей здесь больше не будет.

В кабине лифта Джерри буднично заметил:

– Мне рассказали о Келлере. Не могу поверить, что в ответе за все именно он.

– В ответе за все я, Джерри. Только я.

– Вашей вины здесь нет, Лара.

Внезапно она почувствовала себя ужасно одиноко.

– Вот что, Джерри, если вы еще не ужинали...

– Извините, мисс Камерон. Вечером у меня дела.

– Ничего, все в порядке.

Кабина лифта остановилась, они вышли.

– Бумаги, которые вам нужно подписать, лежат в комнате для совещаний, – сказал Таунсенд.

– Идем же.

Дверь оказалась закрытой. Возню с ключом Джерри предоставил Ларе, и когда она толкнула дубовую створку, хор из по меньшей мере сорока голосов затянул «Happy birthday to you...».

Комната была полна тех, с кем Лара бок о бок работала долгие годы: архитекторы, инженеры-строители, подрядчики и менеджеры. В толпе виднелись лица Чарлза Коэна и профессора Майера, Хорэса Гутмана, Кэти и отца Джерри Таунсенда. Однако глаза Лары мгновенно нашли его – Филиппа. С распростертыми объятиями Адлер двинулся навстречу жене.