Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

— Ну, — сказала она. — Давай не будем затягивать.

— Ты не выдашь мое имя?

— Я ничего не обещаю, Арвид. Но у тебя очень существенно повысятся шансы вернуться к твоей убогой жизни, если ты расскажешь.

— О’кей. Ты знаешь Даркнет?

— Знаю, — ответила она.

Это было еще мягко сказано. Никто не знал Даркнет лучше Лисбет Саландер. Сеть Даркнет являлась незаконным подвидом Интернета. Туда никак не попасть без особой зашифрованной программы. Анонимность пользователя гарантируется. Тебя нельзя найти через поисковики или проследить твои действия. Поэтому сеть Даркнет полна торговцев наркотиками, террористов, сутенеров и черных хакеров. Нигде в цифровом пространстве не происходит столько грязных дел, как там. Если интернетовский ад и существует, то именно там.

Но сама по себе сеть Даркнет злом не является. Уж кто-кто, а Лисбет это знала. Сегодня, когда шпионские организации и крупные компании, занимающиеся программным обеспечением, отслеживают каждый наш шаг в Интернете, многим честным людям тоже требуется место, где их никто не видит, и поэтому Даркнет стал также прибежищем диссидентов, разоблачителей и тайных источников оперативной информации. Здесь оппозиционеры могут высказываться и протестовать, не боясь реакции своих правительств, и здесь Лисбет Саландер предпринимала свои самые тайные исследования и атаки.

Так что, да, она знала сеть Даркнет. Ей были знакомы ее сайты, поисковики и слегка устаревший, медлительный организм далеко за пределами известной, видимой части Сети.

— Ты выставил технологию Бальдера на продажу в Даркнет? — спросила она.

— Нет-нет, я просто бесцельно ползал по «сетке». Я пребывал в ярости. Знаешь, Франс со мною едва здоровался. Он обращался со мной, как с пустым местом; да и, честно говоря, собственная технология его тоже не волновала. Ему хотелось только проводить с ее помощью исследования, а не заботиться о ее применении. Мы же понимали, что на технологии можно заработать кучу денег и что мы все можем разбогатеть. Но ему было наплевать на это — он хотел только играть и экспериментировать с нею, как ребенок. И однажды, изрядно выпив, я забросил на сайт компьютерщиков-фанатов вопрос: «Кто может заплатить за революционную AI-технологию?»

— И получил ответ.

— Не сразу. Я даже успел забыть о своем вопросе. Однако в конце концов мне ответил кто-то, называвший себя Богги, и стал задавать вопросы, причем компетентные, и поначалу я отвечал до идиотизма неосторожно, будто просто играл в какую-то глупую игру. Но потом вдруг осознал, что здорово запутался, и безумно испугался, что Богги похитит технологию.

— И оставит тебя с носом.

— Я ведь не понимал, в какую рискованную игру полез. Подозреваю, что это классика. Чтобы продать технологию Франса, я был вынужден о ней рассказывать. Но стоило мне рассказать слишком много, как я ее потерял бы. А Богги мне просто дьявольски льстил. Под конец он точно знал, где мы сидим и с каким программным обеспечением работаем.

— Он собирался вас хакнуть.

— Вероятно. И еще он окольными путями разузнал, как меня зовут, и это меня окончательно добило. Я запаниковал и заявил, что хочу выйти из игры. Но было уже поздно. Богги мне не угрожал — во всяком случае, прямо. Он в основном твердил, что мы с ним сможем вместе проворачивать большие дела и зарабатывать массу денег, и в конце концов я согласился встретиться с ним в Стокгольме, в китайском ресторане-«поплавке», на набережной Сёдер-Меларстранд. Помню, день выдался холодный и ветреный, я пришел заранее и мерз. А он все не шел… Я прождал не менее получаса и уже задним числом подумал, не наблюдает ли он за мной.

— Но потом он появился?

— Да. Поначалу я был обескуражен, не мог поверить, что это он. Богги выглядел как наркоман или нищий, и не заметь я у него на руке часы «Патек Филипп», я бы сунул ему двадцатку. Руки у него были в подозрительных шрамах и самодельных татуировках и болтались при ходьбе, а тренч смотрелся просто кошмарно. Казалось, он живет на улице — и, самое странное, гордится этим. Собственно, только часы и туфли ручной работы показывали, что он таки выбрался из грязи. В целом же ему, похоже, не хотелось отрываться от своих корней, и когда я позже все ему выдал и мы отмечали сделку парой бутылок вина, я спросил о его прошлом.

— Ради твоего же блага, я надеюсь, что он сообщил тебе кое-какие детали.

— Если ты собираешься его выследить, должен тебя предостеречь…

— Советы мне не нужны, Арвид. Мне нужны факты.

— О’кей, он, конечно, осторожничал, — продолжил Вранге. — Тем не менее кое-что я узнал. Вероятно, ему не хватило выдержки. Вырос он в каком-то большом городе в России. Где именно, так и не сообщил. Но сказал, что все было против него. Все! Его мать была шлюхой и героинщицей, а отцом мог оказаться кто угодно, и уже малышом он попал в чудовищный детский дом. Там, по его словам, был какой-то псих, который имел обыкновение класть его на кухне на разделочный стол и лупить обломком трости. В одиннадцать лет Богги сбежал из детского дома и стал жить на улице. Он воровал, вламывался в подвалы и парадные, чтобы обогреться, напивался дешевой водкой и нюхал растворитель и клей, его использовали и били. Но он обнаружил кое-что…

— Что же?

— Открыл у себя талант. То, для чего другим требовались часы, Богги проделывал за несколько секунд. Он оказался мастером взлома, и это стало его первой гордостью, его отличительным признаком. Если раньше он был просто презренным беспризорником, на которого все плевали, то теперь стал парнем, способным проникнуть куда угодно, и довольно скоро это превратилось у него в навязчивую идею. Целыми днями он мечтал сделаться таким, как Гудини [59] Гарри Гудини (1874–1926) — американский иллюзионист и гипнотизер, прославившийся, в частности, сложными трюками с побегами и освобождениями. , только наоборот. Ему хотелось не вырываться наружу, а вламываться внутрь, — и он тренировался, стремясь повысить свое мастерство, иногда по десять, двенадцать, четырнадцать часов в день. Наконец Богги стал легендой на улицах — по крайней мере, по его словам — и начал проворачивать более крупные операции, используя компьютеры, которые крал и пересобирал. Он вламывался повсюду и здорово зарабатывал. Но все уходило на наркотики и разную ерунду, и его часто грабили и просто использовали. Взломы Богги совершал с кристально ясной головой, но потом лежал в наркотическом тумане, и на него вечно кто-нибудь нападал. Он сказал, что был гением и полным идиотом одновременно. Но однажды все изменилось. Его спасли, вытащили из ада.

— Что же произошло?

— Он спал в каком-то предназначенном на снос доме и выглядел хуже, чем когда-либо. А когда открыл глаза и огляделся в желтоватом свете, перед ним стоял ангел.