Джулия Корбин - Не доверяй мне секреты

Вспоминается и другое время. Я уже пять месяцев как беременна, просыпаюсь посреди ночи, обнаруживаю, что половина кровати, на которой спит Пол, пуста, иду его искать и нахожу в гостиной; он сидит в кресле полусонный вот с этой фотографией в руке. И вот у нас с ним двое детей, мы живем в одном доме, мы занимаемся любовью, нам хорошо вместе, мы наслаждаемся жизнью и строим планы на будущее. Ну почему же этого мне было недостаточно?

Я кладу фотографию на место и продолжаю свое дело. Под крышей со свистом гуляет ветер, фонарь раскачивается, освещая то один угол, то другой, забитый вещами, которые больше не важны в нашей жизни, да и вообще не нужны, но мы почему-то не можем взять и выбросить их.

Осторожно ступаю по толстым листам картона, выполняющим роль временного настила, нагибаюсь, проходя под стропилами и балками, обхожу коробки со старыми игрушками Пола, солдатиками и сборными моделями самолетов. Вот пластиковый контейнер со старой одеждой. Роюсь в нем, вижу свою униформу официантки, вспоминаю ресторанчик, где я работала, обслуживала Пола, где обдумала и приняла решение полюбить его и всю жизнь о нем заботиться.

Последняя группа коробок, на которую я натыкаюсь, выглядит так, будто она хранится здесь с незапамятных времен. Не с того ли времени, как мы вернулись в Шотландию? Судя по количеству пыли и паутины, очень даже может быть. Открываю первую и чувствую, что повезло. В ней фотографии, которые Пол снимал до знакомства со мной. Просматриваю те, что на самом верху, потом мне приходит в голову, что лучше заняться этим внизу, подальше от сквозняков.

Сбрасываю коробку, и она падает прямо к ногам Эллы, которая только что вышла из спальни. Бедняжка так и подпрыгивает от испуга. Потом заглядывает в нее, морща носик при виде пыли и паутины.

– Так и убить можно, – ворчит она.

Спускаюсь, беру коробку и иду вниз.

Дочь следует за мной:

– А где вообще папа?

– С дедушкой на рыбалку поехал. Они же при тебе говорили.

– Я не собираюсь хранить весь этот хлам под лестницей.

Пальчиком, украшенным ноготком цвета сливы, она указывает в сторону выпотрошенного шкафа.

По коридору теперь почти невозможно пройти: теннисные ракетки, плащи, старая обувь, сломанный факс, с дюжину коробок с учебниками и тетрадками близняшек, а это еще меньше половины.

– Я и не жду от тебя помощи, – сообщаю я.

Кое-как пробираюсь через завалы, спотыкаюсь, чувствую, что-то трещит под ступней, но продолжаю идти, добираюсь до дивана, сажусь. Переворачиваю коробку, вываливаю все на пол и не торопясь разглядываю каждую фотографию, пока не добираюсь то той, которую искала. Сделана профессиональным фотографом, около шести дюймов в длину и четырех в ширину. Пол и Марсия улыбаются в объектив перед офисом регистрации актов гражданского состояния. Кладу браслет на стол рядом с фотографией и внимательнейшим образом рассматриваю и сравниваю. Оба браслета из серебра, цепочки обоих выполнены «елочкой», и два видимых на фото брелока действительно в виде ладьи викингов и гондолы и расположены рядом, как и на реальном браслете.

Это я и ожидала увидеть, но поверить все равно трудно. Возникают вопросы, на которые в данный момент нет ответа. Откуда у Моники этот браслет? Почему она не отнесла его в полицию? Почему она за все эти годы так и не отдала его Полу? Когда после ссоры я вернулась в палатку, Моника еще не спала. Что, если Роза вернулась в палатку после того, как я ее толкнула? Возможно даже, я бессознательно отметила, что все девочки на месте. И Роза могла встать позже, как всегда и утверждал Юан.

Может ли так быть, что я не тот человек, который последним видел Розу живой?

Раздается звонок в дверь, и Элла идет открывать.

– Только предупреждаю, – слышу ее голос, – у нее сегодня какое-то странное настроение.

Дверь в гостиную открывается. Входит Юан. Я прячу браслет в задний карман джинсов. Он оглядывает комнату, в которой царит совершенный хаос.

– Что тут у вас происходит?

– Ничего. Просто уборка.

– Ничего себе уборочка, – говорит он, закрывая за собой дверь. – Словно ураган прошел по дому.

– Захотелось разобрать кое-какие фотографии, и… – беззаботно улыбаюсь, – я подумала, сейчас самое подходящее время.

Он пристально смотрит на меня. Вид довольно усталый. Ужасно хочется его потрогать.

– Как себя чувствуешь?

– Нормально.

Я пожимаю плечами, изображая беззаботность.

– А что ты там прячешь?

– Где?

– Да за спиной.

И правда, я стою, все еще пряча обе руки за спиной. Показываю ладони – пустые. Он оглядывается на закрытую дверь, потом отводит меня в нишу (есть у нас такая в комнате), чтобы, если кто из девочек зайдет, не сразу нас заметили.

– Пол звонил?

– Нет. Я посылала сообщения, но он не ответил.

Он сует руки в карманы, вздыхает.

– По крайней мере, до него Орле сейчас не добраться, – говорю я, стараясь хоть в чем-то найти хорошую сторону. – Но я не знаю, что он станет делать, когда вернется… может, захочет встретиться с тобой.

Жду, что Юан станет обеспокоенно хмуриться, но ничуть не бывало. По губам его пробегает улыбка, смиренная и полная сочувствия.

– Рано или поздно это должно было открыться.

– Монике собираешься рассказать?

Тыльной стороной ладони он проводит по моей щеке:

– Не все сразу. Как насчет моего алиби? Ты согласна?

– Да.

Не могу притворяться, что у меня сейчас не возникло некоторых сомнений.

«А что, если Юан попытается силой убедить Орлу? Что, если мне придется на суде лгать? Под присягой! Что тогда?»

Но не надо забывать, что сейчас самое главное – во что бы то ни стало остановить Орлу. А также то, что мы с Юаном знаем друг друга с тех пор, как говорить научились. Наши души словно срослись. Мы с ним так близки, что без слов понимаем настроение и моральное состояние друг друга. Я доверяю ему всецело.

– Пришлю тебе сообщение, – говорит он.

– Юан… – Я делаю паузу. Кажется, браслет сейчас прожжет мне задний карман. – Моника когда-нибудь говорила с тобой про то, как погибла Роза?

– С какой стати? – шепчет он (мы оба разговариваем шепотом).

– Да нет, это я так, – качаю головой. – Просто подумала.

Он кладет правую руку мне на шею, гладит пальцами под ухом.

– Выкладывай.

– Понимаешь…

Я боюсь, если произнесу это вслух, все покажется сущим пустяком: какие-то обрывки каких-то сведений, я их сложила вместе, и у меня получилось нечто мало похожее на правду, скорее на бред больного воображения.

– Понимаешь… я говорю тебе это не для того, чтобы поднимать шум, было бы из-за чего, но… в ту ночь Моники тоже не было в палатке. Я видела ее, когда возвращалась к себе.

– И что?

– Когда Орла на прошлой неделе появилась на дне рождения девочек, Моника видела, как я с ней ссорюсь, и у нее был такой вид, что я подумала, не сошла ли она с ума. А потом на днях я случайно встретилась с ней на берегу, и она была…