Стивен Кинг - Возрождение

— Нет, — сказал он. — Если хочешь уколоться в вену…

— Я только под кожу!

Он взглянул на меня, словно говоря: «Да-да, конечно».

— Если ты этого хочешь, то ищи все необходимое сам. Сегодня, может, ты еще не в состоянии выйти, но завтра точно сможешь, и я уверен, что в таком месте тебе не придется долго искать. Только сюда не возвращайся.

— А когда состоится так называемое чудесное излечение?

— Когда ты достаточно окрепнешь, чтобы выдержать небольшой электрический заряд в лобную долю.

При мысли об этом я похолодел. Спустив ноги с его кровати (сам Чарльз спал на выдвижной раскладушке), я стал наблюдать, как он снимает костюм для выступлений, аккуратно вешает в шкаф и надевает простую белую пижаму, в какой мог бы разгуливать статист из фильма ужасов про сумасшедший дом. Иногда мне казалось, что именно там ему и место — в сумасшедшем доме, и не потому, что он по сути дела стал ярмарочным фокусником. Иногда — особенно если Джейкобс заговаривал о целебных свойствах электричества — в его глазах зажигался нездоровый огонь. Примерно с таким же взглядом он когда-то читал проповедь, лишившую его работы в Харлоу.

— Чарли… — Так я его теперь называл. — Вы говорите о лечении электрошоком?

Он серьезно посмотрел на меня, застегивая свою дурдомовскую пижаму.

— Да и нет. Безусловно «нет» в общепринятом смысле, потому что я не собираюсь лечить тебя обычным электричеством. То, что я говорю на ярмарке, кажется невероятным, потому что этого жаждет публика. Они приходят сюда не за реальностью, Джейми; они приходят за фантазией. Но тайное электричество в самом деле существует, и способы его применения многообразны. Просто пока я не сумел открыть некоторые из них, в том числе тот, который интересует меня больше всего.

— Не хотите рассказать?

— Нет. Я дал несколько утомительных представлений и хочу спать. Надеюсь, утром ты все еще будешь здесь, но если нет — что ж, это твой выбор.

— В былые времена вы сказали бы, что никакого выбора нет — на все Божья воля.

— То был другой человек. Юноша с наивной верой. Ну что, спокойной ночи?

Я пожелал ему того же и лег на кровать, которую он мне уступил. Пусть Чарли перестал быть священником, но он во многом остался добрым самаритянином. Я не был наг, как тот человек, наткнувшийся на грабителей по пути в Иерихон, но героин ограбил меня, отняв так много. Джейкобс накормил меня, дал кров и достаточно наркоты, чтобы не дать мне рехнуться окончательно. Вопрос теперь состоял в том, дам ли я ему шанс полностью убить мой мозг. Или вообще убить меня, шибанув по голове своим «особым электричеством».

Раз пять, а может, и десять или всю дюжину, у меня возникало желание выйти в парк и таскаться по аллее, пока не найду то, что мне нужно. Эта потребность, словно бур, все глубже и глубже вгрызалась в мою голову. Понюшки героина ее не утоляли. Тут нужна была хорошая доза прямо в центральную нервную систему. Один раз я даже спустил ноги с кровати и потянулся за рубашкой, полный решимости встать и покончить с этим делом, но потом снова лег, дрожа, дергаясь и обливаясь потом.

Наконец я начал задремывать. Погружаясь в сон, я думал: «Завтра. Я уйду завтра». Но я остался. И на пятое утро — кажется, на пятое — Джейкобс сел за руль своего «Баундера», повернул ключ зажигания и сказал: «Давай прокатимся».

Выбора у меня не было — разве что открыть дверь и выпрыгнуть, потому что мы уже ехали.

Мастерская Джейкобсанаходилась в западной части Талсы. Не знаю, как этот район выглядит сейчас, но в 1992 году там была промышленная зона, где большинство предприятий, судя по виду, пришло в упадок или уже умерло. Он припарковался у полупустого торгового центра на Олимпия-авеню, напротив вывески «Автомастерская Уилсона».

— Агент сказал, что помещение давно пустует, — объяснил Джейкобс. Он стоял передо мной в линялых джинсах и голубой тенниске, волосы — чистые, аккуратно причесанные, глаза сияют от возбуждения. От одного его вида мне становилось не по себе. — Пришлось заключить договор на год, но все равно аренда обошлась мне дешевле грязи. Пошли.

— Вы бы сняли вывеску и повесили свою, — заметил я и изобразил ее очертания лишь слегка дрожащими руками. – «Молниеносные портреты. Ч. Д. Джейкобс, правообладатель». Смотрелось бы неплохо.

— Я не задержусь в Талсе надолго, — сказал он, — а портреты просто помогают мне прокормиться, пока я занимаюсь своими опытами. Я многого достиг с тех пор, как был пастором, но до конца еще далеко. Ты и представить себе не можешь, насколько. Входи, Джейми, входи.

Он отпер дверь и впустил меня в офис, где не было никакой мебели, хотя на грязном линолеуме виднелись следы от ножек стола. Настенный календарь был открыт на апреле 1989 года.

Крыша у гаража была из гофрированного металла, и я ожидал, что сентябрьское солнце накалило его, как духовку. Но внутри оказалось на удивление прохладно. Я услышал шорох кондиционеров. Джейкобс протянул руку к выключателям — недавно переделанным, судя по тому, как провода торчали из незакрытых щитками отверстий, — и загорелось с десяток ярких ламп. Если бы не заляпанный маслом пол и два прямоугольных отверстия на месте бывших подъемников, гараж можно было бы принять за операционную.

— Наверно, кондиционирование стоит диких денег, — сказал я. — Да еще со всеми этими лампами.

— Дешевле грязи. Кондиционеры я сконструировал сам. Они потребляют совсем мало тока, и большую его часть я произвожу сам. Мог бы и все потребности покрывать, но тогда сюда заявятся инспектора из энергетической компании Талсы проверить, не ворую ли я электричество. А лампы… Их можно потрогать рукой и не обжечься. Даже кожа не нагреется.

Наши шаги эхом отдавались в пустом помещении, как и голоса. Нас словно бы окружали призраки. «Это просто потому, что у меня напряжены нервы», сказал я себе.

— Слушайте, Чарли… Вы ведь тут не балуетесь с радиоактивными веществами?

Он скривился и покачал головой.

— Ядерная энергия интересует меня меньше всего. Это для идиотов. Тупиковый путь.

— А как же вы производите ток?

— Электричество порождает электричество, если знать, что делаешь. И хватит об этом. Подойди сюда, Джейми.

В дальнем конце комнаты стояло три-четыре длинных стола со всякими электрическими штуками. Я опознал осциллоскоп, спектрометр и пару приборов, похожих на усилители «Маршалл», хотя они могли быть и батареями. Был там и полуразобранный приборный щиток, и несколько панелей с потемневшими циферблатами. Повсюду, как змеи, вились толстые провода. Одни уходили в металлические контейнеры, похожие на ящики для инструментов; другие соединялись с каким-то оборудованием.