Стивен Кинг - Возрождение

— Ну так что, Джейми? Между вами все кончено?

— Я… э-э-э… Джорджия…

— Господи, да не лепечи ты! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, и никто не собирается откусывать тебе голову. Если бы я хотела это сделать — сделала бы в прошлом году, когда она в первый раз прыгнула к тебе в койку. — Увидев выражение моего лица, она улыбнулась. — Нет, она мне не говорила, а я не спрашивала. Зачем? Я ее насквозь вижу. Спорим, она сказала тебе, что я в свое время занималась тем же самым с Хью? Так ведь?

Я сделал жест, будто застегиваю губы на «молнию». Она засмеялась.

— Вот это хорошо. Это мне нравится. И ты мне нравишься, Джейми. Почти с самого начала, когда ты был тощий как жердь и еще не оклемался от всей той дряни, которой себя накачивал. Ты был похож на Билли Айдола, которого протащили через канаву. И я не имею ничего против межрасовых интрижек. Или разницы в возрасте. Знаешь, что мне подарил отец, когда я доросла до водительских прав?

Я покачал головой.

— «Плимут» 1960 года без половины решетки радиатора, с лысой резиной, ржавыми порожками и мотором, который жрал бензин как не в себя. Он назвал его «гроза полей». И сказал, что каждый водитель-новичок должен начинать с такой развалюхи, прежде чем перейти к машине, которая могла бы пройти техосмотр. Понимаешь, к чему это я?

Я прекрасно ее понял. Бри не была монашкой — до меня у нее случались сексуальные приключения. Но со мной у нее впервые возникли долгие отношения. В Нью-Йорке она перейдет на класс повыше — найдет мужчину если не своей расы, то точно ближе к ней по возрасту.

— Я просто хотела покончить с этой темой, прежде чем перейти к тому, ради чего пришла. — Она еще сильнее наклонилась вперед, угрожая опрокинуть могучей грудью свою чашку с кофе и стакан с водой. — Она мало мне рассказывала об исследованиях, которые для тебя проводила, но я знаю, что они ее пугали. Я попыталась задать вопрос Хью, но он чуть не откусил мне голову.

«Муравьи», подумал я. Вся паства казалась ему муравьями.

— Речь идет о том священнике. Это я знаю.

Я молчал.

— Язык прикусил?

— Можно и так сказать.

Она кивнула и откинулась назад.

— Это пожалуйста. Как хочешь. Только отныне не втягивай в это Брианну. Хорошо? Хотя бы потому, что я никогда не просила тебя держать свой пожилой член подальше от трусов моей дочери.

— Она больше этим не занимается. Мы с ней договорились.

Джорджия деловито кивнула.

— Хью говорит, что ты берешь отпуск.

— Да.

— Поедешь к священнику?

Я молчал. Молчание означало «да», и она это знала.

— Будь осторожен. — Она протянула руку через стол и переплела пальцы с моими, как любила делать ее дочь. — Не знаю, что вы с Бри разведали, но это ее здорово потрясло.

В начале октябряя прилетел в аэропорт Стюарт в Ньюбурге. Листья уже начали желтеть и краснеть, и дорога до Латчмора была очень красивой. Я добрался до места уже под вечер и поселился в местном «Мотеле номер шесть». В нем не было даже модемного интернета, не говоря про WiFi, так что мой ноутбук не имел доступа к миру вне стен мотельного номера. Но мне не нужен был интернет, чтобы найти «Латчес». Бри сделала это за меня. Поместье находилось в четырех милях к востоку от Латчмора, на Двадцать седьмом шоссе. Когда-то оно принадлежало семье потомственных богачей Ван дер Занден. В начале двадцатого века семейные богатства, видимо, закончились, потому что «Латчес» продали и превратили в дорогой санаторий для дам с лишним весом и джентльменов — любителей выпить. Он продержался там почти до начала двадцать первого века. С тех пор поместье было выставлено для продажи или аренды.

Я думал, что не смогу уснуть, но вырубился почти мгновенно, посреди размышлений, что сказать Джейкобсу, когда его увижу. Если увижу. Проснувшись рано и обнаружив за окном еще одно ясное осеннее утро, я решил, что лучше всего будет действовать по наитию. Если я не стану прокладывать рельсы, рассуждал я (возможно, ошибочно), то меня с них никто и не столкнет.

В девять утра я сел в свою прокатную машину, проехал четыре мили, ничего там не обнаружил. Примерно еще через милю я остановился у прилавка с последним урожаем сезона. На мой взгляд деревенского парня, картошка была так себе, зато тыквы — просто бомба. За прилавком хозяйничали двое подростков. Судя по сходству — брат и сестра. На их лицах была написана невыносимая скука. Я спросил, как добраться в «Латчес».

— Вы его проехали, — ответила девочка, старшая из двоих.

— Да про это-то я догадался. Только не понимаю, как. У меня вроде бы были точные координаты, да и поместье — не иголка.

— Там раньше была табличка, — сказал мальчик, — но дядька, который снимает дом, ее убрал. Папа говорит, что он, наверно, любит жить сам по себе. А мама говорит, что он воображала.

— Вилли, заткнись. Мистер, вы будете что-нибудь покупать? Папа не разрешает нам закрываться, пока не продадим товара на тридцать долларов.

— Я куплю тыкву, если вы мне толково объясните дорогу.

Она испустила театральный вздох.

— Одна тыква! Полтора бакса. Вот счастье-то.

— Как насчет одной тыквы за пять долларов?

Вилли и его сестра переглянулись, и она улыбнулась.

— Пойдет.

Я ехал обратнотой же дорогой, и моя весьма дорогая тыква лежала на заднем сиденье, как оранжевая луна. Девочка сказала, чтобы я искал большой валун с надписью краской «Металлика» рулит». Увидев его, я сбросил скорость до десяти миль в час. Через триста пятьдесят ярдов показалось ответвление дороги, которое я в первый раз пропустил. Оно было заасфальтировано, но въезд на него зарос травой и был завален палой листвой. Мне показалось, что это маскировка. Когда я спросил детей за прилавком, чем занимается новый жилец, они только пожали плечами.

— Папа говорит, что он, наверно, сколотил состояние на бирже, — сказала девочка. — Денег у него небось полно, раз он может жить в таком месте. Мама говорит, там комнат штук пятьдесят.

— А зачем вы к нему едете? — спросил мальчик.

Сестра пихнула его локтем в бок.

— Вилли, невежливо о таком спрашивать!

Я ответил:

— Если он тот, на кого я думаю, то мы были знакомы много лет назад. И благодаря вам я привезу ему подарок.

Я взвесил на руке тыкву.

— Из нее выйдет много пирогов, это точно, — сказал мальчик.

«Или фонарь на Хэлоуин, — подумал я, сворачивая на аллею, ведущую к «Латчес». Ветки хлестали по бортам машины. — С яркой электрической лампочкой вместо свечки. Позади дырок для глаз».

Дорога — а после пересечения с шоссе она становилась именно дорогой, широкой и хорошо заасфальтированной, — поднималась наверх серпантином. Дважды мне пришлось остановиться, чтобы пропустить оленей. Они смотрели на машину без всякого страха. Наверное, в этих лесах давным-давно никто не охотился.