Шон Слейтер - Уцелевший

Икабод и Фелиция шли в помещение охраны. Впереди послышался гнусавый голос Лароша, поэтому Страйкер решил срезать через актовый зал. В дальнем конце возвышалась пугающая своей пустотой сцена; казалось, позади занавеса бродят призраки.

Глазам предстало шокирующее зрелище: авансцена вся покрылась пятнами запекшейся крови, посреди валялся желтый костюм кого-то из героев сериала «Звездный путь», разодранный и испачканный в крови. Взглянув на актовый зал еще раз, Страйкер понял, что ошибался: стрельба началась не в столовой, а где-то тут: в коридоре или в классе. Утром здесь царила такая паника, что припомнить произошедшее в подробностях было сложно.

Под самым потолком обнаружилась еще одна камера. Эта модель оказалась поменьше, серо-серебристая – гораздо новее, чем те, в коридоре. Надо срочно узнать, что запечатлел ее объектив.

Через актовый зал Страйкер вышел в другой коридор. Не успела дверь за его спиной захлопнуться, как он на кого-то наткнулся. Ну конечно, даже не глядя, Страйкер понял, кто это. Худощавое тело, неестественно черные волосы, зализанные назад с помощью густого слоя геля, волосок к волоску.

Ларош…

– Страйкер! – вскрикнул шериф.

Детектив остановился и посмотрел на человека, столкновения с которым он всеми силами пытался избежать.

Шериф был небольшого роста, метр шестьдесят с копейками, и весил килограммов семьдесят. Маловато даже по средним стандартам, а по полицейским – так вообще замухрышка: как правило, стражи порядка были ростом не ниже метра семидесяти и весили килограммов под сто.

– Добрый день, сэр, – сухо поздоровался Страйкер.

– Искал тебя. Ты одежду сдал?

– Разумеется.

– А пистолет?

– У меня все в порядке, сэр, не стоит беспокоиться, – мрачно ухмыльнулся Страйкер.

– Что? – нахмурил лоб Ларош.

– Просто сообщаю вам: со мной все в порядке. Уверен, вас это очень волновало, ведь один из ваших офицеров попал в перестрелку, – съязвил Страйкер, но Ларош молчал, подбоченясь и выпятив грудь. – Не хотел, чтобы вы тратили драгоценное время и силы на такие пустяки – ведь вам одних пресс-конференций сколько надо посетить! Подумать только, такой стресс!

Шериф поджал губы, огляделся по сторонам – нет ли кого поблизости. Страйкер последовал его примеру и увидел несколько телекамер канала «Глобал» прямо перед главным входом, сразу за желтой лентой.

– Да-да, Страйкер, конечно, – откашлявшись, взял себя в руки Ларош, – прекрасно! Прекрасно, что ты не пострадал! Об этом я беспокоился в первую очередь.

– Ну разумеется.

Ларош молчал. Страйкер оглянулся на Фелицию, стоящую рядом со входом в актовый зал, – такого напряжения у нее на лице не было даже во время перестрелки.

– Фелиция тоже в порядке. Если вам это, конечно, интересно.

Ларош молчал, переваривая услышанное, а потом вдруг резко сказал:

– Оружие, Страйкер.

– Что – оружие?

– Оружие необходимо сдать.

– Вас понял, сэр. Сдам, как только инцидент будет исчерпан.

– Это не просьба, детектив Страйкер, – с прищуром посмотрел на него Ларош, – это приказ!

Страйкер наклонился вперед, нависая над начальником, вдохнул приторно-сладкий запах геля для волос и запах сигаретного дыма и отчеканил:

– Отлично сказано, сэр! Теперь моя очередь. Во-первых, радуйтесь, что я хотя бы одежду сдал. Во-вторых, мое оружие вы получите, когда дело будет закрыто – не раньше, не позже. И будьте добры, не надо мне тут рассказывать про правила, постановления и так далее, потому что безопасность превыше всего – имею право оставить оружие при себе в целях обеспечения безопасности.

– Это вряд ли…

– Мы еще не установили личность стрелявшего, его местонахождение, не знаем даже мотива, а я уже попал с ним в перестрелку. Скорее всего, он еще вернется. Поэтому я говорю вам: нет, никому я оружие не отдам! По крайней мере, до тех пор, пока мы не задержим убийцу или не будем иметь в наличии его бездыханное тело. Последний вариант представляется мне более желательным!

– В таком случае мы можем выдать вам другое оружие, детектив Страйкер, – скривился Ларош, как будто лимон съел.

– Ответ отрицательный, сэр. Конструкция моего пистолета подверглась сильным изменениям, и я к нему привык.

– Страйкер…

– Да получите вы мое оружие, не переживайте, но только тогда, когда дело будет закрыто, и ни секундой раньше! – воскликнул Страйкер и посмотрел на Фелицию, которая неловко переминалась с ноги на ногу рядом с Икабодом. – И даже не думайте отстранить меня от этого дела! Я не дал себя застрелить из пистолета и автомата AK – сорок семь, и благодаря этому вы смогли приехать сюда поиграть в Господа Бога. Это дело мое, я его веду дальше. Мне пришлось ради этого пройти по трупам, в прямом и переносном смысле!

– Нет, Страйкер, – покачал головой шериф, – ты отстранен, решение уже принято.

– Ларош, у меня есть видеозапись, – прошептал Страйкер ему на ухо, так чтобы больше никто не услышал. – Видеозапись, на которой ты наводишь красоту, пока мы тут пытаемся раненых детей спасать!

– Это что, угроза? – уставился на него Ларош.

– Наводишь красоту и ешь сэндвич. Как, кстати, вкусно? Ты какой брал, с ветчиной или с тунцом?

– Страйкер, хочешь вылететь из отдела?

– У меня тут не самая лучшая камера на свете, но качество вполне потянет, – продолжал Страйкер, помахивая своим «блэкберри» перед носом у Лароша.

Тот открыл было рот, но передумал и холодно произнес:

– Страйкер, это нарушение субординации. Я позабочусь, чтобы начальство об этом узнало. И в управление тоже сообщу.

– Отлично. Пусть сразу связываются с представителем профсоюза. Напрямую, – с показным спокойствием улыбнулся Страйкер. – Ларош, я ж не зря проработал в управлении пять лет. Свои права знаю уж никак не хуже, чем ты знаешь мои обязанности. Когда выясните, кто имеет настоящий авторитет в таких делах, приходите, шериф, вот тогда и поговорим!

Развернувшись, Страйкер двинулся по коридору в сторону помещения охраны. Не успел он сделать и десяти шагов, как за его спиной Ларош начал визгливым голосом отдавать приказы Фелиции. Страйкер даже не обернулся: сейчас его куда больше интересовало, что за улики удалось обнаружить Икабоду.

Вместе с Икабодом Страйкер вошел в помещение школьной охраны. В коридоре по громкой связи кто-то нервным голосом умолял всех учеников и учителей собраться в спортзале – это было единственное место, которое не опечатала полиция.

В колонках что-то затрещало, потом пошли громкие помехи. Страйкера это раздражало: слух его, как и прочие чувства, пришел в расстройство. Голоса казались ему то слишком тихими, то оглушительными, лампы дневного света в холле горели то слишком тускло, то слишком ярко. Вокруг пахло смертью.