Шон Слейтер - Уцелевший

Этот запах не давал ему покоя.

Фелиция наконец-то догнала его, и дальше они пошли вместе по тому самому коридору, где с утра пытались засечь и перехватить нападавших. Страйкер осмотрелся: неужели и правда погибло так много детей? Кажется, их куда больше одиннадцати: он уже успел насчитать четыре тела, прикрытые коричневой простыней.

Как будто кто-то в спешке накидал на пол мешков с песком, чтобы преградить путь потокам крови.

Неужели во время перестрелки у него было настолько тоннельное зрение? Или эти несчастные пытались спастись, но добежали только сюда? Второй вариант казался более реальным, но полной уверенности не было. Чем сильнее он старался припомнить произошедшее в мельчайших подробностях, тем больше белых пятен обнаруживал в своей памяти.

Он прошел мимо еще трех тел под окровавленными простынями – это уже семеро! Страйкера затошнило, ему захотелось отвернуться, но он взял себя в руки и внимательно посмотрел в лицо каждому ребенку, отогнув край простыни. В чертах отпечаталось выражение ужаса, безумное напряжение застыло, словно предсмертная маска.

Страйкер долго всматривался в них, пытаясь принять весь кошмар произошедшего, но это лишь укрепляло его решимость найти убийцу. Этих детей он запомнит навсегда, запомнит эти образы, эти чувства и, как только поймает негодяя, который сделал это с ними, заставит его поплатиться за все.

– Джейкоб! – окликнул чей-то голос.

Он оторвал взгляд от тела юной девушки с каштановыми волосами и гладкой белой кожей. В дверях кабинета директора стояла Фелиция и махала ему рукой. Страйкер взглянул на жертву в последний раз, осторожно убрал волосы с ее лица, прикрыл простыней и зашел в кабинет.

Там резко пахло табачным дымом и ментолом. Директор Майерс отвернулась к окну и облокотилась на подоконник, ее трясло, ноги подкашивались. Страйкер подошел ближе и взглянул на нее: белое словно мел лицо застыло в напряжении, как будто вот-вот потрескается, волосы прилипли к вспотевшему лбу, пустые глаза смотрели в никуда. Сигарета резко дергалась в дрожащих пальцах.

– Кэролайн… – обратился к ней Страйкер, но она молчала. – Кэролайн, – сказал он более твердо.

– О боже мой, мои дети, мои дети! – словно очнувшись от забытья, прошептала она. – Бедные мои дети!

– Кэролайн, мне нужны списки, – тихо произнес Страйкер, слегка обняв ее за плечи. – Начни с тех, кто не пострадал и сейчас находится в спортзале. Перечисли всех, о ком что-то известно. Потом отдельный список погибших. Констебль Кольски уже ведет переговоры с пожарными и «скорой», просто передай ему фотографии детей, и он займется опознанием. Когда закончим, станет ясно, кого не хватает.

– Да-да… список… конечно, – обессиленно кивнула она.

– Еще тебе придется составить отчет о круге общения погибших: с кем они дружили, в каких клубах состояли, какими видами спорта занимались, кого ненавидели, кто ненавидел их. И все это нужно мне прямо сейчас.

Кэролайн не ответила, поэтому Страйкер взглянул на Фелицию:

– Можешь этим заняться?

– Не вопрос.

Страйкер повернулся к Икабоду, который сосредоточенно щелкал по клавиатуре компьютерных терминалов в дальнем углу.

– Икр, что там у тебя? Что накопал?

– Понимаешь, школьная система безопасности не сработала! – воскликнул Икабод, подняв взгляд от клавиатуры. В мягком голубоватом свете от экранов его лицо казалось покрытым еще более нездоровой бледностью, чем обычно. – Кто-то вырубил ее как раз перед началом стрельбы!

– Ты хочешь сказать – отключил? – прищурился Страйкер.

– Нет, вырубил.

– Не понимаю…

Икабод почесал скулы обеими руками: то ли у него был тик, то ли Страйкер раздражал его.

– Все камеры выведены из строя, – терпеливо объяснил он. – Их дезактивировали. Насколько я могу сказать, это произошло сегодня, рано утром, – добавил он, и его пальцы замелькали по клавиатуре, выводя на экран историю манипуляций с системой и отсканированные электронные страницы. – Скорее всего, около восьми утра. Если быть точным – в восемь ноль семь, судя по журналу.

Страйкер не очень разбирался во всей этой компьютерной терминологии, но суть уловил. Обернувшись, он взглянул на директора Майерс: та стояла неподвижно у окна, ментоловая сигарета догорела почти до фильтра.

– У кого есть доступ к этой системе?

– Вообще-то… – моргнув, вернулась из забытья она, – вообще-то, только у меня… и моего заместителя Смита.

– Смита, значит… И где он сейчас?

– Мм, кажется, в Канкуне.

– Давно уехал?

– С неделю назад… Вернется где-то через неделю.

– Не нравится мне все это! И больше ни у кого доступа к системе нет? Вообще ни у кого?

Сигарета догорела, столбик пепла упал директрисе прямо на туфлю, но она даже не заметила.

– Ну, у нас есть ученики-ассистенты, двое, но они…

– Имена, Кэролайн, – перебил ее Страйкер, доставая ручку и блокнот.

– Нава Сангера и Шерман Чан, но они хорошие ребята. Нава сейчас в больнице, ей должны удалить аппендицит. А Шерман никогда бы…

– Пошли кого-нибудь в больницу к Наве, – повернулся к Фелиции Страйкер, – а с Шерманом постарайся поговорить сама. Посмотрим, что он скажет. Если тебе не удастся с ним связаться, добудь мне хотя бы его фотографию.

– Я должна быть здесь, – сделав шаг назад, запротестовала Фелиция. – Вести следствие вместе с тобой!

– Ты должна найти Шермана! Чем меньше людей будет в курсе происходящего, тем лучше! Пожалуйста, Фелиция, делай, как я говорю, и побыстрее!

Она покраснела и обиженно посмотрела на Страйкера: чего это он так раскомандовался! Тот уже было приготовился к затяжному спору, но Фелиция повернулась к директору Майерс:

– Кэролайн, в какой больнице лежит Нава?

– Кажется, в больнице Святого Павла…

Фелиция записала всю необходимую информацию в блокнот, захлопнула его и засунула во внутренний карман куртки, а потом без единого слова покинула кабинет, оглушительно хлопнув дверью.

– Ничего себе! – тихо присвистнул Икабод. – Прямо как в старые добрые времена!

Страйкер промолчал, глядя в окно: Фелиция вихрем пронеслась по коридору, свернула за угол и исчезла из виду. Ей не угодишь! Нашла время выяснять отношения! Да и момент, мягко говоря, не самый подходящий! Он подумал, не догнать ли ее, но решил, что не стоит.

Усилием воли он заставил себя забыть о неприятной стычке с напарницей и снова посмотрел на плоские мониторы, в три ряда висевшие на дальней стене. Все экраны мигали голубым светом, кроме темных мониторов в нижнем ряду – те были вообще отключены.

– Икабод, это хорошая система? – спросил Страйкер у консультанта, который сосредоточенно щелкал клавишами.

Тот оторвался от выведенной на экран истории операций и нервно сглотнул, так что кадык запрыгал вверх-вниз, как йо-йо.